Через несколько минут «виллис» и грузовая машина с автоматчиками мчались к вокзалу.

На путях, заставленных разбитыми и целыми составами и вагонами, точнее — на пути, где стоял товарный состав из обычных платформ и крытых вагонов, находились две цистерны, обе по краям этого состава. Вокруг одной и другой колыхались уже большие толпы. Бросались в глаза гражданские, в их числе женщины. Но было немало и военных.

К Баженову и Богуну подбежали два автоматчика, один с окровавленным бинтом на голове.

— Что? Стрелять? Стрелять? — спрашивал он.

Второй, более спокойный, доложил:

— Как приказал старшина, стережем другие вагоны.

У первой цистерны, к которой они подбежали, творилось нечто невообразимое. Люди, как пчелы на сахар, лезли на цистерну с котелками, ведрами, их отталкивали верхние, стаскивали за ноги нижние…

Покрывая шум, раздавался один и тот же громкий голос:

— Эх, навались! Пропускай военных в первую очередь! Давай скорее!

Баженов дал вверх очередь из автомата. Только самые задние из толпы обратили внимание.

— Давай! — скомандовал Баженов, и дальше все действовали согласно намеченному плану. Шесть автоматчиков помогли Богуну взобраться наверх. Он поджег от цигарки конец бикфордова шнура и поднял над головой толовую шашку.

— Бомба, — закричал он, — сейчас взорвется! — и бросил толовую шашку в горловину цистерны.

— Спасайся! Отходи! — кричали автоматчики.

— Дурак!

— Добро губит! — раздавались голоса отбегавших.

В цистерне шумно бухнуло, выплеснул фонтан, швы разошлись, и спирт полился ручьями.

Бабы пытались черпать его из луж, бойцы, их отгоняли. Основная масса устремилась ко второй цистерне. Баженов, Богун и автоматчики тоже побежали туда.

Солдат, с ведром на веревке, черпал спирт из горловины цистерны и озорно зазывал:

— Не жалко! Навались! Кому самого крепкого? Давай, подставляй!

И подставляли. Увидев направленные на него автоматы и услышав приказ Баженова, солдат обратился к толпе за помощью.

Автоматчики стащили «черпалу». Тот сразу смолк. Просил отпустить. Вот это быстрое протрезвление и знакомые демагогические призывы к толпе насторожили Баженова. Черпалу захватили с собой. Богун повез его в подразделение, которое значилось в его книжке, и там сказали: не наш.

В приемной комендатуры Баженова ожидал военврач Равич. Баженов ввел гостя в кабинет, предложил накормить и угостить спиртом. Спирту, сказал он, хватит на несколько госпиталей— цистерна!

— За дворец для госпиталя спасибо. Пришел просить еще трофейных медикаментов, а лучше всего — отдайте мне ключ, там ведь есть и кокаин и прочее. У меня все будет в полной сохранности.

Равич шумно понюхал воздух и спросил:

— Откуда это пахнет?

— Отбивали у мародеров цистерну спирта для вас.

— А здесь у вас есть этот спирт?

— Есть. Отобрали несколько четвертей. — Баженов распорядился принести четверть.

Равич нагнулся к бутыли, понюхал содержимое, посмотрел на просвет и спросил:

— Пили?

— Пили, черти!

— А вы?

— Разве тут есть время выпить, даже если захочешь! Запах приятный.

— Чем пахнет?

Баженов понюхал.

— Яблоками. Не самогоном. Именно яблоками пахнет,

— Благодарите бога. Это яд! Метиловый спирт. Тридцать — пятьдесят граммов — слепота. Семьдесят — сто — смерть. Медленная, от удушья. Спасти почти нельзя.

— Значит, все выпившие…

— Да! Постарайтесь выявить — кто, может успеем кого-нибудь спасти.

— Значит, гитлеровцы нарочно оставили метиловый спирт?!

— Вы удивляетесь? Гитлеровцы отлично учитывают жадность к водке определенной категории солдат и даже офицеров.

— Метиловая мина замедленного действия!

— И безотказная. Вам определенно везет, товарищ комендант. Пусть мне дадут ключ от склада с медикаментами. Если мне не хватит моего дворца, займу ваш дом. Кто пил — гоните ко мне!

И вот перед Баженовым стояла новая задача. Нужно было срочно действовать.

— Когда ж у тебя закончатся срочные дела, — подкусывал Сысоев, — и мы наконец сядем обедать? Не знаю, как лейтенант Ольховский, но и Платон Валерианович и я проголодались.

— Срочные дела не кончатся никогда, пообедаем сейчас. Богун, дай команду, зови майоров, Чернявского.

Все уже рассаживались за стол, когда вошел майор Свешников и подал Баженову несколько листков курительной бумаги для махорки.

— Добрый дядя, — сказал Свешников, — раздавал нашим новобранцам из местных жителей махорку и эту вот бумагу для закрутки. Полюбуйтесь, что на ней написано.

Баженов вслух прочитал:

«Братья украинцы! Наши главные силы движутся на город. Не верьте коммунистам! Не давайте обманывать себя. Не идите в ряды Красной Армии, разгромленной нами, которая из последних сил…» А заканчивалось так: «кого захватим с оружием в руках, расстреляем на месте…»

— Что сейчас делается в батальоне?

— Это произошло в роте призванных из местного населения. «Угощавшего» задержал командир. «Угощавший» — некто Пасюк — выхватил из кармана пистолет и пальнул в командира. Бросился бежать, отстреливался, крикнул «Помогай, Федя!» И второй за ним. Обоих задержали. Оба ранены, легко.

— Поехали! И вы тоже, майор Бичкин.

Когда роту выстроили, перед ее фронтом, у стены, поставили обоих власовцев со связанными руками.

Баженов выступил перед бойцами. Затем говорил майор Свешников.

Бичкин командовал. Дезертиров и провокаторов, врагов своего народа, иуд, предателей, как их назвал Баженов в своей обвинительной речи, расстреляли перед строем.

— Зря поспешили, надо было передать их майору Север цеву, — сказал Свешников.

— Сегодня для меня главное — боеспособность роты, — возразил Баженов. — Командиру дано право — в экстренных случаях применять оружие. Я воспользовался этим правом. Готов отвечать за это.

Конечно, и полковник Петрищев, и Сысоев, и Чернявский не сели без них обедать. Пока Богун «организовывал» обед, Сысоев и Баженов вошли в столовую, где стоял накрытый стол.

— Мы с Чернявским допросили пленных, — сказал Сысоев. — Трое очень уверенно утверждают, что существует

специальная команда какого-то икс-оружия огромной силы. Оно разной мощности и, в частности, малый калибр употребляется против танков. Эту спецчасть охраняют, и никого близко к ней не подпускают. Пропаганда ли это? Судя по танку, который мы видели, это не только пропаганда. Надо сделать все, чтобы раскрыть секрет этого оружия, пусть хоть на малом калибре, и упредить… если это икс-оружие существует.

— А что я могу сделать? Ты же видишь!

— Ты? Очень много. Надо поохотиться за икс-оружием в городе, занятом противником.

— Ты как?

— Надо подумать… — Он оглядел комнату и вдруг спросил: — Что у тебя за купеческий вкус?

Баженов посмотрел вокруг. Он впервые увидел и этот широкий низкий диван красного бархата, и эти ковры на полу, и зеленые бархатные портьеры, и две горки с хрусталем, и серебряные чашки с серебряным кофейником, и какие-то удивительные кружева на столах, и искусственные цветы.

— Какого черта ты притащил все это барахло? — спросил Баженов у Богуна, помогавшего Куракову устанавливать супницу, гусятницу.

— Это майор Бичкин так приказали, чтоб вам красивее жилось. Не сгорать же такому добру.

— А цветы откуда?

— Так шо ти ж дивчата принесли: Тамара, Сусанна и Галя.

Сысоев даже не мог смотреть на Баженова, смотрел в окно.

— Выбрось цветы! — закричал в ярости Баженов. — А снова явятся дивчата, гони к черту. Понял? Как ты узнал их имена?

— Так шо товарищ майор Бичкин симпатизирует им, даже до себя в комнату приглашали. Дело молодое…

— Какого черта! Я же приказал ему!..

_ Не надо при бойце, — тихо заметил Сысоев.

_ Кураков, зови майоров и гостей обедать, — распорядился Баженов. — Только обосновался здесь, — все еще сердито продолжал он, — гляжу: «три красавицы небес шли по улицам Мадрида», — он замолчал, не уверенный, что сейчас уместно говорить цитатами.