Не успели миномётчики прекратить огонь по опустевшим буеракам, как началась массированная атака основного войска айнов. Видимо, их командиры решили, что артиллерия связана боем на холмах и не успеет перенести огонь по месту главного удара. Действительно, наступали аборигены очень плотно, Чебак насчитал тысяч восемь, самое меньшее, вражеской пехоты, промахнулись разведчики в оценке вражеской армии. Спасла нас быстрая и надёжная связь, миномётные батареи и гаубицы в считанные минуты открыли огонь по всему фронту наступления, квадраты были согласованы заранее. Наступавшие плотными толпами айны понесли ужасающие потери, осколочные снаряды выкашивали врагов десятками за один выстрел. Однако, вопреки нашим ожиданиям, они не залегли, как делали китайцы и японцы в подобном положении, а побежали вперёд.
Мы очередной раз убедились, как врёт западная пропаганда, истинными самураями оказались не японцы, а их побеждённые враги - айны. Под ураганным артиллерийско-миномётным огнём тысячи айнов бежали вперёд, перепрыгивая через убитых и раненых, размахивая мечами и копьями. Меньше десяти минут ушло у передовых воинов, чтобы преодолеть разделявшие наши войска расстояние, не будь вырытых траншей перед окопами, даже ружейный огонь не остановил бы безумную атаку врага. По нашим прикидкам, две тысячи айнов успели добежать и спрыгнуть в траншеи, тут же пытаясь выбраться из них. Против трёх сотен стрелков на этом участке обороны, такой численный перевес мог оказаться для нас гибельным. Но, ветераны не подвели и не дрогнули в обороне. На траншеи с врагами полетели гранаты, десятки, сотни гранат, падавшие удивительно точно, ещё бы, трудно промахнуться здоровому молодому мужчине на расстоянии двадцать метров.
Из траншей смогли выбраться не больше пятисот самых упорных противников, до наших окопов никто из них не дошёл. Прошлогодний печальный опыт рукопашной схватки с самураями научил наших парней максимально использовать преимущество огнестрельного оружия. Помповики и револьверы выкашивали врага за считанные секунды, не давая шансов приблизиться на расстояние удара. В этот момент пришло сообщение от портовых наблюдателей, сотни лодок, с вооружёнными айнами, пытаются высадиться на побережье. Федот отправил туда резервный взвод и облегчённо вздохнул,
- Всё, подобного сюрприза я и ожидал. В порту высадиться никому не дадут, удобные места на побережье мы вчера минировали, на всякий случай. - Он внимательно осмотрел поле боя, где под разрывами снарядов погибали айны, и спросил меня, - будем заканчивать? Вижу, противник резервы подтягивает, как бы, не прорвались.
- Ты командуешь, решай.
Мой ученик ухмыльнулся и вызвал подрывников, в считанные секунды указал номера закладок и очерёдность подрыва мин. Не прошло и минуты, как нарастающий гул взрывов полностью перекрыл гром артиллерии, стены земли, поднявшиеся выше леса, на тех местах, где стояли войска айнов, заставили обернуться всех нападавших. Как рассказывали потом пленные, понимание того, что погибли все князья, шаманы и оставшиеся в резерве друзья, выбило у них любые мысли о продолжении боя. По нашей команде, огонь артиллерии прекратился, над полем боя зависла тишина, даже раненые прекратили стонать, напуганные взрывами. В эти секунды из динамиков понеслась речь незаменимого Мефодия Хромова, довольно бегло говорившего по-айнски.
- Боги на нашей стороне, сдавайтесь, иначе все погибнете, ваши дети и жёны останутся сиротами. Ваши князья и шаманы погибли, если погибнете вы, ваши роды, ваши дети обречены на смерть. Всем пленным будет сохранена жизнь, раненым окажут помощь. Сдавайтесь, бросайте оружие, идите в центр поля, к трём берёзам.
Трижды повторил Мефодий свою короткую речь и выключил микрофон. Мы напряжённо ждали результата. Тяжело текли минуты, айны стояли неподвижно, медленно поворачивали головы, всматриваясь в уцелевших соратников. Всё шло к продолжению боя, но, сначала один, другой, третий бросили свои пальмы* на землю. За ними оружие побросали все, и медленно побрели к трём берёзам, поднимая по пути раненых. Выждав минут двадцать, Федот отправил на поле две роты конвоиров и трофейщиков, из числа наёмных китайцев, собирать оружие и раненых. Попыток нападения на наших людей пленные не предпринимали, поражение было полным и безоговорочным. К вечеру подвели итоги сражения - почти девять тысяч пленных, включая раненых. Погибших собрали около пятисот. У нас потерь никаких, не считая лёгких ранений у трёх миномётчиков и двух артиллеристов, полученных по неосторожности, при стрельбе*.
Не собираясь регулярно воевать с аборигенами, мы отбросили остатки цивилизованности. На следующее утро после боя, по всем ближайшим селениям айнов, принимавшим участие в нападении на Невмянск, разъехались наши бойцы. Без каких-либо предисловий, пользуясь полным отсутствием управления и боеспособных мужчин, все селения айнов в радиусе полусотни километров от нашей столицы, были переселены на побережье. Нет, я не собирался создавать резервации, или лагеря, подобные сталинским. Но, опыт "вождя народов", позволивший покончить с басмачеством за пару лет, исключительно после переселения всех туземцев из приграничной полосы, использовать будем. Партизанские бои в лесах острова с айнами нам не нужны.
Зато нам нужны рабочие руки, которые мы и планировали получить таким переселением. На западе и востоке от Невмянска, выросли два прибрежных городка, с населением по десять тысяч взрослых в каждом, и втрое больше детей и подростков. Сорванные с родных мест, женщины и немногочисленные старики, не могли противиться нашей воле, выстраивали свои хижины в указанных местах. К осени мы планировали заселить большинство из них в отстроенные ими же бревенчатые избы. Пока, мы назначили из самых лояльных аборигенов наших управляющих, там, где таких не было, в качестве временного начальства племени или рода назначалось отделение стрелков. Независимо, вогулов или русских. Главной задачей нового руководства, кроме обеспечения нормальной жизни вверенного племени, была самая малость, - обучение аборигенов русскому языку и вербовка молодёжи и подростков на работу в Невмянск. Насильно приводить в столицу рабочих мы опасались, нужны были самые толковые, пришедшие добровольно, пусть и с целью заработка от прежней нищеты.
Аналогичная работа проводилась с пленными, которых усиленно вербовали на работу в заводах. Тех, кто по глупости или упрямству отказывался, возвращали в родное племя, но, в обмен на двух-трёх аманатов (заложников), из числа родных детей, внуков или младших братьев. Причём, обязательным условием становилась клятва аманатов, что не будут бежать или отказываться от работы, под угрозой репрессий ко всей семье. Такую практику работы с недружественными аборигенами, русские колонизаторы проводили лет триста, со времён Ермака. Естественно, подростков брали обоего пола, способных работать, не детей. Но, все эти меры мы принимали в отношении самых близко расположенных айнских селений. Пленные из далёких племён привлекались к работам, но в отношении них мер по замирению мы не вели, не хватало людей. Пленников из дальних племён было много, грабить врага гораздо выгоднее, когда он тебе не сможет отомстить аналогичным набегом. Таких хитрецов было большинство из пленных, тысяч шесть, из тех, кто выжил после ранений.
Они строили бараки для себя, рубили строевой лес для городских и заводских нужд, прокладывали насыпь под будущую железную дорогу в сторону найденных запасов каменного угля. Одной из причин "зачистки" и переселения айнских племён, было наше желание обезопасить дорогу до угольного разреза, и, легализовать захват всех земель в радиусе полусотни вёрст вокруг нашей столицы. Через две недели, именно от пленных мы узнали о существовании в северной части острова крупного месторождения железной руды. При разборе трофеев, русские кузнецы заинтересовались мечами и наконечниками пальм, явно не японского или русского производства. Ребята не постеснялись принести мне образцы местных железок, в обнаружении местных железных руд были заинтересованы все кузнецы и механики.
