Но и это не главное. Главное – кому тогда сможет верить Москва? Ведь в конце концов на ней держится независимость республик. Политические заявления, в которых ничего нельзя признавать, это одно, а реальное положение – другое. Начать с того, что без России ни Луганск, ни Донецк в августе не удержались бы. И закончить той же гуманитаркой, которая, при всей её недостаточности, спасает этой зимой немало жизней. Как в той песне поётся? – «Россия-мать с тобой!»…

Вот только Россия если и мать, то поддержка её… небезусловна. И стоит во многом на доверии. Хитром, политическом, конечно, – но на доверии. И если окажется, что Луганская Народная Республика сидит настолько на измене, что даже в комендатуре киевских шпионов покрывают…

Нет, сам народ здешний Россия вряд ли бросит – не тот у неё характер. Да и немало там есть людей, которые мыслят о возврате прежнего могучего государства, а не о пармезане на завтрак. А ещё больше тех, кто верит, что одно другого не исключает. И верит деятельно, работая на укрепление России и на ослабление её врагов. В том числе и самого непримиримого – украинского нацизма, захватившего власть в Киеве и пихающего народ на братоубийственную войну.

Никуда от этой тяжёлой и даже кровавой работы не деться. Хотя бы ради элементарного самосохранения: враждебная нацистская Украина как истинно преданный и вооружённый клиент Америки в шести минутах лёта ракеты до Москвы никому в России не нужна. Точнее, никто из ответственных государственных деятелей такую Украину на такой позиции терпеть не будет.

Сейчас на загривке Киева на его пути в НАТО висят, как бульдоги, две республики. И тем самым блокируют все старания Америки стабилизировать режим хунты. И сам факт войны с Донбассом вызывает к жизни столько неадеквата в политических кругах Украины, столько непродуманных действий, что само государство их трясётся и змеится трещинами. Отдалить, а то и вовсе ликвидировать угрозу краха может лишь победа хунты над республиками. Необязательно военная, но – может, даже ещё и лучше – агентурная. Подсаженные на измену «сепарские» власти – громадный приз! И не надо думать, что в Вашингтоне этого не понимают. И что не прикладывают соответствующих усилий для проведения в жизнь и такого варианта.

Соответственно, при таком развитии событий у России окно возможностей сильно сужается. Обнаружив измену в Луганске или Донецке, но по-прежнему не допуская появления американских военных баз на Украине, она окажется перед необходимостью ввести своё прямое управление республиками. Конечно, в Кремле сидят умные люди – особенно самый главный, – а потому на прямую оккупацию вряд ли пойдут. Но вот борьбу за контроль над властью вынуждены будут обострить вплоть до гражданской войны. Причём – Антонов как особист в этом разбирался – методами тихими, но действенными. Кардинальными. Наподобие вот этой расправы над Бэтменом. Может, и не Москва его заказала – ибо вряд ли сам Бэтмен подсел на измену (или же Томич чего-то важного за ним не знал), – но технология, в общем, однозначная.

Пока что именно разнообразие политических моделей в ЛНР позволяет ей, как ни парадоксально, сохранять стабильность и, в общем, почти единый политический антикиевский курс. Понятное дело: Луганск враждует с казаками, те – с ним. Но сами твёрдо стоят против Украины как оккупанта их земель – части Области Войска Донского. А значит, они за Москву, при всех своих вывертах. Соответственно, Луганск не может позволить себе переориентироваться на Киев, даже если бы имел такое желание.

Похоже и с Головным. Тот более лоялен Луганску, но только лишь в общем. А в конкретике всё равно держится наособицу. И приняв в свои ряды всех возможных романтиков и идейных, от националистов до интернационалистов и от большевиков до коммунистов, он, украинец, стал носителем третьего проекта – Донбасса украинского, но, так сказать, эсэсэровского типа. И, стало быть, он тоже против нацистского Киева. Каковую позицию ни Луганск, ни Стаханов игнорировать не могут.

И таким образом некая политическая измена исключена, поскольку все следят друг за другом. И в этих условиях…

Томич даже приостановился… В этих условиях предельно возрастает роль измены агентурной, а для неё нет более подходящего инструмента, нежели… комендатура!

Ведь роль её – не политическая, а скорее техническая. Одновременно комендатура всепроникающа, поскольку исполняет правоохранительные функции. И при этом она приближена и к власти, и к армии, и к МВД, являясь в то же время вполне самостоятельной силой.

Силой! Ибо вооружена, и вооружена хорошо. Только недавно Сокол отдал в армию четыре танка, затрофеенных бойцами комендатуры в летних боях. Подсади комендатуру на измену – и эта измена поселится, можно сказать, в печени республики. Как вирус. И как вирус, будет отравлять через кровь весь её организм.

Высоки ставки в этом предстоящем разговоре, предельно высоки! Если Сокол даже не при делах Мышака, но выберет его сторону, то рано или поздно это приведёт и его в тот же предательский стан. А с ним – комендатуру. При всей её особой значимости в нынешней гибридной войне.

А это означает, в свою очередь, что после раскрытия карт жизнь самого Серёги Антонова не будет стоить ни гроша.

Спасти её смогут только два гипотетических обстоятельства. Одно – если Мышак окажется пусть вороват, но чист перед обвинением в шпионаже. Тогда всё будет очень гадко и неприятно, но не смертельно. Второе – если он сумеет доказать обоснованность своих подозрений Соколу, причём в присутствии самого возможного шпиона, и командир позволит взять Джерри в разработку. Проблема этого варианта состояла в том, что все обвинения базировались на одном устном свидетельстве Бурана, в которое не хотелось верить самому Томичу…

Во всех других случаях ему не жить…

Однако майор Антонов не убавил шага, подходя к кабинету начальника.

– Сергей Владимирович, – начал Томич едва ли не торжественно. – Есть возможность прямо сейчас выявить крота у нас в комендатуре. И если я прав, то это будет крот украинский. От СБУ.

– Кто? – сразу блеснул стёклами очков Соколов.

– Овинник, – бухнул, как в воду прыгая, майор.

Командир подумал, остро глядя на него через очки.

– А если не прав?

– Тогда, полагаю, выйдем на связи Овинника с криминальными кругами и получим информацию о ряде утечек от нас к ним напрямую или через МВД.

Вот только тёрок с Шереметом Соколову и не хватало сейчас!

Хотя… Если действительно откроется возможность получить на него информацию… Да если ещё и годную для прокуратуры… Рауф – человек относительно новый, генпрокурором работает месяц, но серьёзный. Что называется – с историей. Во всяком случае, на разных должностях в Луганской прокуратуре работал аж с 2000 года. Значит, не мог не быть ориентирован на Евграфова – не тот человек некоронованный король бывшей Луганской области, чтобы самым плотным образом не контролировать людей на уровне начальника отдела по работе с судами, каким был Рауф Искандеров.

Нет, не собирался Сокол работать с генпрокурором против Шеремета. Он лично симпатизировал Олегу, как человеку, с самого начала восстания деятельно работавшего на ЛНР, к тому же военному. Но волей истории и аппаратных судеб они оказались главами в чём-то конкурирующих ведомств. А с учётом самого наличия генпрокуратуры – кстати, сразу начавшей очень бурно и, главное, отдельно копаться в истории с Бледновым, – и её интересов, то можно уверенно ожидать, что им троим суждена роль пауков в одной банке. Иметь в такой ситуации информацию на любого из конкурентов – дело полезное.

И он спросил:

– Уверен? На чём основываешь?

– Не полностью, – признался Томич. – Но высоковероятно. Основываю подозрение на выявившейся причастности майора Овинника к вчерашнему взрыву в квартире капитана Кравченко, о котором я докладывал.

– Что-то новое?

– Да. Только что Кравченко мне отзвонился и доложил, что во время посещения в больнице его раненой… э-э, подруги, Лапиной Ирины Тарасовны, он подвергся нападению неизвестных лиц с попыткой его задержания и вывоза в неизвестном направлении. Неизвестные представились бойцами комендатуры. Я проверил – через дежурную часть такой приказ не проходил. Ты его отдавал, но не провёл?