Торопливо проглотив приготовленный Натальей обед, Юрий, не теряя времени, отправился на поиски столь необходимого ему сейчас автомобиля. Он до вечера обошел несколько автобаз, но на его вопрос о том, не мог бы он арендовать на один день какой-нибудь небольшой автомобильчик, везде отвечали отрицательно.
– В аренду сдать можем, но только с нашим водителем, – обычно отвечали ему видавшие всякие виды начальники гаражей и директора автоколонн, – иначе никак.
Но такой вариант совершенно не устраивал Юрия, который, не имея на данный момент никакого подконтрольного только ему хранилища, рассчитывал, не мудрствуя лукаво, попросту закопать свою добычу в одном из окрестных лесов, предполагая сразу же после этого автостопом выехать в Москву и, вновь прикинувшись обычным переводчиком, затаиться там на некоторое время. Вернуться же на место захоронения он планировал только тогда, когда почувствует, что он, как и прежде, никому не нужен и никому не интересен.
После ужина, сославшись на внезапно разболевшуюся голову, он поднялся к себе наверх и завалился на кровать.
«Что же мне теперь делать? – размышлял он, разглядывая фанерные узоры на низеньком потолке своей кельи. – Угнать машину мне явно не удастся. Да если еще и с ТАКИМ грузом меня «заметут», то тогда вообще неприятностей не оберешься. Может быть, нанять частника? Но где гарантия того, что он не удивится странному поведению нанявшего его перевозчика, вытаскивающего из канализации подозрительного вида свертки, после чего предлагающего подкинуть его до ближайшей лесной опушки, желательно погуще и побезлюднее. Нет, это уже полный бред, не годится. Стоп, дружище, – только теперь сообразил он, – а как же я буду доставать из коллектора свое барахлишко, если у меня не будет лестницы? От досады за свою очевидную промашку он даже подпрыгнул на своей койке. – А ведь лестница у меня есть только одна, – припомнил он, – в верхнем бассейне. Это что же, придется сейчас плыть за ней? – поставил он перед собой вопрос. И сам же на него ответил, – придется конечно».
Юрий взглянул на часы. Они показывали без четверти двенадцать. Стараясь не шуметь, он оделся и босиком спустился по лестнице, стараясь наступать ближе к перилам, чтобы ступеньки не очень скрипели. В прихожей он обулся и только после этого чутко прислушался к окружавшей его тишине. В доме все спали. Юрий снял с крючка ключ от гаража и выскользнул за дверь. На улице стояла густая июльская ночь. Резко свистел ветер, шуршали, стукаясь друг о друга, сучья деревьев, бешено стучало сердце. Пригибаясь, словно под обстрелом, Юрий проскочил до гаража и нащупал замок.
«Что это меня так колотит? – подумал он, с трудом вставляя ключ в замочную скважину, – нервы, что ли, сдали или просто трушу?»
Войдя вовнутрь, он сразу же прикрыл за собой дверь, задвинул щеколду и только после этого нащупал на стене выключатель. Вспыхнувшая под потолком лампочка осветила кукольно-идиллический порядок, царящий в таком обычно захламленном месте, как гараж.
«Да, я точно полный идиот, – самокритично поругал себя Юрий, вновь оттаскивая в сторону, тщательно установленный им накануне верстак, – заставь дурака Богу молиться, он себе и лоб расшибет».
Откинув в сторону дощатый щит, он вставил в прорезь крышки хитро изогнутый кусок арматуры и, крякнув, приподнял тяжеленную крышку. Спустившись по лестнице, он ухватил сиротливо плавающую щепку и полез с ней наверх. Прижав скользкую веревку ногой, он надел специальные, с резиновыми присосками рукавицы и начал торопливо вытаскивать из воды свое водолазное снаряжение.
«Оно и надо, – подбадривал он себя, – заодно и мерные шнуры сниму, чай нечего облегчать идущим по моим следам задачу».
Стуча зубами от внезапно навалившегося на него озноба, он наконец натянул на себя мокрый и донельзя противный комбинезон, накинул компенсатор с аквалангом, проверочно щелкнул тумблером фонаря и, сбросив второй акваланг на дно колодца, начал быстро, стараясь скорее согреться, спускаться по скобам вниз.
Он согрелся, да и, пожалуй, несколько успокоился, только доплыв до люка большого лифта.
«А вдруг я здесь в последний раз? – внезапно подумалось ему, – и если это так, то не попробовать ли мне все же отыскать тот самый ход с винтовой лестницей, о котором говорил мне отец. – Он взглянул на часы, потом на манометр и быстро прикинул, что пятнадцать, а то и все восемнадцать минут на это дело вполне можно выделить. Сделав два глубоких вдоха, он согнулся, как учил инструктор, «перочинным ножом» и, резко заработав ластами, пошел в глубину. Достигнув нижнего склада, Юрий, поскольку вода была чрезвычайно мутна после его посещений, не стал испытывать судьбу и, опасаясь потерять ориентировку, двинулся от лифта направо, вдоль стены, постоянно ощупывая ее рукой. Из мутно-коричневого мрака время от времени выплывали очередные ящичные развалы, но сейчас они его интересовали только постольку, поскольку он опасался напоследок пораниться об их бритвенной остроты закраины.
«Полежите пока здесь, голубчики, – с грустью провожал их глазами Юрий, – может быть я и за вами когда-нибудь вернусь».
Обогнув один из завалившихся набок высоких штабелей, он (надо отметить совершенно случайно) заметил перед собой во мраке нечто, показавшееся ему вначале трещиной в стене. Но подплыв к этой «трещине» поближе, он в желтоватом свете уже слегка подсевшего фонаря увидел, что это вовсе и не трещина, а довольно узкая, образованная стеной и толстой стальной дверью щель.
«Бог ты мой, – заволновался Юрий, – да ведь я же туда и не пролезу».
Он просунул в щель руку с фонарем, подтянулся и, не имея возможности протиснуться в нее полностью, просунул в соседнее помещение только голову. Вода за дверью была не столь взбаламучена, как в большом зале, и он смог частично осмотреть это небольшое помещение. Что его сразу поразило, так это лежащая в двух метрах от него груда обросших тиной и грязью костей, буквально наваленных у густо покрытых бурой ржавчиной уходящих вверх ступенек винтовой лестницы. Его на мгновение охватил дикий страх, когда он представил себе, как здесь когда-то корчились в предсмертных судорогах попавшие в коварную западню люди и животные. Захотелось тут же броситься назад и бежать, бежать и бежать от этого нестерпимо тягостного места. Юрий поспешно выдернул голову из щели и, выключив фонарь, замер на некоторое время, зависнув в водяной толще. Его обуяли новые страхи. Почудилось, что к нему, прячась среди кишащих в водяной толще ящиков, крадучись приближаются собратья найденного им месяц назад погибшего аквалангиста, медленно разгребая мутную жижу перепончатыми лапами с зажатыми в них кривыми кинжалами. Мгновенно взмокнув, если это выражение можно применить к полностью мокрому человеку, он вновь торопливо включил несколько отдохнувший фонарь и судорожно ухватился за свой нож. Но, поводив лучом вокруг себя, он несколько успокоился. Юрий тогда еще не понял, что его тогда посетил первый приступ клаустрофобии.
«Пора бы мне отсюда поскорее выбираться», – бесповоротно решил он.
Но перед тем как покинуть это гиблое место, Юрий все же опустил луч ниже и поводил им по затянутому илом полу. Еще минуту он потратил на разбор лежавших неподалеку от этой полуоткрытой двери изуродованных ящиков и, к своему удивлению, нашел один, на одной стороне которого была ясно видна узкая щель, сделанная скорее всего плоским штыком или ножом.
«Все! – подумал он в ту же секунду, – сил моих больше нет здесь находиться. Захвачу-ка я с собой вот этот, явно некогда прорезанный отцовским ножом ящичек и двинусь-ка лучше сейчас за веревочной лестницей».
Так он и поступил. Сняв обмотанное вокруг пояса специально сконструированное для этих целей буксировочное приспособление, он закрепил на нем найденный ящик и двинулся в обратный путь. Прихватив по пути уже начавшую слегка подгнивать самодельную лестницу, он сменил акваланг, закрепил свой последний трофей на транспортном плотике и, без всякой жалости оставив сброшенный акваланг валяться недалеко от остатков немецкого грузовика, двинулся в свое последнее плавание.
