Еще одним витком нашей жизни на Базе-1, стало введение соревновательного стимула. Все и так немногочисленное свободное время, кроме сна, было отдано под «подлянки», другого слова этому явлению я подобрать так и не смог. В это время мы должны были неожиданно атаковать друг друга, устраивать засады или ловушки. Ограничений не было практически никаких, кроме того, что после успешной акции цель должна была остаться в живых, как впрочем, и окружающие ее люди. Самому успешному «диверсанту» к вечеру выдавалась награда в виде полного отсутствия индивидуальной тренировки с мастером.

Награда была жирной, но спокойный прием пищи и собственные нервы тоже стоили не мало, поэтому мы начали хитрить и разыгрывать постановки. Впрочем, Владимир это дело быстро просек и после того, как на усиленную тренировку остались все без исключения, рисковать так больше никто не спешил. Теперь приходилось быть постоянно настороже, ожидая засады в коридоре, удара вилкой в бок за обедом или притаившегося в туалете под потолком Альфира с ножом в зубах. Он меня так чуть до инфаркта один раз не довел, неожиданно упав сверху в самый ответственный момент и напугав до самого… И ведь дождался же гад того момента, когда я прочно усядусь на «белый трон», не стал нападать сразу. Поэтому процесс нападения сопровождался громким и весьма пахучим эффектом. Владимир потом ржал до колик, и выдал Альфу аж две «индульгенции» подряд, попутно заявив возмущенному мне, что настоящему бойцу расслабляться нигде не стоит.

Неожиданно наметился прогресс и по ясновидению. За все время тренировок я настолько поднаторел в изменении зрения, что включал «астральный режим» практически мгновенно и на чистых рефлексах. Однако, это было единственным моим достижением по этой дисциплине. Сколько я ни медитировал и не маялся с концентрацией, открыть в себе дар ясновидения, возможность выхода из тела и прочие чудеса мне так и не удалось. Мария, видя это нисколько не расстроилась и, пожав плечами, пояснила, что с таким низким изначальным процентом активации она и не ожидала ничего другого, но попробовать все равно стоило.

Но самым, пожалуй, большим потрясением для меня, как это ни странно, стало знакомство с преобразованием неорганики. Точнее даже не оно само, хотя в нем и было много удивительного и нового для нас, а тот, кто преподавал нам этот предмет. Помню как сейчас: небольшая, но очень уютная квартира в центре города. Дорогая антикварная обстановка конца девятнадцатого века и тяжелые шторы на окнах. Но, не смотря на это, хозяин дома не брезговал и современными достижениями техники. Бытовые приборы, оформленные явно под заказ, удачно вписывались в общую картину и не вызывали дискомфорта, когда взгляд упирался в телевизор или стиральную машину. Все было сделано со вкусом и явно неплохим дизайнером.

На пороге нас встретил сам хозяин дома, сразу показавшийся мне смутно знакомым. Я не мог вспомнить, где именно, но точно был уверен, что его я где-то уже видел. Благородное лицо, в обрамлении седой бороды и усов, волевой взгляд и выбритые до затылка волосы. Возможно, просто не растут, а может и бреет, кто его знает, но внешность у мастера была весьма колоритная.

Проводив нас до комнаты, где должны были проходить наши занятия, он извинился, и, сославшись на незаконченные дела, удалился вглубь квартиры, пообещав вернуться минут через пять.

Комната, в которой мы с удобством расположились в мягких кожаных креслах, была смесью кабинета и лаборатории. Большой письменный стол и старинные книжные шкафы, соседствовали с микроскопами, специальными маленькими комодами с кучей ящичков и отделов, парой небольших лабораторных печей на железном столике, твердомерами и разрывной машиной в углу. Увидев все это, меня осенило. Трясущимися от возбуждения руками я достал из кармана телефоном и залез в Гугл, чтобы уж точно убедиться в своих догадках. Набрав запрос в поисковике, и открыв нужную страницу, я ошалело уставился на фотографию, изображенного в ней человека. Не может быть!!

Похоже, я произнес это вслух, так как Антон удивленно вскинул брови и переспросил:

— Что не может быть?

— Ты знаешь, кто это?! — повернувшись к нему всем корпусом, я ткнул пальцем на дверь.

— Наш учитель по преобразованию материи, — недоуменно пожал он плечами, — суровый мужик конечно, но, судя по всему, свое дело знает. Это хорошо.

— Еще бы ему не знать! Блин! А говорили, что не было среди одаренных знаменитостей. Вот и верь после этого книгам.

— О чем это ты? — не понял мой друг.

— А о том! — начал я, потрясая телефоном, — Да это же сам Дмитрий…

— И этого вполне достаточно, мой юный тезка, — сказал, входя в комнату мастер.

— Э… — немного смутился я, — но ведь, правда, что вы, тот самый ученый, который…

— Я сказал достаточно, — спокойным, но не терпящим возражений тоном продолжил он, — о своей прошлой жизни я предпочитаю не распространяться лишний раз и вам того же советую. Тем более, что это знание входит в вашу подписку о неразглашении.

Антон некоторое время удивленно переводил взгляд с меня на учителя, а потом аккуратно начал вытягивать у меня из пальцев телефон, на котором по-прежнему светилась страничка «Википедии». Это действие не укрылось от Дмитрия, но он только усмехнулся и махнул рукой:

— Потом обменяетесь мнениями. Сейчас же, давайте приступим к главному.

И мы начали. По сути, вся дальнейшая работа сводилась к обычному сидению в креслах и изучению различных материалов, извлекаемых мастером из многочисленных, тщательно пронумерованных ящичков своего необъятного комода. Попутно, он рассказывал о термодинамике, структуре сплавов, рисовал на небольшой настенной доске маркером диаграммы состояния. Причем умудрялся делать это так подробно и просто, что на моих глазах сумел уложить весь курс металловедения пусть и в краткой форме, но всего в двух часовую речь! Общие принципы, закономерности, диаграммы. Все это было мне очень знакомо, как-никак моя специальность, но я все равно сидел с открытым ртом, слушая рассказ учителя. Вот уж и вправду талант!

Однако вскоре пришлось прерваться. Видя ошалевшие от количества информации глаза моего друга, Дмитрий вздохнул, и открыв, небольшой шкафчик, извлек оттуда настойку обостряющую восприятие. Антон благодарно кивнул и одним махом прикончил бутылочку, блаженно сощурившись. Все-таки молодец Илья, варит не только полезно, но еще и вкусно. Такое дорого стоит.

Через некоторое время, мастер понял, что мне это все уже известно, а то что благополучно забылось с годами, то уже успело снова всплыть из глубин памяти. Поэтому, выдав моему другу десять книг, необходимых прочитать и выучить к следующему занятию, приступил непосредственно к практике.

К приятному и большому удивлению, теория слияния нашла себя не только в биологии, но и в перестроении металлов. Поэтому общая суть и схема работы была понятна. Вот только выходило все далеко не сразу. Ведь металл, все-таки не живой организм и требовал к себе совершенно другого подхода, чем к той же самой мышечной ткани, например.

Несмотря на подробнейшим образом описанные способы преобразования, нам никак не удавалось их применить. Первым и самым легким заданием, было преобразовать кусочек стали так, чтобы его прочность повысилась в три раза. Кусочки были заботливо напилены из куска арматуры и лежали в большом пакете в углу. Поначалу я недоумевал, зачем нам столько, но уже после того, как первый образец рассыпался железной пылью у меня в руках, понял, что перестраховка была совсем не лишней. Металл ни в какую не хотел менять свою решетку, и на все мои в теории правильные действия реагировал одинаково — рассыпался прахом. Немного поразмыслив над данной проблемой, я вспомнил, что структурные превращения могут происходить только тогда, когда им это термодинамически выгодно. Энергию Гиббса и количество степеней свободы ведь еще никто не отменял, поэтому, недолго думая, решил просто напросто нагреть металл, увеличив колебание молекул и в этот момент изменить его как надо. Однако, к моему удивлению, ничего кроме обожженных рук и загоревшегося ковра не получил. Образец, как и многие, другие до него, рассыпался пылью.