Покопавшись в фотоотпечатках карт старого города, Юрий довольно быстро установил, что улица Беекштрассе располагалась в старом Кенигсберге весьма далеко от того места, где находился колодец, в котором им вчера была найдена расческа. «В таком случае остается только один вариант, – подытожил он, – господин Роде сидел в этой нише не во время каких-то там обстрелов, а тогда, когда он, после своего исчезновения с пятого по десятое апреля 1945 года, возвращался домой уже после завершения штурма. Логично будет в таком случае предположить, что он все это время, то есть с пятого по десятое, просидел в том самом складе, где он, на пару с присланным из Берлина офицером гестапо, и спрятал все коллекции своего музея. Но тогда становится совершенно непонятно, почему его расческа оказалась именно здесь? Стоп, стоп, погоди, – поднялся с кровати Юрий. – Все подземелья Кенигсберга были затоплены, по свидетельству отца, уже восьмого апреля вечером, а дома наш славный директор музея оказался только десятого. Следовательно, сидеть в хранилище, после затопления последнего он явно не мог, но и дома в тот же день не появился. Ха, а действительно, уж не в этой ли колодезной нише он отсиживался? Вопрос только в том, в одиночку он здесь сидел или с сопровождающими? Ну, если так, то тогда все становится на свои места. И из всего этого следует только один, и пожалуй, единственный вывод, – решил Юрий: если уж почтенный профессор смог добраться сюда из своего потайного хранилища, то сто процентов за то, что и я смогу добраться отсюда туда».
Воодушевленный этим, весьма самонадеянным выводом, он решил тут же, не оттягивая решения вопроса надолго, узнать, какова же глубина этого колодца от поверхности воды до его дна. Отыскав в одном из ящиков кухонного стола моток бельевой веревки и прихватив с полки килограммовую чугунную гирьку, он, насвистывая бодрый мотивчик, двинулся к гаражу. Там, уже довольно легко откинув половинку люка (сказалась щедрая смазка петель крышки), он стал опускать привязанную к веревке гирьку вниз. Спускать ее пришлось на весьма порядочную глубину, но в конце концов он скорее почувствовал, нежели услышал глухой удар металла о какую-то преграду. Обстучав это невидимое пока препятствие в разных углах колодца, Юрий убедился в том, что дно колодца, скорее всего, найдено. Вытянув свою измерительную снасть на поверхность, он растянул мокрую часть веревки по полу гаража и промерил ее шагами. «Ничего себе, – присвистнул он, – метра четыре с половиной будет, а может быть, и того более». Теперь, выяснив для себя один вопрос, он тут же озадачился другим. «Там, под водой, если туда действительно каким-то образом попал профессор искусствоведения, непременно должен быть подземный ход, – думал он, медленно сворачивая веревку и отвязывая от нее грузило, – иначе совершенно непонятно, как же там мог оказаться наш директор музея, благополучно обронивший в нише свою замечательную расческу. Но как же мне точно узнать, что же там, под водой?»
Вначале Юрий решил, что будет достаточно принести с какой-нибудь окрестной стройки длинную трубу и пошуровать ею в глубине колодца, но, критически оглядев довольно низкий потолок гаража, быстро сообразил, что требуемой длины трубу в столь узкую шахту ему просто не удастся опустить.
«Ну что же, не беда, – быстро изменил он свой план, – пойду куплю сейчас трубку с маской и попросту нырну туда. Увижу все своими собственными глазами».
Свое решение он тут же и осуществил. Поднявшись на веранду и предупредив Олега Семеновича о своем временном отсутствии, Юрий взял кошелек и вышел на улицу. Выспросив у встреченного им на дороге весьма словоохотливого молодого человека о расположении ближайшего спортивного магазина, он быстро зашагал в указанном направлении. Через сорок минут Юрий вернулся, неся в руке большой полиэтиленовый пакет, в котором, помимо водолазной маски и дыхательной трубки, лежал и импортный ярко-желтого цвета плоский шестибатареечный фонарь «LUMEN 6 rechageable». Содравший с него за эту игрушку двадцать долларов продавец заверил его в том, что тот приспособлен для работы даже на пятидесятиметровой глубине и светит при использовании полностью заряженных пальчиковых аккумуляторов не менее получаса. Распаковав и тут же испытав свои покупки, он начал думать о том, в какой же одежде ему погрузиться в весьма холодную воду колодца. Наверняка у хозяйственной Натальи имелась какая-то старая одежка, но ее в этот момент не было дома, а дожидаться, когда она вернется, Юрий уже не мог, нетерпение погоняло его не хуже плетки. Подогнав ремень маски и прикрепив к ней дыхательную трубку, он переоделся перед погружением в свой спортивный костюм, быстро убедив себя, что тот уже достаточно грязен и после подводной разведки он его заодно и постирает.
Зайдя в своем полном подводном облачении в гараж, Юрий приблизился к распахнутым створкам, включил фонарь и, поеживаясь от идущей из глубины сырости, начал спускаться по холодным и влажным скобам колодца. Достигнув последней ступеньки, он решительно опустил одну ногу в холодную по-весеннему воду колодца, нащупывая следующую ступеньку лестницы, однако ее там почему-то не оказалось.
– Вот это сюрприз! – пробормотал он и, быстро выдернув уже слегка закоченевшую лодыжку, начал торопливо вылезать наверх. – Как же я доберусь до дна, если ниже ступеней уже нет? – думал он, механически перебирая железные скобы.
И тут его осенило. Он вспомнил, что рядом с курятником видел накануне лежащий явно не у дел весьма приличный кусок чугунной батареи отопления.
«Привяжу-ка я его к веревке, спущу в колодец и буду опускаться по ней вниз, перебирая руками специально навязанные на ней узелки», – припомнил он один из уроков армейского подводного плавания.
Так он и поступил. Соорудив за несколько минут эту нехитрую подсобную водолазную снасть, он опустил ее вниз и, привязав свободный конец веревки за ножку верстака, начал повторный спуск. На этот раз все обошлось более или менее гладко. Погрузившись в воду по шею, он несколько раз глубоко вдохнул и, преодолевая охватывающий его озноб, начал энергично подтягиваться к лежащему на дне чугунному грузилу. Спуск занял у него всего несколько секунд. Придерживая одной рукой веревку, он поднял висевший у него на веревочной петле фонарь и торопливо огляделся. Предчувствие не обмануло его. Какой-то подземный ход в колодец выходил, вот только проникнуть в него у Юрия не было ни малейшей возможности, поскольку тот оказался надежно перекрыт наглухо запертой стальной дверью округлой формы. Чувствуя, что воздух в легких кончается, Юрий всплыл на поверхность и, торопливо отдышавшись, повторил свою попытку. Во второй раз на запертой двери он обнаружил небольшой штурвальчик, почти такой же, как и на люках подводных лодок, но две его энергичные попытки хоть как-то провернуть его вокруг оси окончились безрезультатно. Израсходовав и на этот раз весь запас воздуха, он был вынужден торопливо подняться на поверхность. Стуча зубами от холода, Юрий начал спешно выбираться наверх.
– Все ясно, – бормотал он, скидывая мокрую одежду и рьяно растирая свое обнаженное тело банным полотенцем, – вот я и так выяснил все, что хотел. В колодец действительно выходит подземный ход, и, видимо, совсем не канализационного свойства, раз немцы его заперли такой солидной дверью. Значит и все мои предположения о том, что именно через наш колодец вернулся десятого апреля в город доктор Роде, вовсе не лишены оснований. Ну, что же, теперь мне осталось только повторить его маршрут в обратном направлении, – думал Юрий, уже вернувшись в дом и замачивая в большом пластмассовом тазу свой спортивный костюм, – хотя и заранее видно, что этот путь, судя по толщине прикрывающих его дверей, будет для меня совсем не прост. Однако, – решил он, засыпая в воду стиральный порошок, – кто не рискует, тот не пьет шампанское!
На следующий же день Юрий, тепло распрощавшись со своими гостеприимными хозяевами и искренне пообещав загрустившей было Наташе вскорости вернуться и провести у них в гостях весь свой летний отдых, отбыл в столицу.
