Следующие же четыре дня слились в один сплошной клубный марафон. Чтобы не вызывать подозрений, мы старались не ходить в один и тот же клуб каждую ночь, ограничившись камерами наблюдения. Ставил их Грин, смотавшись в город под утро и прилепив микрообъектив с передатчиком над косяком входной двери нужного нам заведения. Место неприметное, обнаружить можно только в упор, если хорошо приглядеться. Все-таки серый комочек, едва выделяющийся на фоне серой же бетонной стены довольно незаметен. Подобный прием был стар как мир. Помню, как мне в свое время рассказывал о своей бурной «молодости» Виктор. До тех пор пока его не нашли ребята Митрова и не пригласили работать к себе, он был обычным беспризорником. Но надо признать, беспризорником талантливым. Работал он в банде из трех человек. Жилья у них не было, поэтому два пацана и девчонка, ютились на старых заброшенных дачах, в большом количестве раскиданных по лесам и полям вокруг нашего большого города. Не всегда все было гладко. Хватало и разборок с местными и конфликтов с неожиданно нагрянувшими на дачу хозяевами, но уж чего нельзя было отнять у ребят, так это предприимчивости. Всегда хорошо одеты и обуты, сытые, при деньгах. Есть неплохие телефоны и, пусть даже и один на троих, но все-таки ноутбук.

Чего они хотели добиться и как планировали жить дальше — неизвестно. Да и вряд ли в таком возрасте они еще задумывались об этом. Конечно, ребенок на улице взрослеет очень быстро, иначе просто не выжить, но не всегда опыт заменяет банальные знания. Когда тебе пятнадцать, то кажется, будто бы весь мир лежит у твоих ног. Ты его центр. Ты его смысл и вдохновение. Жизнь и здоровье кажутся бесконечными, а проблемы всегда происходят с кем-то другим, но только не с тобой. Немного противоречивое представление о жизни для беспризорников, неправда ли? Однако, так оно и было.

Ребята были очень талантливы и имели неплохие связи. В большие дела не лезли, престиж их не прельщал, а на большой куш они не покупались. Работали по мелочам, промышляя мелким воровством и мошенничеством. Именно они, в свое время, одними из первых придумали схему с ограблением у банкомата. Лепишь камеру на жвачку где-нибудь в углу набитого деньгами ящика, благо дело, на радио-рынке можно достать и не такое чудо техники, были бы деньги и знакомства с нужными людьми, и ждешь «клиента». Запоминаешь, введенный им пин-код и, даешь отмашку товарищу. Тот, не долго думая, выхватывает карту из рук раззявы (обычно на роль жертвы выбирался далеко не спортсмен, чтобы в случае чего, шансы сбежать были высоки) и дает деру. Пока человек пытался его догнать, а потом звонил в полицию, парень за углом уже передавал карту девочке и та, зачастую на глазах у самого же владельца, спокойно подходила к банкомату и снимала с нее всю наличность. Про то, что в такой ситуации надо звонить вовсе не в полицию, а в банк, чтобы заблокировать карту, тогда знали далеко не все. Да это и не срабатывало — ребята успевали все снять намного раньше. Как говорится: хочешь жить — умей вертеться.

А спустя пару лет, неожиданная встреча с возвращающимся домой из бара Владимиром, изменила их жизнь навсегда. Виктору пришлось завязать с прошлым, закончить университет и пройти обучение в спец. школе нашего отдела. Остальных ребят, Митров тоже не бросил. Насколько я знал текущее состояние дел, один из них сейчас работал в весьма солидной компьютерной фирме, а девочка — преподавала в институте. И судя, по появившемуся этой весной кольцу, на пальце моего знакомого, свой выбор она сделала уже давно… Впрочем, оно и к лучшему. Как говорил сам Виктор, их общий знакомый был только рад за них и навсегда остался лучшим другом этой новой маленькой семьи.

Так о чем я? Ах, да. Теперь свободные от работы ученики Альцмана, вооруженные составленным по моим рассказам фотороботом, так же как и мы были вынуждены дежурить по ночам. Единственное отличие — для этого им вовсе не нужно было куда-то ехать и даже вставать с дивана. Лежи себе и гляди в монитор ноутбука на теплой, охраняемой базе. Заметил что-то — доложи. Устал? Сменит напарник. Чего ж так не жить-то? Единственным минус так это спать днем, чтобы работать ночью. Но ребята молодые — справятся. А для одаренного, способного полностью привести свой организм в порядок всего за пару минут, смена режима сна и отдыха вообще не играла особой роли.

Ну а мы были вынуждены работать в поле. И не сказать, чтобы тоже особо жаловались на жизнь. Льет, например, оказался большим любителем разных необычных блюд и напитков. Поэтому в выборе «стола» я, целиком и полностью положился на его вкус. Не сказать, чтобы у меня самого его не было, но ем я все, особо не перебирая, а напарник так лихо разбирался во всех этих заковыристых названиях и тонкостях блюд, что мне со временем просто стало интересно, что же нам принесут сегодня. Согласитесь, в ожидании сюрприза тоже есть некое удовольствие, если он только не неприятный.

Интересно, а откуда вообще у нас столько денег на все эти походы и прочее? Убегали все в спешке, старые контакты и счета перекрыты. Нет, есть, конечно, вероятность, что некоторые оперативники хранили деньги дома под подушкой, а не как нормальные люди на счету в банке, и теперь мы живем на их средства, но таких ведь мало. Или я чего-то не знаю?

Кажется я задал это вопрос вслух, так как Льет, глядя на то, как на нашем столике расставили его сегодняшний заказ, лениво пояснил:

— Добывать деньги и ресурсы положено хозяйственникам. Полковник их назначил. Наше дело — выполнить ту задачу, которую нам поручили.

— В смысле «добывать»? — не понял я.

— Заработать, украсть, найти, — пожал плечами он, — это их дело. Главное чтобы были средства, а способ их добычи не вредил основному делу.

— Э…

— Иди лучше прошвырнись по залу, — душевно посоветовал оперативник. В переводе на обычный язык это означало: «Иди уже займись делом и не доставай меня своей душевной простотой». Что ж, вполне справедливо…

Танцевальный рейд много времени не занял. За следующие минут сорок я успел покрутиться почти по всему клубу. Пару раз зажег в больших компаниях, отплясывающих что-то непонятное почти в самом центре площадки. Что именно они танцуют я так и не распознал. Несмотря на вполне приличное хореографическое образование, пусть и полученное в уже «преклонном» для танцора возрасте, в современном направлении я не разбирался совершенно. Хотя вроде бы хореография — это что-то все-таки ближе к балету, чем к тому, что я изучал, но не суть. Составив компанию ребятам я, дабы полностью отыграть свой образ, попытался познакомиться с парой симпатичных девчонок. Безрезультатно. Уж не знаю, по какой там последней моде одевал меня Стен, но в своей одежде я был похож на нечто среднее между геем и забитым жизнью ботаником. А может и все вместе, одно другого не исключает. Как там гласит одна из современных поговорок? Резиновое изделие — 90 % гарантии от нежелательной беременности, таблетки — 98 % гарантии, а надетые поверх носков сланцы — все 100 %. У меня, конечно, было не так, но, судя по реакции окружающего женского пола, где-то примерно на этом же уровне. Модник, мать его…

Помню в девяностые годы, когда по центральным каналам утром шел непрерывный показ новой одежды от всяких разных кутюрье, чтобы отвлечь от невзгод унылых домохозяек, я все никак не мог понять фразу «последний писк моды». Теперь понял. Мода — эта та еще тварь. Еще похлеще тех, что в мертвых зонах обитают. И не в пример живучее. Все пищит, пищит, да никак не сдохнет…

Вернувшись обратно, я застал Льета мило беседующего с каким-то мужиком лет сорока, вольготно расположившимся за нашим столиком. Заметив, что я к ним подхожу, мужчина окинул меня внимательным взглядом с головы до ног, чему-то улыбнулся и, тепло попрощавшись с моим напарником, ушел куда-то за дальние столики в конце зала.

— Что за тип? — поинтересовался я, плюхаясь на диванчик и пододвигая к себе поближе один из двух принесенных нам коктейлей.

— Местная шушера, — пожал плечами оперативник, — не стоит внимания.