Марина зря расходовать силы не стала. Призадумалась, буравя взглядом ледяную башенку. Для меня очевидно, что ей следовало бы сделать. Более того, если поднапрячься и потерпеть боль в ладонях из-за лёгких ожогов, то и сам смогу. Другое дело, что имей я такую же глубокую связь с огненной стихией, какую имеет Марина, мог, бы, наверное, великие творить дела. С опорой на бездну маны доступную сейчас.

В Гимназии и дома, конечно, учат концентрации – она появляется и сама собой, при освоении магического умения, а потом можно воспитать прям эталонную, но такой задачи не стоит. Для нас, людей Севера, концентрация имеет высокий приоритет. В той же выдуманной ситуации осады крепости, не шибко одарённые воины смогут пробить защитный камень, если крепко сосредоточатся и свершат натренированную магию. В русской армии много тех, кто вышел на уровень Гридя – от половины до двух третей. На свейской земле таких едва четверть от всех одарённых. Уверенному Гридю не нужно переживать из-за не пробитой стены: он может залить её огнём сверху до низу, может шибануть мощным хлыстом толщиной в дерево или обрушить сверху сотню пудов воды. Того лучше, если обучены взаимодействию на поле боя. К этому всему добавляются Бояре, что на расстоянии способны переломить ход противостояния на любом участке. Нам своих приходится беречь, так как если убьют их – мы потеряем будущих высокоодарённых детей. В ключевых сражениях русские могу пожертвовать половиной и это не скажется на способности воспроизводства столь сильных бойцов.

– Не получается, Иго-о-орь! – капризно оповестила Снежана.

– На самом деле ты всё делаешь верно, но не хватает концентрации. Если тебе удастся удерживать форму хлыста или жгута на протяжении времени подлёта к цели, а перед контактом ты чуточку ещё добавишь крепости – должно получится. Можно ещё…

– Стой! – оборвала меня Марина. – Давайте я сама попробую, а то ты сейчас всё расскажешь и получится, что догадки не оправдались. Ну-ка… вот та-а-ак…

Меж её ладоней родился сгусток пламени. Сначала прозрачный, весёлый и жёлтый. Потом Марина стала вкачивать силу, но усилием воли не давала расти. Огонь “запел”, удерживаемый невидимыми оковами, сгустился. Сначала ушёл в красно-жёлтый спектр, но затем резко поголубел и в итоге меж ладонями оказался небольшой бело-голубой шарик. Очень плотный и опасный. У Марины по лицу струится пот. Вот она метнула страдальческий взгляд на меня: о, я знаю это выкручивающее чувство внутри, когда рождённое тобой колдовство просится на волю.

Хлопок! Шар устремился ко льду. Я резко вздёрнул руку, вызвал уже натренированный образ копья, а потом, ужав в него порядочно маны, бросил с расчётом на траекторию шара.

Плотный сгусток голубоватого пламени прошил глыбу льда и выметнулся с другой стороны, помчал в сторону склада гимназии. Мне повезло, что траектория оказалась угловой и копью не пришлось догонять. В теории, Марина могла бы и сама разобрать эфирный конструкт, но не успела и подумать об этом.

Копьё столкнулось с шаром, послышался треск, шипение и небольшой гулкий взрыв. Во все стороны раздались клубы пара. Две удивлённые мордашки повернулись в ту сторону.

– Молодец! – похвалил я с кривой улыбкой. – Прошила лёд на зависть, но надо потренироваться с дозированием сил. Мне кажется, он пробил бы и склад. Могли пострадать люди или животные.

Марина довольная повернулась и показала язык.

– Как тебе удалось предугадать? – уставилась на меня Снежана. – Какая это школа?

Я нахмурился.

– Моя собственная. Ты же видела, какое чудо сварганила Морена?

– Красивое.

– Это-то да, но ты магически ощущала плотность огня?

– Кажется, нет. Я залюбовалась тем, как он сначала стал кроваво-жёлтым, а потом вдруг посветлел и сделался голубым.

Я беззлобно посмеялся.

– В этом и суть. Мне подумалось, что льдом дело не ограничится.

– Здорово, Игорь! – захлопала в ладоши Снежана. – Ты меня удивил. Я рассчитывала на изнуряющие занятия, а тут целое представление.

– Но-но! – погрозил я ей. – Принимайся за свою глыбу. Поняла уже, как следует сделать?

– Ещё нет, – спокойно созналась она, – ты же поможешь мне?

Помогать взялись вместе с Огнёвкой, которой хотелось скорее поделиться открытием. Снежане задачка далась с раза десятого и то не идеально: устав вытютюливать водяной жгутик, она щедро плеснула силы, вытянула стихию в бревно и саданула по глыбе. Расколола, как просил, но это всё равно уловка.

– Меня тренировали действительно несколько иначе, – проговорил я, оглядывая красавиц. – Было много практики, поэтому могу выделывать всякие штуки. Например так…

Я поднял руки ладонями вверх и всмотрелся в каждую. Вообще говоря, мог бы и отвернуться, и начать насвистывать, но так чуть проще сосредотачиваться. Над каждой вызвал по лёгкому вихрю. Усилил до появления заметного шума. В лицо стали толкаться порывы ветра. После того как решил, что силы хватит, начал их сжимать до состояния диска.

Для девочек может быть непонятно, да и если бы нашлись зеваки, тоже бы не придали значения, но контролировать сразу две действующих формы сложнее вовсе не в два раза, а в десять! Я повернулся к тающим на солнце глыбам и сделал глубокий вдох, чтобы на выдохе максимально успокоиться. Над ладонями бешено вращается воздух, уже пару раз задевший кожу и даже соскобливший часть мозолей. Я наилучшим образом прочувствовал все детали магических конструктов. Сейчас не война и не бой, а значит можно не спеша выстроить последовательность. Наметил цель, привычно перепоручив чутью общий вектор направления, дал команду лететь, но не очень быстро: на стадии подлёта будет нужно скорректировать движение, чтобы плоские вихри точно срезали по ледяному блину с глыб.

Стихии могут очень многое. Ветер в буран переносит тысячи пудов снега с места на место, огонь солнца и ледяной ветер превращают свежий пышный снег в лёд, а весной солнце в одиночку запускает бурные паводки по рекам. Когда ветер спрессован настолько, насколько это удалось мне, он способен распилить даже камень. Распластанные вихри легко вгрызлись в лёд и вскоре вверх слетели отлично срезанные диски.

Я театрально щелкнул пальцами и вихрей не стало.

– Браво, Игорь! – снова зааплодировала Снежана. Огнёвка расхохоталась и тоже за компанию похлопала.

– Как вы могли заметить, фокус занял время, а чтобы во время боя я мог превратится из жителя балагана в нормального бойца – фокусы нужно тренировать. Эти вихри должны не только пропадать по щелчку пальцев, но и возникать.

– Веско сказано, – заметно посерьёзнев, отметила Марина.

– И ты тренируешься? – следом за ней спросила Снежана.

– Опять же, как можно было заметить, натренированы у меня только копья. Ещё могу ледяными бочками кидаться. Теперь займусь вихрями.

– Очень здорово, – уверила Снежана. – Это больше похоже на тайные родовые практики, чем на простые занятия в Гимназии.

– Пхех! – вырвалось у меня. – Я преподаю индивидуально и только красивым девушкам.

Снежана не успела ответить, как Огнёвку разобрал смех и сквозь него она говорит:

– Тогда ясно, какого рода занятия будут. С какими родовыми инструментами.

– Жизнь слишком коротка и непредсказуема, чтобы тратить её только на полезные вещи – приятные тоже не помешают.

– И кого ты собрался учить? – выделила последнее слово Снежана.

– Кроме вас? – хитро глянул я.

– Да.

Прозвучало угрожающе.

– Никого. У вас особые полномочия и договор. Всё оплачено наперёд.

– Вот и хорошо, – успокоилась она.

– Так даже если бы и хотел, то разве сыщешь краше и лучше? Вы самые достойные кандидатки. Выбирая между журавлём и синицей, я погнался за стерхом и поймал его. Синички же теперь летают вокруг, щебечут, мол, а как же мы? Но зачем мне синички, когда такие журавлики в руках. Или скорее лебедь-птицы!

Снежана подтаяла от слов. Марине тоже понравилось, хотя я слышал, как относится к всякой стихийной страсти.