Вздохнув, он достал из кармана маленький камешек, с ювелирной точностью покрытый затейливыми рунами и сжал в кулаке. По дому прошла легкая рябь. Он неуловимо изменился. Настолько неуловимо, что распознать отличия смог бы только сам хозяин, проживший здесь не один десяток лет.

Словно ожидая этой безмолвной команды, двери гостевых комнат распахнулись и оттуда быстрыми росчерками вылетели люди в полной штурмовой броне. Часть сразу же бросилась на улицу, остальные — мгновенно взяли под контроль весь периметр и подходы к кабинету. Один из них, подойдя к Александру, снял шлем и преклонил колено:

— Господин.

Седой ежик волос и мрачный взгляд на суровом лице, самого преданного соратника. Исправлять его не было никакого смысла. Даже прилюдно дарованное право обращаться к Главе по имени, вежливо игнорировалось. Только наедине он мог позволить себе искреннее общение. Быть другом, а не подчиненным. В остальном — субординация и беспрекословное выполнение приказов.

— Приберите у меня в кабинете. Если кто остался в живых — добейте.

Легкий взмах руки и шестеро бойцов скрываются в дверном проеме, грамотно прикрывая друг друга. Впрочем, совершенно зря. Он уже и сам прекрасно чувствовал, что живых там не осталось.

— Борислав.

— Да, господин? — ответил, поднявшийся на ноги воин.

— Подготовь мой самолет. Завтра я вылетаю в Красноярск.

— Стоит ли, после того, что только что произошло? Здесь намного безопаснее.

В ответ Александр просто протянул к нему руку. На безымянном пальце, красовался золотой перстень-печатка с двуглавым орлом. Он выглядел вполне обычным, если, конечно, не брать в расчет его немыслимую древность и потрясающую точность отделки. Но не это отличало его от своих собратьев. Два глаза, тускло блестели в темноте коридора прозрачными алмазами, остальные же — горели ярким рубиновым светом. Один жарко и мощно, второй — едва теплился в глазнице…

— Быть того не может! — ахнул Борислав, впервые за долгие годы, теряя свою обычную невозмутимость.

— Это произошло вчера, — сказал Александр, убирая руку, — мне пришлось постараться, чтобы установить местонахождение достаточно точно.

— Но ведь мы искали! И не раз!

— Выходит, что плохо искали, — грустно усмехнулся он, — столько лет… И когда я уже почти потерял всякую надежду…

— Сколько воинов берете с собой? — сразу подобрался начальник охраны.

— Две группы первого звена, — слегка поразмыслив, ответил тот, — и ты летишь вместе со мной.

— Обижаете, господин. Как иначе?!

Александр только улыбнулся. Действительно, как? Потеря дочери в свое время подкосила не только его. Старый воин переживал также сильно, как и он сам. Ему не посчастливилось иметь детей, и в чужом ребенке он сумел воплотить самого себя. Девочка стала смыслом его жизни.

Холодный ветер из разбитого окна, скользнул по лицу, вынеся в коридор облачко праха. Тут же раздался громкий рык Борислава, и дверь в кабинет быстро захлопнулась. Все знали любовь хозяина дома к чистоте. Откуда-то с первого этажа появились крепкие парни с большими пластиковыми пакетами, ведрами, совками и метлами. Впрочем, сейчас ему было все равно. Мысли витавшие в его голове были далеки от чистоты окружающего пространства. Вокруг царила суета, отдавались приказы, а он все стоял, глядя вдаль и задумчиво перебирая пальцами узор перстня.

Проснулся я отлично отдохнувшим. Тело буквально переполняла энергия, порождая непреодолимое желание вскочить с постели и начать делать что-нибудь. Неважно что! Главное делать. С другой стороны, под одеялом было так уютно и тепло, что вылезать в большой холодный мир, пусть даже он и был домашней комнатой, было неохота. Эти два желания настолько сильно боролись во мне, что невольно вздохнул и открыл глаза.

Яркое утреннее солнце било в окно, заполняя комнату нежно-золотистым светом. Громко щебетали птицы. Под потолком, притаившись между балок, раскачивались связки лука и чеснока. На пороге, сидел дедушка и, штопая старую куртку, что-то тихонько напевал себе под нос. Легкий сквознячок шевелил мои волосы, заставляя блаженно жмуриться… Так… Стоп! Какой на хрен дед?! Какой еще сквознячок?! Где я?!?!

Резко подскочив с кровати, я принялся дико озираться по сторонам, пытаясь хоть что-нибудь понять или вспомнить. Взгляд упал на девочку, спящую на соседней кровати. Кто она такая? А кто я???

Память услужливо подкинула нужные воспоминания о прошедшей ночи. Словно по цепочке они дернула за собой все остальные события, происходившие в моей жизни. Тонны информации прокручивались в голове с огромной скоростью. Детство. Школа. Университет. Армия. Знакомство с Катей. Работа. Авария. Новая жизнь…

Схватившись за голову, раскалывающуюся от боли я застонал и снова откинулся на подушку. Я тонул в обилии информации. Хотел хоть немного покоя. Отдохнуть, осмыслить. Не думать… Но мне просто не давали этого сделать. С каждой секундой я все глубже погружался в океан воспоминаний, образов, звуков и чувств, просто растворяясь в нем и не имея сил всплыть на поверхность.

Момент, когда все закончилось, я пропустил. Сквозь веки мягко светило солнце. Способность мыслить и адекватно воспринимать реальность медленно возвращалась, отвоевывая позиции у раскалывающей сознание боли. Первое что я почувствовал, была железная кружка и чья-то рука под головой:

— Попей, парень. Полегчает, — раздался хриплый голос.

Не задумываясь о том, кто это такой добрый, я наклонил голову и сделал большой глоток. Крепкий ароматный чай прокатился по горлу и ухнул в желудок. Только в этот момент я осознал, как сильно хочу пить. Перехватив кружку за ручку и осушив ее за пару секунд, я открыл глаза.

На меня смотрело добродушное морщинистое лицо в обрамлении седой бороды. Тот самый дед, что сидел на пороге, довольно кивнул и, поднявшись с кровати, направился обратно:

— Как ты себя чувствуешь?

— Башка болит, — честно ответил я, пытаясь привести мысли в порядок. Боль медленно отступала.

— Это не удивительно, — как-то странно посмотрел он на меня, — ведь еще вчера у тебя ее вообще не было.

— Чего?? — выпучил я на него глаза.

— Ты что, ничего не помнишь?

— Нет… Я даже не знаю кто вы такой.

Вздохнув, дед сел за грубый, сколоченный из досок стол, стоящий в центре комнаты и, достав из буфета бутылку, налил себе в такую же железную кружку водки. Хряпнул молча. Без закуски. Что уже само по себе говорило о наличии у человека нехилого стресса.

— Вчера утром, на рассвете, — прокашлялся он, — тебя притащила на плече вот эта пигалица, — кивок в сторону соседней кровати, — честно говоря, я впервые видел, чтобы такого борова легко перла на себе двенадцатилетняя девочка. Да еще и придерживая только одной рукой. Вся с ног до головы в кровище. Стала просить о помощи. Как меня там на месте кондратий не хватил до сих пор удивляюсь… Ну, пустил естественно. Куда ж деваться-то? Она поблагодарила, вежливо так. Прошла в дом и начала тебя лечить.

— Лечить?

— Да сам понимаю, как это звучит, — отмахнувшись рукой, буркнул дед, — в груди дыра здоровенная, да такая, что кулак свободно пролазит! Причем насквозь. Головы вообще нет! Шея, с торчащим обломком позвоночника и кусок нижней челюсти. Чего там лечить-то?! Только прикопать где в лесочке… Дальше больше. Возложила она на тебя руки и глазенки свои большущие закрыла. Пару минут все спокойно было. А потом… свет от рук пошел! Не яркий, но… видно было, в общем. Особенно в темноте ежели. Я это как увидал, так в углу на стуле и замер. Сколько так просидел не знаю. Может полчаса, а может и больше. Да только за это время она тебе заново маковку на плечах вырастила и дырку заделала! Да еще так, как будто и не было ничего! Я пока на это все смотрел, даже дышать боялся. Если б уже седой не был, то точно бы поседел!

Вздохнув, он снова наполнил кружку. Взгляд ушел куда-то вдаль, видно вспоминая события прошедшего утра.

Я же сидел на кровати дурак дураком, пытаясь осознать то, что мне только что сообщили. То есть получается, меня убили?! Охренеть… Нет, ну просто охренеть… Выходит тот гребаный невидимый снайпер все-таки успел меня подловить. Но как тогда она меня смогла оживить?! Потеря головы для одаренного точно такая же гарантированная смерть, как и для обычного человека. Ведь альма находится именно там.