– Дела…

Она поняла. И – вот ведь на какие метаморфозы способны представительницы лучшего человеческого пола! – на её месте в той же позе, столь же обнажённая – но лежала всё равно что одетая женщина. Причём одетая – в деловой костюм: настолько резко и полностью оборвалось исходившее от неё только мгновение назад призывное женское излучение!

– Прости, – промолвила Ирина, поднимаясь на локте. – Я буду тебя ждать. Сильно.

И после паузы спросила:

– А какой Сан Саныч?

Алексей посмотрел на неё задумчиво. Потом ответил медленно:

– Один у нас Сан Саныч. Наш Сан Саныч…

Митридат приближался, поскальзываясь по скованным внезапным морозом луганским хлябям. Если бы не печальный повод для встречи, смотреть на это было бы забавно. Впрочем, сам Алексей тоже старался поаккуратнее ставить ступни между рёбер превратившейся в лёд грязи. Что делать – такая уж зима получилась в Луганске: мороз – оттепель – мороз…

– Ну, ты как? – осведомился Мишка, пожимая ему руку.

– Да нормально, – пожал плечами Кравченко. – Машину не толкали…

Оба ухмыльнулись. Это была действительно забавная история, случившаяся на недавнем дне рождения Митридата. Было несколько ребят, девчонки. И все как-то быстро накидались. Словно догоняя друг дружку. А когда стали расходиться-разъезжаться, оказалось, что машина Балкана не собирается трогаться с места. Мотор работал, колёса вращались, но… лёд. Как раз в тот вечер прилично и быстро подморозило. И автомобилю просто не за что оказалось зацепиться шинами.

В результате процесс эвакуации авто на пригодное место растянулся на… Ну, на время никто не смотрел, но… надолго. Так, во всяком случае, индивидуально казалось.

Правда, это не особенно кого-то печалило, ибо кряхтенье, мат и лёгкая перебранка всех весьма веселили. В особенности хохотали над последним эпизодом. Это когда упрямое механическое создание всё же со льда выпихнулось и так резво прыгнуло вперёд, что вся компания одной кучей-малой повалилась на землю. А Лёшке досталось в особенности: он как-то незаметно умудрился ещё и лоб себе рассадить. До крови. Хорошо, что на службу на следующий день не нужно было идти, и не пришлось оправдываться. А уж если бы продолжал служить с тем же категорически непьющим Бэтменом…

Эх, Сан Саныч…

– Ладно, – пройдя, видимо, по тем же воспоминаниям до нынешнего события, стёр улыбку с лица Митридат. – Дела у нас. Лёха, не смешные. Хреновые у нас, Лёха, дела…

Это настораживало ещё больше. Мишка, конечно, Сан Саныча знал. Да и втроём они совсем недавно пересекались – как раз тогда, у Кравченко на квартире. И разговор вели… всё тот же. И раз теперь Митридат связывает гибель Бэтмена с «нами», это означает действительно задницу…

Тот разговор на квартире у Алексея, собственно, Мишкой и начат был.

Сан Саныч с Митридатом знаком был тогда шапочно – Алексей как-то представил после Лутугино, и всё. Но Бледнов – мужик ухватистый… был. Сразу просёк, что тот – не сам по себе паренёк. Так что в том разговоре у Алексея на дому представлял себе Бэтмен настоящий статус Мишки Коренева вполне отчётливо. И отчётливо понимал, чьё мнение в словах того присутствовало.

А Мишка говорил в том числе и о том, что линия на ликвидацию самостийных и не входящих в официальные вооружённые силы ЛНР – то есть в Народную милицию – формирований взята жёсткая. И что по нынешним временам надо быть в государственных структурах, подчиняясь пусть такому, как есть, но признанному государственному руководству. Кем признанному – тоже понятно. Потому сопротивление «атаманов» будет так или иначе сломлено…

Конечно, все понимали, что разговор этот к Бледнову формально отношения иметь не должен был. Как раз за несколько дней перед этим они все вместе – кто участвовал, кто присутствовал – торжественно получали официальное Знамя части 4-й бригады. И Бэтмен был при этом не в роли командира своей Группы быстрого реагирования, с которой когда-то вошёл в эту войну, – и куда вошёл первоначально Алексей Кравченко. А начальником штаба бригады. Ну, то есть вполне себе законопослушным командиром вполне государственной армейской структуры.

Правда, на фоне осенних же выступлений теперь уже бывшего министра обороны республики Багрова это вовсе не говорило о безусловной подчинённости бывших полевых командиров правительству. Тот ведь вообще даже перед журналистами не стеснялся выражать своё крайне негативное – а то и презрительное – отношение к главе республики. А товарищ Первый – Алексей давно это заметил и принял к своему внутреннему учёту – при всей своей внешности бухгалтера или аппаратчика был бойцом. Воином. С умом и характером. И последовавшая вскоре после откровений Багрова его отставка это тоже, в частности, продемонстрировала.

Нет, глава республики Сотницкий бухгалтером далеко не был. И батальон его «Заря», ставший впоследствии базой для формирования 2-й бригады, воевал летом получше многих. Так что на этом фоне вряд ли Глава позволял себе безоглядно верить, что Бэтмен, когда-то противостоявший ему на выборах главы республики, стал белым и пушистым после формального перехода в армию…

Что-то подобное, видать, предполагал и Митридат. Потому как он тогда весьма инициативно напросился на, в общем, импровизированные посиделки у Алексея с его бывшим, но всё же командиром. И на посиделках этих, пока Лёшка варил очередную порцию пельменей для гостей, достаточно напористо убеждал Сан Саныча в необходимости быть в структуре, а то даже и в команде Главы.

Тот же слушал всё это вполне согласно, утвердительно кивая и отвечая, что, мол, мало таких же последовательных государственников, как он, что он полностью за единство всех вооружённых сил, что он всецело готов работать на благо республики в условиях абсолютно признаваемой им подчинённости. Казалось, на фоне до сих пор играющих во фронду Головного да Сонного, полу-наследника отозванного в Россию Лозицына, Сан Саныч проявляет вполне разумную и убедительную лояльность.

– Как думаешь, «Бочка» открыта? – спросил Алексей. На улице было прохладно, на квартире нежилась Ирка, да и без рюмки такую новость осмыслить было тяжеловато.

«Бочка» же была надёжным пристанищем как раз для таких разговоров. По Мишкиным словам, здесь, в отличие от «Плакучей ивы», прослушки от его коллег не было. Этот бар – или паб – жил под комендатурой. А у Сокола, её командира, не было ни ресурсов, ни, главное, политического заказа на установку в ней необходимой аппаратуры. Да и кого там слушать? Пьяненьких ополченцев, клеящих девочек? Торговок с рынка через дорогу? А аппаратные клерки из неподалёку стоявшей администрации – не тема именно для Сокола. Да и не ходили те сюда практически. Ну, редко. В общем, не «Ива», что прямо под боком у стекляшки штаба. Это туда тянет всяких волонтёров да журналистов. Да тех непростых ребятишек, что скрываются под личинами волонтёров да журналистов. Вот там Мишкины коллеги и понатыкали жучков.

А здесь всё народно и демократично. «Бочка» упрямо оставалась приличным заведением. Хорошие ребята в обслуге. Славная девушка Юлия официантка. Хороший набор еды и вполне приличного питья.

Впрочем, время от времени с теми, кто туда ходит, истории, что называется, происходят. Ведь кто в «Бочке» в основном столуется? Те, у кого деньги есть. То есть военные, с осени получающие неплохое по нынешним временам и местам жалованье. Жирок завязался, надо спустить. Вот и идут в увольнении по кабакам.

А к солдатам с деньгами тянутся женщины. Нет, не проститутки. И не шалавы. Просто – дефицит мужчин в городе. Кто на Украину сбежал ещё весной, когда всё начиналось. Кто в Россию умотал от греха. Кто на фронте.

А природа биологическая требует. И её зов всегда обостряется во времена военные, нестабильные. Вот и спускаются девчонки в полуподвал «Бочки», чтобы провести вечер в компании разохотившихся до женщин за полмесяца в блиндаже бойцов. Выбрать одного, чтобы ночь провести. Просто так провести, без денег. За приключение. Ну, или в расчёте на постоянную связь.