– Может быть, мы перейдем с Вами на английский язык или, например, на французский, – содрогнулся от ее произношения Юрий, – я прилично владею этими языками.
– Да, да, – обрадованно встрепенулась она, – мгновенно перейдя на классический французский, – но мой русский еще крайне не совершенен. Извините меня, месье, – продолжила она, – что я так нетактично повела себя в кафе, но дело в том, что Вы так страшно похожи на моего пропавшего мужа, что я просто смертельно перепугалась, когда вдруг увидела Вас там за столиком. Если бы Вы еще и бородку носили, то различить Вас с ним было бы просто невозможно.
– И что же здесь на самом деле страшного? – удивился Юрий, – двойники в мире еще встречаются.
– Так ведь он погиб только неделю назад, – всплеснула она руками, и из ее глаз вновь покатились бусинки слезинок.
В эту минуту дверь, через которую они попали в крепостной дворик, резко распахнулась, и в него ввалилась плотная группа обвешанных фотокамерами немецких бюргеров.
– Знаете что, Элиза, давайте лучше отойдем куда-нибудь, где нам не помешают, – предложил Юрий, и они, протиснувшись сквозь строй галдящих немцев, выбрались на улицу.
Оказавшись на площади, спутница Юрия вновь приняла гордый и сдержанный вид.
– Давайте с Вами немного пройдемся вокруг пруда, – обратилась она к Юрию, видя, что он вопросительно смотрит на нее.
– Согласен, – кивнул тот головой, – только должен Вас сразу предупредить, что я почти не знаю города, можем заблудиться.
– Я уже поняла, что Вы тоже приезжий, – ответила его спутница, раскрывая зонтик. – Ну что же Вы стоите там, – добавила она, делая головой приглашающий жест. – Вы так быстро промокнете.
Юрий не заставил себя упрашивать, тем более что дождь разошелся не на шутку. Подхватив свою спутницу под руку, он сунул голову под цветастый зонт этой удивительной датчанки и двинулся с ней по извилистым тропинкам, окружавшим Верхний пруд королевского парка.
«Вот ведь напасть какая, – думал идущий за ними следом мужчина в футболке, – и что это за баба к нему так некстати привязалась? – Зонт, правда, у него был, но внезапное и резкое похолодание заставило его ежиться от резких порывов мокрого ветра. – Не дай Бог, если это профессиональная проститутка, ожидай тогда, пока они разойдутся. Но, правда, если у них надолго завяжется, то я, очень может быть, успею и подмогу вызвать. – Он переместился вправо за деревья и увеличил дистанцию наблюдения таким образом, чтобы держать мелькавшую среди деревьев пару строго между собой и озером. – Никуда не денетесь, голубчики, – бормотал он, пытаясь прикрыться зонтиком от летящих отовсюду дождевых капель, – уж на этот раз я вас ни за что не провороню!»
А в это время Юрий со все возрастающим интересом слушал сбивчивый рассказ видимо здорово исстрадавшейся без собеседника молодой женщины. Рассказ ее был и трагичен, и одновременно безумно интересен. Не обращая ни малейшего внимания на осыпающие ее брызги, она говорила и говорила, практически без умолку, лишь изредка стряхивая платочком дождевые капли с рдеющих нежным румянцем щек. За то время, пока они огибали полуторакилометровый пруд, она успела поведать ему о своей удивительной судьбе и о тех печальных событиях, в результате которых она оказалась совершенно одна в чужой стране и в крайне невеселой ситуации. История эта вкратце была такова.
Юная девушка девятнадцати лет из хорошей, дружной и достаточно известной в Дании семьи, закончив с отличием престижный колледж, получает от родителей в подарок путевку на две недели в Швейцарию, на популярный в молодежной среде горнолыжный курорт. Там она знакомится, как водится в таких случаях, на танцах с молодым свежеиспеченным в Сорбонне филологом из Лиона. Совместные прогулки по заснеженным склонам, песенные вечера у громадного средневекового камина, бильярдные баталии по вечерам быстро сближают пылкие молодые сердца, и уже через неделю у них была назначена помолвка. После пышной свадьбы, сыгранной в предместье Парижа, на вилле приемного отца жениха, безмерно счастливые молодожены на следующий же день вылетели в Португалию для недельного отдыха на морском курорте перед круизом по Средиземному морю. Через два дня после приезда, когда наша пара со счастливыми визгами носилась друг за другом на водных мотоциклах, с ними произошла ужасная трагедия. У пролетавшего недалеко от них спортивного катера внезапно сорвался один из двух маршевых винтов, и он, описав неожиданную и резкую траекторию, на полном ходу врезался в «гидроцикл» не успевшего отвернуть в сторону Мишеля. Пока водитель катера справился с управлением, пока не видевшая самого момента столкновения Элиза приблизилась к тому месту, где все еще держался на воде изуродованный водный мотоцикл ее мужа, тело Мишеля уже исчезло под расплывающимся бензиновым пятном. Тело его, несмотря на недельные поиски, так и не нашли.
Ну что тут скажешь?! От несчастного случая в нашем неспокойном мире никто не застрахован. После перенесенного шока Элиза возвращается домой, поступает в языковую академию и два с половиной года фанатично, буквально до самоистязания, изучает одновременно три языка. Но природу не обманешь, и подобное затворничество сыграло с ней злую шутку. На одном из семинаров с полным языковым погружением она получает в напарники высокого симпатичного итальянца, прибывшего накануне из Турина с группой студентов, проходящих обучение по международной программе повышения квалификации переводческих факультетов в двадцати крупнейших университетах Европы. Он оказался к тому же хорошим волейболистом и обладателем прекрасного лирического тенора. Короче говоря, через неделю такого плотного общения, они уже не мыслили друг без друга и часа. Далее события понеслись с быстротой молнии. Уже через две недели они вместе едут в Турин знакомиться с родителями Флавио. В полном восторге от невесты сына, его отец как владелец туристической фирмы, организует им недельное автомобильное путешествие по всему побережью Аппенинского полуострова. Полная впечатлений от великолепной поездки, Элиза возвращается домой и только теперь объявляет своим родным о том, что она нашла своего суженого и намерена в ближайшее время выйти за своего избранника замуж. Родители ее, естественно, не возражают и с нетерпением ожидают приезда столь понравившегося дочери итальянца. Буквально через несколько дней Флавио Кончетти прибывает в Копенгаген. Элиза встречает его на аэродроме и везет в родительский дом. Знакомство прошло как нельзя лучше. Особенно покорило многочисленную родню Элизы то обстоятельство, что будущий супруг довольно бегло изъяснялся с ними на их родном, хотя и не очень популярном среди европейских переводчиков, датском языке. Свадьбу решили не откладывать в долгий ящик и назначили ее на ближайшую субботу. Было сшито шикарное платье и заказан не менее шикарный лимузин. Накануне свадьбы неожиданно для всех приехали и родители жениха. Всеобщий восторг. Наконец настала и долгожданная суббота. Свадьба есть свадьба, в любой части света. Цветы, мэрия, кортеж с гудками и свистками, танцы и шампанское. На следующий день веселье было решено продолжить в загородном имении семьи Кристиансен. После долгого праздничного обеда в просторной оранжерее многочисленные гости развеселой толпой вывалили на украшенную надувными шарами и осенними букетами лужайку. Потанцевав под специально приглашенный из столицы оркестр, гости разделились по интересам. Часть отправилась знакомиться с винным погребом, часть – на конюшню, собираясь на конную прогулку, ну а еще одна часть, в основном мужчин, решила устроить соревнование по стрельбе из музейных образцов старинного оружия, собранного еще дедом хозяина дома. Были принесены два немецких мушкета, французская аркебуза и три или четыре английских кремневых охотничьих ружья. Тут образовалась некоторая толчея, когда все присутствующие начали одновременно и прикладывать к плечам старинные неуклюжие ружья, и начинять их зарядами, и утрамбовывать пыжи длинными коваными шомполами. На загородке, метрах в пятидесяти от стрелков, были расставлены бутылки из-под только что выпитого шампанского, и соревнования в меткости начались. Привлеченные грохотом выстрелов, наши молодые спустились со второго этажа усадьбы, где Элиза показывала своему супругу коллекцию вышивок своей бабушки, и приблизились к импровизированному стрельбищу. Флавио, как и остальным мужчинам, тоже захотелось испробовать свои силы в этом виде спорта. Он неумело зарядил стоявшую в сторонке аркебузу, прицелился и спустил курок. Грохнул выстрел, аркебуза со звоном упала на землю, а вслед за ней, широко раскинув руки, навзничь рухнул и молодой Кончетти. Бросившиеся к нему гости с ужасом увидели, что его правая глазница залита кровью, а пульс еле-еле прощупывается. Врачи три дня боролись за его жизнь, но отколовшийся во время выстрела кусочек металла казенной части проник глубоко в мозг и, как сказал старый профессор-нейрохирург, «нанес рану, не совместимую с жизнью».
