Редкие дамы, чей внешний вид намекал на принадлежность к дворянскому сословию (или как минимум к богатой прослойке), все без исключения демонстрировали юбки в пол.

Все остальные варианты находились в промежутках между той и этой крайностью.

Всякие дурацкие мысли приходили мне в голову. А если юбка до пола, но разрез выше колена — это как будет считаться? А если срез подола косой, тут длинно, тут коротко? Или всё подобное неприлично? А если юбка длинная, но почти прозрачная? А если…

На остановке, обозначенной специальной вывеской (здесь, между прочим, значился номер три, на котором я приехала в город), я присела на лавочку и дождалась очередного позванивающего трамвая. Села и поехала — оказалось, что не в ту сторону. Ну и ладно — когда-то же он приедет туда, куда мне нужно? Ехала в итоге почти два часа, зато город посмотрела. Ещё бы карту улиц раздобыть и представить себе, как это всё на план ложится.

В палату вернулась в начале шестого. Как же неудобно без часов, надо с этим что-то придумать… А ещё хотелось есть — чаепитие-то я пропустила, а до ужина больше часа.

И тут — ой, кто-то молодец! — обнаружила на столике рядом со «спящей собой» подносик: кружку остывшего чая, ватрушку с повидлом, печеньки. Слопала всё это с превеликим удовольствием.

Потом плюхнулась на кровать и вытащила из-под платья оправу. Сегодня я два раза проехала через мост и не захлёбывалась при этом от накатывающих потоков энергий… Настроенные микро-воронки работали весьма неплохо, улавливая и перенаправляя ману в накопитель — собственно риталид. Теперь нужно озадачиться восстановлением повреждённой структуры, эффективность оправы ещё возрастёт. Может быть, попытаться заделать малые повреждения под Анечкины песни в душе? Так, чтоб стены гудели. Интересно, веселее процесс пойдёт? Попробовать надо, глядишь, реставрация быстрее будет закончена. Подбить её, что ли?

А уж когда в оправе появятся камушки — вот тогда я и на серьёзную боевую магию смогу замахнуться!

И, кстати, давно хотела попробовать ещё одну замечательную штуку.

ЗАОБЛАЧНОЕ

Я выключила в палате свет, чтобы с улицы даже случайно не заметили никаких перемещений. А то тень тенью, а в состоянии сосредоточения можно маскировку и не удержать. Зато дверь запечатала железно, тут постоянный контроль не нужен.

Ну, с Богом.

Левитация всегда оставалась для меня чем-то заоблачно-недостижимым. Но сейчас я чувствовала энергию, наполняющую меня с избытком. Для уверенной левитации нужен был предмет. Стул, хотя бы. И тут я задумалась: а почему, собственно, не отнестись к собственным ногам как к предмету, на который ты как бы опираешься? Нет, криво объяснила. Поднимаешь прямо ноги, как левитирующий предмет, м? А всё остальное тупо прилагается.

Я сделала пробный заход и поняла — почему. Если относиться к себе, как к предмету — ноги немеют. Наверное, это даже объясняют на практических занятиях по полётам, на которые меня никогда не брали даже посмотреть. И даже если брать за летающий предмет туфли — всё равно почему-то немеют ступни, да ещё и разъезжаются…

А если, допустим, взять коврик, придать ему необходимую твёрдость — и на нём?.. Отлично, господа! Этот вариант примем как рабочий!

Я спустилась из-под потолка, спрятала оправу обратно под платье, разгладила постель и вернула коврику естественную мягкость. Надо сдавать опочивальню. Да и ужин скоро.

РЕПЕТИЦИИ

Вечером всех, попадающих на танцевальный вечер, вызвали на репетицию в большой хореографический зал. Воспитанниц составили в пары — вальсировать. А чтобы барышни не путались и не привыкли к мужской партии, каждая из них должна была встать в женскую позицию — левая рука на плече партнёра (ой, партнёрши), а правая в сторону. Поскольку поддерживать эти правые руки было некому, они просто торчали на отлёте, и весь танец начал приобретать забавный и какой-то древнеегипетский характер. Сегодня меня даже не костерили, а похвалили за усердие — а заодно всех, кто всю прошедшую неделю помогал мне в этом нелёгком деле (наши коллективные тренировки не прошли незамеченными).

Особенный восторг у меня вызвало объявление, что мне не придётся танцевать всё подряд! В связи с внезапным расширением списка танцующих, дирекция приняла решение пойти в сторону упрощения танцевальной программы — я так понимаю, чтоб гимназия не осрамилась. Все фигурные вальсы, кадрили и мазурка были отменены.

Открыть танцевальный вечер предполагалось простым полонезом — ну, это даже примитивно, положи руку на руку кавалера (вытянуть вперёд, как киль) и выступай ритмично, чуть припадая на одну ногу на определённую долю. Как по кругу прошли — значит, молодцы.

Дальше в расписании шли вальсы (просто вальсы, без дополнительных шагов, перестроений, разворотов, перемен партнёра и прочего). Но радоваться особо не стоило, поскольку уже к следующему месяцу следовало тщательно отрепетировать два фигурных вальса (всем отрепетировать, а мне выучить!).

В середине вальсов в этот раз была втиснута полька. Ужас вообще, быстрый и суетливый танец, я то путала фигуры, то терялась, куда бежать… Но полька считалась вообще детским танцем, и её знали решительно все, кроме меня.

И в конце — котильон на самых простых фигурах. Когда я услышала, что в котильоне может быть использовано более ста двадцати схем движения, мне снова стало дурно. Но девочки меня утешили, что теперь длинные котильоны на час-два не в моде, поэтому схемы (или по-старинному «фигуры») используются только некоторые, не больше двадцати (о, Господи!), а в этот раз — и вообще лишь два, самых простых. Я потом про них расскажу, а то мне прямо нехорошо от этих танцев.

Эти репетиции заняли почти всё наше «свободное время». Так что, когда мы вернулись в отделение и приготовились ко сну, собственно, до сна осталось минут двадцать. Поболтать бы, но Маруся была поглощена очередным высоконаучным юридическим талмудом.

Мне же после всех танцевальных схем ни одна книга не хотела лезть в голову. Я достала белую коробочку, заценила, что бусины в неё складывать можно будет ещё очень не скоро, зажевала ананасовое колечко и решила доработать обеденные навязанные шнурки. Успела нашить бусины на восемь штук. Две привязала на запястье, остальные — на лодыжку, чтоб вопросы не вызывать. Снова обработала все своим музыкальным «продлителем». Не знаю, будет ли наращённый маносборник работать бесконечно, как вечный двигатель, или его хватит на пару-тройку месяцев — пока предварительные оценки было давать слишком рано.

ОБНОВКИ

В четверг, после вечернего чая, в наше отделение неожиданно (для разнообразия, неожиданно для всех, а не только для меня) вкатилась одёжная тележка, на которой в ряд висели кипенно-белые блузки. От наших повседневных они отличались довольно глубоким овальным вырезом, отделанным тонким кружевом. При ближайшем рассмотрении — пышно отделанным. Да и вообще, блузы изобиловали ленточками, бантами, кружевами и даже совершенно нефункциональными шнуровками. А ещё у них были коротенькие рукава-фонарики, тоже с кружевами и ленточками.

И всё было бы замечательно, не будь эти блузки совершенно одинаковыми.

— Барышни! — объявила Екатерина Великая. — Согласно распоряжению попечительского совета, отныне всем воспитанницам третьего отделения старше шестнадцати лет полагается белая нарядная блуза для танцевальных вечеров и пара белых бальных перчаток.

— А юбка? — громогласно спросила Анечка.

— Юбки на выходные мероприятия используйте зелёные шёлковые.

— А если мне шестнадцать в ноябре? — подскочила одна из пятнашек.

— Значит, перед днём рождения Наталья Дмитриевна вам выходной комплект выдаст.

— Выдам-выдам! — подтвердила кастелянша, которая и рулила этой фабрикой. — Подходите, барышни! Всё по вашим размерам, как на начало года одежду подбирали.

— Какой вырез! — оценила Рита Малявцева (кстати, одна из самых ярых моих тренеров по танцам). — А украшения можно будет надеть?