Я хотел машинально покрутить кольцо Аммы, но сейчас не позволила перчатка.

Ветер усиливался, таская вдоль проспекта настоящие пылевые облака и понемногу разгоняя полуночную братию по заведениям и домам. На меня изредка косились, но в основном на блестящие штаны несколько чужеродного здесь фасона.

Хао! Из этих туч дождь и вправду не пойдет… Но если Зикро и Перстни отпадают в качестве помощников (как и Нискирич, разумеется), то кто остаётся? Сапфир?

Я невольно скуксился: при всём уважении и даже любви к девчонке, забота и добросердечность моей славной помощницы никак не выручат в деле убийства известного вистар. По той же причине было бы бесполезно обращаться с вопросами к босолапому Пятке или его дружкам-беспризорникам с Тринадцатой или Виривага-ню.

Несколько прохожих недоумённо оглянулись на мой нервный смешок — усталое сознание предложило выйти на Господина Киликили. Разумеется, в свето-струнной башке Князя-Из-Грязи наверняка хранятся сотни миллионов досье на обитателей Юдайна-Сити. Но на такой шаг я не пошёл бы и под дулом башера…

От мысли, что джинкина-там способен прямо сейчас наблюдать за одинокой фигуркой, оседлавшей притихший гендо на пустеющем тротуаре… что способен перехватывать если не мысли, то любые мицелиумные переговоры жалкого человечка… в общем, меня в очередной раз охватил весьма неприятный озноб.

Впрочем — хвост я на это клал! Да, нужно быть осторожнее и изобретательнее, но когда дела обстояли иначе⁈

Я обернулся на камеры, закреплённые на столбах, рекламных конструкциях и углах зданий. Убедился, что все они как одна надёжно перебиты камнями шпаны. Хмыкнул, скользнув взглядом дальше и выше — по фасадам и окнам, многие из которых украшали большие бумажные звёзды.

Нахмурился, без особого успеха припоминая, где недавно мог слышать про эту традицию. Оглядел соседний дом, и ещё один комплеблок чуть поодаль, приметив не только многочисленные бумажные фигуры на стёклах, но и несколько поминальных лампад на подоконниках.

В голове будто щёлкнуло…

Не успев убедить себя в потенциальной ошибочности решения, я снова обнажил запястье, листанул по «болтушке» и почти без труда выудил из «мицухи» нужный профиль.

Не совсем представляю, чего именно я ожидал. Может быть, даже прямого отказа в разговоре. Но мне всё же откликнулись, пусть и далеко не сразу. И, разумеется, без свето-струнного слепка.

Голос собеседницы оказался предсказуемо искажён, как и во время традиционных вещаний:

— Вот так сюрприз… это подлинная ячейка?

Вздохнув, я бросился в раззявленную пасть судьбы.

— Можешь поверить, Чапати. Не разбудил?

В бесконечном отдалении от меня Моноспектральная хмыкнула, будто услышала добротную шутку.

— Чего тебе нужно, Ланс Скичира?

В моё имя прокламаторша вложила всё фирменное презрение, которого не смогли скрыть даже качественные акустические фильтры.

— Я по делу. Имею просьбу. Необычную, скажу сразу. К тебе и твоему агентству.

Выпалив это, я вдруг ощутил, что задержал дыхание. Заушник наполнился приглушённым дыханием, также искажённым и ломким. Через почти минуту шершавой тишины она наконец уточнила, снова не пытаясь хоть чуточку прикрыть едкого отвращения:

— И чем же Чапати может помочь одному из поганых «Детей заполночи»? — И добавила, будто намеренно хотела вывести из себя: — К тому же, мутанту…

Против воли я всё же улыбнулся, устало, не очень-то весело. Привычно осмотрелся, в очередной раз убедившись, что никто из окружающих не пытается нагреть уши на неожиданной беседе.

Интересно, Чапати действительно знает, кто я такой? Насколько хорошо? И отчего её разговорные, не для выпусков «Ломкой горечи», интонации, вдруг показались мне смутно знакомыми?

— Допустим, я смогу тебе кое-что рассказать, — ответил я с предельным равнодушием, но стараясь не переиграть. — Кое-что интересное и малоизвестное. Про «Шутов», например…

Она снова замолчала, причём снова надолго. А может, это и вовсе был самец, под угрозой разоблачения примеривший маску таинственной мицелистки? Тишина затягивалась. И когда я уже почти поверил, что сейчас меня отправят катиться к Бансури:

— Говори. А затем Чапати будет думать над твоей просьбой.

Моя улыбка стала шире. Прокламаторы одинаковые — брось им добротную кость, и они пойдут на переговоры с тем же самым Бансури…

— Я знаю твоё отношение к нашей казоку, Чапати. Но готов достоверно заявить, что отныне Нискирич фер Скичира гарантирует защиту района от «Кислотных шутов». Минувшим днём казоку-хетто объявил кочевникам настоящую войну.

Заушник фыркнул, буквально сочась презрением и разочарованием.

— Это в агентстве Чапати знают и так! — Я представил, как кривится подвижная мохнатая морда «самой неподкупной мицелистки Юдайна-Сити». — И данный факт ничуть не меняет нашего гадкого отношения к твоему хозяину…

Я проглотил оскорбление. Осторожно, чтобы не расслышала собеседница, вздохнул. Признал негромко, но уверенно:

— Да, знаете. Но есть кое-что ещё. Завтра, Чапати… точнее, уже сегодня утром на улицах района появятся несколько мёртвых тел. Это будут «Шуты», которых перекрасили в алое столь нелюбимые тобой «Дети» Нискирича. Тела появятся, как предупреждение. Ещё один выродок греет яму на нашей базе. Не прошу делать рекламу старшему фер Скичире, но жители Бонжура должны знать: если заметят неладное, идти нужно не к тетронам, а сразу в Нарост, сисадда? Тянет на уникальную новость?

Она снова хмыкнула, но чуть более заинтересованно.

— Скажу откровенно, мой сладенький, такая себе новость.

На заднем фоне зашипел комбайн для варки чинги, затем звякнула чашка, чу-ха прихлюпнула, и только после добавила:

— Но, предположим, глупая Моноспектральная заглотила наживку. Ещё Моноспектральной стало жутко любопытно, какую выгоду от защиты моих последователей поймает Косоглазый… Но не отвечай, Чапати обязательно раскопает правду и выяснит всё сама, сисадда? Можешь переходить к делу — чего же непутёвой игрушке Нискирича потребовалось от Чапати?

Броня невозмутимости едва не дала трещину, но я заставил себя проигнорировать и этот укол. На секунду задумался над «низким писком». Вспомнил последнюю попытку применить его через гаппи, и вовремя отмёл идею.

Чапати, конечно, не джи-там, но её ячейка наверняка защищена всеми доступными фильтрами. Особенно сейчас, когда пасынок ненавистного хетто вышел на связь без маски…

Я взвесил, чего ещё смогу подкинуть язвительной сучке, если та начнёт извиваться. Чего-то, не подставляющего казоку под удар. Подумал, не отказаться ли от просьбы вообще. Но всё же уточнил, аккуратно и вкрадчиво, как умел и без применения таланта:

— Могу быть уверен, что дальнейшее останется между нами?

Чапати снова хмыкнула. Отхлебнула ещё чинги, причём нарочито шумно и влажно.

— Допустим, терюнаши. Моноспектральная даже может поклясться прокламаторской честью. Да вот только часто ли ты сам держишь обещания, которые охотно раздаёшь?

У меня снова дёрнулась бровь.

— Ты о чём, подруга?

— Улица болтает, бесхвостый. И Чапати тебе не подруга.

— Улица много чего болтает… Так я могу быть уверен, что дальнейшее останется только между нами?

— Допустим, мой ненаглядный. Ты, наконец-то, заинтриговал.

— В «Горечи» знают, чем я зарабатываю на жизнь, — произнёс я. И торопливо добавил, не позволив ей ввернуть про многогранную сферу деятельности «Детей заполночи»: — Недавно у меня появился клиент. Точнее, его вдова. «Ломкая горечь» знает многое про многих. Слухи, сплетни, домыслы, связки несвязуемых нитей, обрывки шепотков и намёки на правду. А я хочу знать, мог ли столь уважаемый вистар покончить с собой, или к делу приложили лапу извне?

— Ланс хочет крошечку информации? Из наших профессиональных запасов, так сказать? — Чапати неестественно рассмеялась, отчего заушник зашёлся хрипом. — А чего бы Лансу не применить свои шаманские штучки, чтобы вызнать всё лично?