Попутно, дабы личный состав совсем уж не страдал от безделья, Владимир и Стен организовали регулярные тренировки на холодном оружии. Учитывая колоссальные показатели регенерации пленника (даже по меркам одаренных) нововведение было далеко не лишним, т. к. на сегодняшний день единственным способом гарантированно убить представителя их расы — это было срубить ему башку. Да и то не факт, что против более старых существ это поможет. Вот и приходилось теперь большую часть времени проводить в наспех переделанном из гостиной спортзале, махая ножами и короткими мечами. Привет Дункану МакЛауду, блин.

Последних, к слову был большой дефицит. Поэтому приходилось работать очень осторожно, чтобы не повредить и не сломать и так небогатый арсенал. Закупать где бы то ни было дополнительные образцы, полковник запретил категорически. Ножей у нас и так хватало, а вот мечи тут же бы вызвали нездоровый интерес определенных клыкастых товарищей. Это не огнестрел, что пачками скупается на черном рынке. Хороший клинок, тем более покупаемый не в единственном экземпляре тут же вызовет множество вопросов. И плевать, что фактически будут брать разные люди и в разных местах. Общий рынок мониторится не менее тщательно, чем официальный, и нужные выводы кто-нибудь да сделает. Поэтому рисковать сейчас явно не стоит.

Вот и приходилось осторожно (для оружия, а не для собственного бедного тела) рубиться в спортзале, иногда прерываясь на отдых. В такие минуты я всегда старался уйти ото всех подальше и забраться куда-нибудь в прохладное место с бутылочкой другой холодного кваса. Жара в эти дни стояла неимоверная и подвигом казался уже даже обычный променад по улице, а не то что поход на тренировку.

В один из таких моментов, когда я валялся на крыше веранды, вольготно раскинувшись на теплых струганных досках, прикрытых от солнца широким козырьком дома, ко мне по лестнице забрался Стен.

— Так вот где ты торчишь все время, — хмыкнул он, падая рядом и осторожно опуская рядом с собой объемистый пакет с едой.

Я лишь лениво повел в его сторону взглядом. Говорить не хотелось. Давно прошли те времена, когда после подобных спаррингов меня приносили в комнату, или отливали водой, после вдумчивого лечения Ильи. Теперь я лечил себя сам, стремясь придти в норму раньше, чем Владимир успеет меня «добить», да и выносливость была уже совсем не та, что в начале. И все-таки усталость давала о себе знать.

— Говорить лень? — мгновенно понял причину моего молчания наставник, — бывает. Такая же фигня была раньше! Но какие твои годы? Полчаса хорошего отдыха, кружка доброго пива и ты снова полон сил до краев!

— Угу…

— Что, Володя не разрешает? И правильно, мозги должны быть ясными. А вот газировка, особенно холодненькая самое то. Ну, или квас. Он не такой сладкий. Пироги будешь? — Стен зарылся в пакет.

— Я думал, ты сейчас молодежь мучаешь, — буркнул я.

— Нее! Ими Вова занимается, — на вот. Мне на майку бухнулся кусок здоровенного липкого пирога с черникой, — сытная штука.

Возмущаться и ругаться было не только бесполезно, но и еще лень. Поэтому я просто отлепил кусок сдобы от одежды, оставив на груди здоровенное синее пятно, и сунул его в рот.

— Ммм, вкусно…

— А я о чем, — довольно подтвердил подросток, с энтузиазмом уминая свой кусок, — надо же, Маше всего пятнадцать, а как готовит! Вот что значит правильное бабулино воспитание.

— Это да.

Некоторое время раздавалось только сосредоточенное чавканье и бульканье, изредка прерываемое громкой отрыжкой Стена.

Внизу скрипнула дверь и кто-то кряхтя опустился на скамейку под верандой. Хотя почему это кто-то? Не узнать Альцмана по шаркающей походке и голосу не смог бы только глухой. Рядом с ним опустился полковник. Я грустно усмехнулся. Если раньше по шагам я мог узнать только отца, идущего по общему межквартирному коридору домой, то теперь, стоило изучить человека, его манеру двигаться хоть немного и узнать его издалека уже не составляло особого труда. Пусть даже и по звуку. В такие моменты ты буквально чувствуешь человека, ощущаешь его.

— Иван Абрамович, что вы можете сказать по этому поводу? — прозвучал тихий серьезный баритон. Чиркнула зажигалка и вверх потянулся едкий крепкий дымок.

— Требуются дополнительные исследования. Нужно как минимум месяц вдумчивой и осторожной работы, прежде чем мы сможем дать хоть какие-то…

— У нас нет столько времени, — отрезал Митров, — мне нужно знать уже сейчас как максимально быстро и качественно выводить из строя этих тварей. Терять своих бойцов я больше не намерен.

— Это новый вид, как же вы не поймете! Новый! — возмутился до глубины души профессор, вздернув вверх куцую седую бороденку, — И нам о нем совершенно ничего не известно! По-хорошему тут потребуются годы клинических исследований, чтобы хоть как-то описать основы их жизнедеятельности. И это при наличии современной лаборатории, оснащенной всем должным оборудованием.

— Ну, годы это вы, конечно, хватили, — протер очки непонятно откуда взявшийся Архип Петрович. Надо же, как подкрался старикан! Я даже не услышал.

— Вы так думаете? — иронично вскинул брови тот, — насколько мне помнится вы специалист в несколько иной области.

— Оставим споры, — проговорил Митров, — все, что мне нужно знать сейчас — так это то, как убивать этих тварей. Предоставите мне эти данные и потом сможете изучать вашего «подопечного» сколько душе угодно. Торопить вас никто не станет.

— И как вы себе это представляете? — поинтересовался Альцман, — то, что вы предлагаете, может поставить под угрозу жизнь моего пациента. Я уже не говорю о глобальных последствиях для…

— Ты смотри как заливается, — хмыкнул Стен, — как будто это его раньше особо волновало.

— Угу, — мрачно буркнул я, прислушиваясь к звукам, доносящимся снизу, — «пациента»! Меня тогда на базе чуть не угробил и хоть бы хны, а тут смотри, какая заботливость проснулась.

— Дык, одаренных-то почти три десятка, а такой экземпляр у него всего один.

— Было три десятка.

— Это да… — вздохнул он.

— Иван Абрамович, — судя по голосу, полковнику уже порядком надоело спорить с этим фанатиком науки, — мне вам нужно подробно объяснять, как получить подобные сведения? Учитывая скорость регенерации вашего «пациента», которая не снилась даже нам, а также наличие в вашем полном распоряжении двух одаренных, способных вытащить с того света кого угодно, мне не ясна суть ваших претензий.

— Но…

— Никаких но. Сейчас вы пойдете вниз и сделаете все, что от вас потребуется. Умрет при этом цель или нет мне абсолютно не интересно. Нам нужны сведения и вы мне их предоставите.

— Сколько у меня времени? — тяжело вздохнув, сдался проф.

— Сутки. Ожидание сейчас работает против нас. Постарайтесь уложиться как можно скорее.

Раздались звуки удаляющихся шагов, и тихий голос Архипа, о чем-то спорящего с Митровым уже где-то внутри дома. Видимо Альцман, потерпев поражение в споре, решил молча удалиться в свою лабораторию.

— О чем вообще спор? — покачал головой я, — почему бы не использовать какой-нибудь усыпляющий газ или что-то типа того? Запускаешь, ждешь и все — бери всех тепленькими.

— Думаешь ты один такой умный? — с набитым ртом поинтересовался у меня Стен, — не действует. Проверяли уже и неоднократно. Я вчера в лаборатории сидел как раз в это время. Дублирующаяся ЦНС, полностью невосприимчивая к воздействию наших препаратов. На больших концентрациях возникает легкая сонливость и замедление реакции, но чтобы добиться такого эффекта в крупном помещении потребуется время. А если там будут люди? И ведь они там есть, что самое-то плохое. Мало того, что для них это смертельная доза, так еще и палево неимоверное. Как только людские охранники начнут падать, тут же начнется такая паника, что мама не горюй! А кому это надо?

— У них двойная нервная система?! — выпучил глаза я.

— Не ожидал, да? — криво ухмыльнулся оперативник, — вот и мы тоже. И это еще при всех их прочих достоинствах. Жуть, короче.