— Достойно справился с проблемой — мысленно сказал я себе, но подумав немного, добавил: — Если, конечно, глубже не копать.

Улыбка с губ моментально слетела, я тяжело вздохнул и тут же, громко выдохнул, издав необычно шевелящимися губами звук, характерный для лошади, достигшей наивысшей степени удивления.

— Да, расслабился — прошептал я, закончив изображать из себя примитивное животное. — Забыл, что не могу влиять на всех людей подряд. Вот чуть было и не вляпался. И потом, тоже… Чего так психанул? «Мент» же уехал. Зачем я от него убегал?

Правильно говорят: привычка вторая натура. И, как только попробовал от самой главной избавиться, даже на время, тут же скис и поплыл, забыв обо всём на свете.

— Может всё таки выкинуть автомат? От греха, подальше — спросил я, недобро покосившись на «Ниву».

Ещё пару дней его, точно придётся прятать от любопытных глаз. Ладно здесь, в провинции, «гаишники» добрые. А, что будет в Москве? Да там, за два часа, раз десять можно спалиться и ровно столько же с дороги улететь, при трёхполосном движении и моём унылом вождении. А с другой стороны. Надо то, всего ничего. Только эти самые, два дня продержаться и оружие останется при мне. Кто знает, чего потом в столице начнётся? Не зря же Аркаша предупреждал: — «Сиди, на месте. Жди меня. Я всё равно приеду». Да и про оружие он тоже заикался, хотя один вид его тёмно вишнёвых корочек, кого хочешь введёт в уныние и неконтролируемый испуг.

Затянувшийся мыслительный процесс, вкупе с очередным экзаменом по вождению в экстремальных условиях, вызвали в желудке зверский аппетит, требовавший срочно прекратить страдать ерундой и перейти к организации обеда. Взглянул на жилые постройки. Налюбовавшись ими, перевёл зрачки на часы. Да, пообедать можно и не мешало бы озаботиться горячим. Консервы это хорошо, но они не заменят тарелку свежесваренного супа. Я ещё раз, внимательно, огляделся вокруг.

— Что то не очень тут у них — оценив состояние домов и засыпанной снегом, узкой улицы, отозвался я на очередные метания страдающего желудка.

Если уж в посёлке, где жил Пётр и дядя Вася, не открыли даже магазин… Так стоит ли мечтать о столовой в этом, забытом Богом захолустье?

Воспоминания о съеденной утром тушёнке, не принесли положительных эмоций и на обед я открыл треску. Она тоже изрядно сдобрена маслом, но его хотя бы можно просто вылить на снег. Это не жир, с прожилками мяса, здесь всё отдельно. Избавив рыбу от лишних калорий, я накрошил в неё остатки печенья, перемешал получившийся «компот» складным ножом и оценив блюдо на твёрдую тройку, начал его уничтожать.

— Автомат спрячу — мощно двигая челюстями, продолжал думать я. — Заверну его в куртку, в машине и без неё жарко. А патроны под сидение запихаю. Кому там то, понадобиться проверять? Ну, а если вдруг, отыщется придурок, я тоже не буду тормозить. Обрушусь на него всей своей пролетарской ненавистью и пускай пеняет на себя.

На этом и остановился. Выкинуть оружие просто. Бросил в сугроб и нет его. А вот найти, когда понадобится, это фиг вам, как говорят друзья индейцы. Тут надо будет либо воинскую часть грабить, либо ментов убивать, силой мысли, конечно, по другому я не смогу. Но я, ни тем ни другим, в ближайшее время, заниматься не собираюсь. Не вижу оснований, кого то вербовать и чего то грабить. Понятно, что милиционеры, в своём большинстве, это люди с обострённым чувством справедливости и принципиальности у них, когда не надо, хоть отбавляй, но это наши милиционеры и пока их никто не приручил, я твёрдо стою на стороне стражей порядка. А военные… Военные завсегда с народом. Хотя они тоже, готовы защищать его, не щадя ни сил ни собственной жизни, лишь после получения приказа. Но всё равно, обирать воинскую часть, по меньшей мере не красиво, у них там свои несуны имеются. Так что, швыряться в снег подарком, я не стану. Я лучше часть его верну тому, кто подарил, ну или друзьям-товарищам «бескорыстного» дарителя, когда они окончательно выйдут из тени.

Огибая пригород Липецка, я немного заплутал. Вроде и ехал по карте, и названия мелких посёлков, указанных в ней, друг за другом проезжал, но в один прекрасный момент понял, что линию движения окончательно потерял. Оставив справа первый периметр, из тех двух, о которых мне «Катуков» говорил, выехал на хорошо очищенную дорогу, а километров через восемь упёрся бампером в самый настоящий тупик, оказавшийся обыкновенной лесопилкой с брёвнами, разной толщины и разбросанными где только можно, с досками, с брусками и брусом, лежащими ровными рядами прямо во дворе и огромной кучей опилок, превратившейся за зиму, в грязный, комковатый сугроб. Ехать назад категорически не хотелось. Следующий объезд зоны, контролируемой ставленниками чужого мира, километрах в сорока, а это почти час драгоценного времени. Вышел из машины, обошёл огромную постройку, в виде навеса и маленькой избы. Вернулся обратно. Нет дороги. Но так не бывает. Карты у нас не врут. Подобрал лежащую под ногами, неимоверно длинную щепку, с острым концом. На глаза напялил, виденную только мне, пелену, сотканную из воспоминаний. Выбрал на ней участок, по которому ехал последние три часа и уверенными движениями нанёс его, на утоптанный чужими ногами, серый снег. Ничего не перепутал, на карте дорога есть. Да, часть её нарисована мелким пунктиром, но это ровным счётом никого не… Ездил я уже по таким и там всё было нормально. Да узко, сугробы по пол метра по бокам и обратно, почти не развернуться. Ну и что? Потом выходил на трассу, разгонялся и потерянное время быстро нагонял. Здесь же, даже намёка нет на дорогу. И, как прикажете это всё понимать? Инопланетяне постарались? Каким то образом узнали про меня и ликвидировали часть проезжей магистрали? Хорошо, хорошо. Признаю, погорячился. Давно могли зажарить или тупо, где нибудь в лесочке, прикопать. Было бы желание и необходимость. Но, кто я такой, в масштабах огромной вселенной, чтобы воспринимать меня всерьёз?

— Ладно. Хорош придуриваться. Иди вон, к рабочим. И узнавай — резко остановил я приступ собственного возвеличивания. — Тоже мне — Гагарин и Титов.

В итоге пришлось всё же развернуться и медленно ехать назад. Карта не врала. Дорога имелась. Но желания расчищать это убожество ещё и зимой, у ответственных работников райисполкома, именно в этом году, почему то не появилось и путь, в этом направлении, до лета закрыт. Это если вкратце, без мата, воспроизвести пятиминутную речь пожилого мужчины, пожелавшего мне подробно всё рассказать.

Преодолев ещё почти сто километров, остановился только два раза. Семь минут напрасно потратил на почте, стоящей прямо у дороги, где связь отсутствовала точно так же, как и везде, и десять провёл в магазине, возникшем из серых сумерек словно долгожданный оазис в знойной пустыне, в нём я купил лимонад. В остальное время ехал и ехал, исправно поддерживая скорость в районе пятидесяти километров в час. А чего мелочиться? Я бы мог разгоняться и быстрее, если бы не другие участники дорожного движения, постоянно создающие аварийные ситуации и почему то, именно у меня на пути.

Долго ли, коротко, но таким образом я добрался до Оки, которую сходу и форсировал по очередному мосту, абсолютно не обращая внимания на природные красоты. Стрелки часов поджимают, вот вот они начнут отматывать последний круг, а мне ещё в Москве кататься, где плотность потока машин раз в десять больше. Можно было бы остановиться поесть, желудок давно об этом просит, но время, о котором совсем недавно почти не думал и не замечал, сегодня встало на вершину пьедестала. Жаль, что им невозможно впрок запастись, вот бы я сейчас разгулялся.

В столицу въезжал со стороны Домодедово. С ходу проскочив до Видного вынужден был остановиться на выезде из него, встав на обочине широкого перекрёстка. «Ку-ку Гриня» — вспомнились мне слова, слышанные где то раньше. Карта закончилась, дальше перед глазами колыхалась только белая пелена.

— Гадство! — испуганно поглядывая на стрелки часов, зло выкрикнул я.

Это же надо, так проколоться. До финиша рукой подать, а здесь такая незадача. «Катуков» — сволочь. Увижу — убью гада. Я резко выскочил из машины, заметив горящие фары невдалеке. Ничего не остаётся кроме, как ехать в слепую, но для начала надо хотя бы направление узнать, у кого то из проезжающих, пока они окончательно по домам не попрятались. Выскочив почти на середину дороги я интенсивно замахал руками, привлекая к своей персоне дополнительное внимание. Автомобиль, ехавший мне на встречу, остановился. А, куда бы он делся, от такого жлоба, как я? Подбежав к «москвичу», ярко вишнёвого цвета, наклонился над дверью, с открытым боковым стеклом.