— Ой-ой! — Тут же спохватилась та, заметавшись из стороны в сторону и не зная конкретно, что ей делать. Выглядя при этом весьма потешно. Мило. Но, как для богини, — невероятно странно. Даже тупо. — Я закрою!

А затем, всё таки, сообразила. Удивительно, но следом за одним её желанием, из леса в сторону каменной стены потянулось больше сотни лиан, корней, и прочего зелёного, разного. Словно сам лес сдвинулся в сторону, наползая на скалу как зелёный ковёр. Не закрывая, а скорее поглощая эту проделанную моими лоботрясами дыру.

— А они не пробьются? — Улыбнулся я, стараясь держаться уверенно и не показывать на лице шока от несоответствия силы этой богини и её характера. — Я вот легко твои лианы порезал.

— М-м, — протянула та, как-то растерянно почесав затылок. — Не должны, наверное…

— Снова это твоё наверное…

— Просто… ты очень сильный. — Сказала она, отвернув взгляд.

— Ты знаешь, насколько я силён? — Улыбнулся я, пытаясь поймать её избегающий меня взгляд.

— Ну… — сказала она. — Вы святилище построили совсем рядом с моим. — Кажется, говорить это ей совсем было неловко. — Так что, я немного… подглядывала…

Спрашивал я, конечно, не об этом, но всё-равно ответ очень интересный.

— Значит ты обо мне довольно много знаешь, — сказал я, почесав подбородок.

— Угу, — кивнула она. — Без своего Апостола — не смогу сражаться.

— А с Апостолом, значит, сможешь? — Тут же ухмыльнулся я, обнажая зубы.

— Не-не-не! — Тут же взвизгнула та, замахав руками. — Я не хочу её звать. Можно не надо, пожалуйста!

«Как интересно…»

Она не сказала, что с Апостолом сможет победить. Сможет только сражаться, но затем сказала — не хочу её звать. Сражаться она не хочет, это и так видно, но сказала она ни это.

— Не волнуйся, — спокойно сказал я. — Я думал, что этот Лес полностью окружён горами. Но если ты нас отсюда выведешь, мы никого ни убьём. Я тебе обещаю. Если ты действительно за мной наблюдала, то знаешь, что я не вру.

Маленький цветочек вновь ненадолго замолчала, переминаясь на месте с ноги на ногу.

— Когда я эту стену создала, было так страшно. — Сказала она. — В ней действительно не было никаких ходов, но… Это было уже так давно. — Её голос стал очень тихим и немного потерянным. — Второй раз я такое повторить уже не смогу.

— Значит, проход, всё же, есть, — подтвердил я необходимую информацию. — Выведи нас домой, и всё будет хорошо. Скажи только своим детишкам, чтобы на нас не нападали.

— А, хорошо, — кивнула та, уже обрадовавшись, а затем тут же резко вздрогнув. — Сказать им? — Переспросила она.

— Если они на нас нападут, нам придётся защищаться, нет? — Ответил я обыденным тоном, в очередной раз кивнув на всё ещё валяющуюся в отрубе эльфийку. — У нас такой инцидент уже был.

— Ам… — маленький цветочек поджала подбородок, нервно смяв в руках кусочек своего цветочного платья. — Ну хорошо… — сказала она, но совсем не выглядела уверенной. — Я попрошу их…

…

«Попрошу, да?»

В это время, пока выход из подземелья был напрочь окулирован зелёными монстрами, весь подземный город стремительно вскипал. Небольшой слушок возник из-ниоткуда и, словно стремительный пожар, тут же охватил каждый двор и дом. Утаить рождение ребёнка впервые за много-много лет, как оказалось, было невозможно даже на мгновение. Да это, на самом деле, было и не нужно.

Старый правитель всей гномьей расы был первым, кто эти новости узнал, но вот тут же их проверить у него не было шанса. Весь город был в состоянии войны. Так что, просто позволив гоблинам сбежать и никак им не мешая, он собрал все разрозненные по улицам войска. Сплотил армию и, уже во главе всего войска вернулся на площадь у городского храма. Туда, где уже давно стояло оцепление из приближённых стражей королевской семьи.

Едва приблизившись к ступеням этого места, он взглянул в глаза охраняющих проход солдат. Никто из них не смел говорить без разрешения, но тонкие улыбки на их лицах уже кричали ему, чего именно ждать. Кричали, трубили в набат, и он едва сдержался, чтобы на глазах у стражей и стоящей за спиной армии не побежать вперёд как потерявший рассудок юнец.

— Значит, правда? — Спросил он, посмотрев на одного из стражников, а тот просто осторожно кивнул. Показав своему правителю уверенную, но очень осторожную улыбку.

Больше не смея сомневаться. Король Гномов вошёл в храм и быстрым шагом, в темноте, достиг места, что последние годы не несло его народу ничего кроме отчаяния.

Вместо одного жреца, презирающего собственное бессилие, его встретила целая группа служителей храма, и их души пылали надеждой больше, чем когда-либо.

Больше десяти жрецов стояли выстроившись в линию, и каждый из них послушно поклонился прибывшему королю. Расступившись в стороны, открыв дорогу к бассейну и показав ему женщину, всё это время стоявшую там.

В красивом платье, с необычайной нежностью во взгляде, она держала в руках шевелящийся и мирно сопящий свёрток, закутанный с головой в серовато-зелёный платок и украшенный вышивкой с гербом королевской семьи.

— Прости, — тут же сказала она, посмотри на своего мужа. — Я… не смогла сдержаться.

— Всё хорошо, — то, что эта женщина пришла сюда раньше него, его совсем не беспокоило. Напротив, он был даже рад. Подойдя ближе и обняв её за плечи, он осторожно, одним пальцем, поправил кончик платка в её руках. Отогнул его край и посмотрел на уже спящего младенца. — Всё хорошо, — повторил он, коснувшись его и ощутив живое, идущие из груди тепло. — Хорошо…

Жрецы храма за его спиной хотели тихо удалиться, но правитель одним движением их остановил.

— Могу я? — Нерешительно обратившись к женщине и получив кивок, он осторожно взял на руки собственного сына, а затем сам направился к выходу из храма, побуждая остальных следовать следом за ним.

Множество гномов было собрано на площади и шепотки и слухи в такой момент носились над ними в почти физической форме. Однако, стоило их королю появиться, как все тут же замолчали. Просто смотрели на него, и на тот свёрток, который их Король держал.

В свою очередь, правитель этого народа остановился прямо перед ними. Обернулся назад, чтобы посмотреть на вход в храм. На две статуи первых Копателей и то послание, которое они за собой оставили.

…

«От первых детей, кто увидел свет. Всем остальным, кого этот свет не покинет».

…

Сейчас, в привычном полумраке подземного города, из-за огромной дыры в стене, весь мир вокруг заливал яркий солнечный свет. Разрывая тьму, пробиваясь через уже оседающую пыль, этот свет яркими лучами падал и на площадь, и на него, и на его закутанного в платок сына.

— Я думал, что я буду последним… — Негромко сказал король, но его голос тут же достиг разума каждого из стоящих на площади. Нежно коснувшись пальцами своего дитя. Так осторожно, будто боясь сломать, он посмотрел на стройные ряды его армии и на толпящихся за ними зевак. — Последний сын королевского рода, кто видит свет завета, оставленного нам предками. Я думал, что надежды нет.

Подняв голову, он поднял голос, да так, что он прокатился над площадью словно цунами.

— С того самого дня, как Её голос исчез. С тех самых пор ни прошло и ночи, чтобы я не искал выход. — Вновь опустив голову, старый король очень тепло посмотрел на своего сына. — Ни прошло и ночи, чтобы я не искал надежду. Я молил всех богов, прося их о милости. Я умолял каждого, кто мог меня услышать. Обещал что угодно, лишь бы наши дети тоже могли увидеть свет.

Смотря на солнечные лучи уже клонящегося к закату солнца, но всё ещё играющие на теле его новорождённого ребёнка, он распрямил плечи, вновь посмотрев на толпу.

— Я знаю, что я не был одинок. — Сказал он. — Я знаю, что сейчас, спустя столько лет, стоять на моём месте хочет каждый из вас. — Без сомнений, вид короля с собственным сыном разжигал надежду каждого из гномов. Каждый из них хотел вернуться домой, каждый из них хотел ворваться в храм. — Однако, — грохот королевского голоса проник в их мысли даже против воли. Возвышающийся над толпой правитель медленно повернулся назад, а затем передал так бережно хранимый им свёрток стоящей за его плечом жене. — Я попрошу вас немного подождать, — сказал он, освободив руки только для того, чтобы взять в них рукоять огромного боевого топора.