Капитанам РДК канониры продемонстрировали, что не надо бояться открывать огонь, наши фугасы не понравятся никому, а дальность стрельбы орудий превосходила любых вероятных противников вдвое. Чтобы не сомневаться в превосходстве артиллерии, торговые суда обязались ходить парами, кроме, естественно, шести гигантов греческого алфавита - "Альфы", "Беты" и других. Эти суда были настолько мощными, а капитаны опытными, что отправлялись широким веером на юг, с конкретной целью захвата британских призов. У всех шести капитанов были капёрские свидетельства, выписанные против британских и японских судов. Как говорили в будущем, ничего личного, только бизнес. И те, и другие, нас когда-то атаковали. Правда, это было давно, но, связь в восемнадцатом веке плохая, все знают. Потому русские капитаны и "не знали" об отсутствии боевых действий между Русской Дальневосточной и британской Ост-Индской кампаниями.
Из-за этих мер, торговцы отплыли к побережью Юго-Восточной Азии в начале января, немного раньше, чем обычно. Товаров для продажи пока хватало, но, месторождение железа на острове, нужно было, как воздух. На ближайший год трофейных запасов хватит, не больше. Иначе придётся самим пиратствовать, что приведёт нас в тупик, выродимся в примитивных дикарей. Или возить ресурсы с материка, тогда о промышленном производстве можно забыть, дороговато выйдет, и, любая блокада подорвёт защиту острова. Мы, однако, собирались сделать из острова Белого неуязвимый и непотопляемый броненосец. Слишком много желающих нас ограбить появятся в ближайшие годы.
Едва придя в себя после переселения из Владивостока, сразу после таяния льдов на материке, мы направили пару судов к побережью Дальнего Востока, налаживать пассажирские перевозки. Нам по-прежнему нужны были переселенцы из России, особенно староверы.
А я почти каждый день встречался с японским посольством, откровенно тянувшим время. Натолкнувшись на такое поведение, мы не знали, что и думать. В результате, я решил, что они ждут инструкций от сёгуна, которые почему-то задерживаются. Однако, вскоре причина такого поведения японцев выявилась сама. Стоило только обороне города дать широкую трещину, ну, так со стороны казалось, корабли-то ушли. А те четыре английских тысячетонных купца, что стояли в ремонте, к обороне города отношения не имели. Слава богу, им хоть днища успели почистить за осень, теперь переделывали рангоут и заменяли два десятка пушек нашими шестью гаубицами, нарезными, сто миллиметрового калибра, с противооткатным устройством. Монстры будут, если удастся, как планировал Сормов, добавить на корабли паровые машины и два винта. Объём трюма, кстати, вполне позволял подобный эксперимент, потому мы на него и решились. Уголь будет заместо балласта, вместе с паровой машиной, а в случае сражения или штиля, на сутки неторопливого хода запаса топлива вполне хватит.
Не успели отплыть все торговые корабли, оставив три паровых катера в порту, как Федот получил сведения о выступлении против нас соединённой армии айнов. Три айнских князька, видимо, узнали, что мы переселились на остров постоянно и, решили, что не имеем поддержки на материке, мол, бежали на остров от врагов. После отправки на торговых судах половины вогульского отряда, и, без того, малочисленный гарнизон Невмянска, стал почти вдвое меньше. По меркам восемнадцатого века, те три сотни бойцов, что остались в городе, особой силы не представляют. А город, наоборот, считался у аборигенов лакомым куском. Слухи о несметных сокровищах, награбленных пиратами Мацумы, давно ходили у аборигенов. Сюда добавились выгруженные летом трофеи с шести британцев, почти пять тысяч тонн груза для небольшого селения огромная ценность. Уверен, не обошлось и без науськивания японских дипломатов, шаставших по окрестностям полгода. В результате недолгих переговоров объединённое войско айнов, размером до пяти тысяч воинов, направилось к нашей столице. Почему вожди решили, что они лучше японцев, погибших в порту два года назад? Трудно сказать, видимо, все мы учимся только на своих ошибках, а не на чужих.
По сведениям Федота, до приближения войска были два дня, которые мы использовали на полную катушку. Первым делом вывели из портовой бухты паровые катера, чтобы не допустить возможного десанта в порту, как год назад. Сапёры произвели дополнительное минирование подходов к окраине города, потратив последние запасы медного провода. Перед линией обороны, на расстоянии броска гранаты, мобилизованные горожане, отрыли небольшие ровики, которые невозможно перепрыгнуть с разбега, примерно по грудь глубиной. Наши бойцы получили по десятку осколочных гранат, сотню патронов, провели учения на местности. Парни не забыли гибели своих друзей при высадке японцев, готовились к обороне обстоятельно, горели желанием встретить врага во всеоружии. Что и говорить, прошедшие годы воспитали из ребят опытных бойцов, не боящихся никакого численно превосходящего противника. С нашим-то оружием!
Линию обороны пришлось организовать в полукилометре от города, весь городской периметр переселенцы успели засадить картошкой и засеять озимой пшеницей, всё это уже взошло, и было жаль отдавать на потраву врагам. Из-за этого и позиции нашей артиллерии передвинулись ближе к окраине города. Рабочие, по владивостокской привычке, собрались со своим оружием и пытались прийти к нам, на периметр. Мы с Федотом отправили всех добровольцев домой, договорились, что ополчение будем собирать по заводскому гудку, не раньше. В военные таланты аборигенов мы не верили, однако, взвод опытных стрелков оставили в резерве, расположив его в центре города. Одно название, что город, радиусом не больше версты. Все группы обороны мы обеспечили проводной телефонной связью, а три самых важных даже коротковолновыми рациями, с приданными радистами. Учитывая огромное численное превосходство врага, нас могла спасти исключительно мобильность и надёжная связь. Как израильтяне в шестидневной войне*, мы собирались бить врагов массированным огнём по очереди.
К вечеру второго дня ожидания, разведчики на двух дельтапланах заметили отряды айнов, подходившие к городу с трёх направлений. По словам лётчиков, численность врага была значительно больше ожидаемых пяти тысяч воинов, как бы не вдвое больше. Но, все приготовления были сделаны, ничего менять мы не собирались, разве, усилить ночные дозоры. Утром 28 апреля 1781 года и произошло первое сражение с айнами, самое кровопролитное из всех боёв на острове. Ещё ночью противник занял позиции в километре от наших, в большинстве своём, расположившись в заминированных местах. У нас с Чебаком так и чесались руки взорвать все заложенные мины и закончить сражение досрочно. Увы, мы понимали, что такая неправильная битва сыграет против нас, айны не примут такого "нечестного" поражения, мы рискуем получить массовое партизанское движение. Кроме того, раскроем врагу сам принцип минирования, до сего времени на острове не применявшийся.
В ходе боя, после применения артиллерии, взрывы мин будут приняты айнами за падение снарядов огромной силы, что нас больше устраивало. Потому оставалось ждать атаки превосходящих сил противника, постоянно выпуская воздушную разведку. В тот день у Антона Воронова и его подопечных стояла единственная, исключительно важная задача, постоянно держать в воздухе хоть одного разведчика, облетая город по периметру. Увы, начавшийся к полудню мелкий моросящий дождь не дал ребятам выполнить приказ полностью, но, главное они сделали, первыми обнаружив массированную атаку вдоль побережья. Почему-то именно там, в неудобье холмов, противник решил атаковать город, наивно полагая, что пересечённая местность защитит их от огня пушек. От пушек, может и защитит, но, не от миномётов. Нашим пятидесяти миллиметровым осколочным минам никакие естественные укрытия не стали помехой. Миномётчики вступили в бой первыми, за четверть часа выкосили, подчистую, передовой отряд айнов. Разведчики с дельтапланов рассказывали, что две трети наступавших, почти поголовно раненые, отступили в лес, бросив своих убитых и тяжелораненых.
