Вожделение Снежаны, щедро подпитанное разлукой, нашло себе иной объект для внимания: пересев на пышный обитый чёрным бархатом диван, она взяла Марину за ручку. Огнёвка завела речь про приключения юных лет, но я не стал переживать насчёт содержания, так как она не хуже меня знает, где следует сгладить и смягчить реалии жизни.

Шелковистым пальчиком, – знаю по себе! – Снежана стала поглаживать руку Марины, внимательно слушая. Крупные глаза расширились, поблёскивая в искрящемся свете хрустальных светильников. Мы в малой гостиной, двери заперты, а их толщина не даст повода для слухов прислуге. Впрочем, это уже моё стеснение, а вообще-то, слуг выгонять не принято, даже наоборот – они и полотенчико подадут, и воды фруктовой после жаркой любовной скачки.

Я молча наблюдаю, а сижу – напротив в кресле. Огнёвка у меня настоящий бриллиант, даром что с цирком успела поездить: сначала рассказ вела всячески играя голосом, а потом, дав Снежане в полней мере отдаться чувству приключений, сама окружила вниманием, причём настолько эталонным и выверенным, что Снежана, явно балованная таким, снова оказалась под действием магии.

Неподдельное внимание и подчинение смягчают нрав Снежаны. По натуре она вовсе не сахарная дворянская дочка: скорее пиратка, глава неуловимых бандитов, участница самых знаменитых пиров и попоек. Стоит пройти прочную скорлупу светского воспитания и аристократической надменности, как она расцветает. Огнёвка лишена комплексов и даже Гордыня ей не указ, а потому такая преграда и не помеха вовсе. Вот она уже с удовольствием прильнула к ножкам госпожи и гладит по нежному пушку, не страшась забираться рукой выше колена, под юбку платья.

– Почему у тебя такие горячие пальцы? Чуть не обжигают, но всё же приятно.

– Я же огневичка, – подмигнула Марина, – а ты ледышечка.

– У меня аспект Воздух, – возразила та.

– Северный, наверное. Мне нравится согревать тебя своими руками.

– Хи-хи! – прыснула в ладошку Снежана. – Мне тоже нравится эм-м-м… таять в них.

Прелюбопытнейшее зрелище на самом деле. Две прекрасных птички воркуют и осторожно касаются друг друга. И хотя Марина вовсе не из скромных девиц, но сейчас следует такту и главной ноте.

– Какая же у тебя кожа гладкая, – снова отметила Снежана. – Словно каждый день принимаешь ванну с заморскими маслами.

Марина рассмеялась.

– Принимаю, но не каждый день и без масел. У тебя есть такие?

– Конечно.

– Дашь попробовать?

– Да, выбери какие нравятся, только сиреневое не забирай.

– Спасибочки! – радостно отозвалась Марина, встала с колен и поцеловала Снежану в щёчку. – За кожей я ухаживаю магически. Но это не осознанно получилось. Научилась как-то само-собой. В детстве, когда у родителей начинался очередной спор, я садилась в углу за печкой и слушала. И пока суть да дело, водила ладошкой по руке едва касаясь. Волоски проскальзывали под ладонью и я хорошо чувствовала как щекочут. Есть такой огонь, который как бы… ну-у… не жжётся сильно. Я могу искорки выпускать из ладони и они красиво так сыпятся. Если выпустить такую на волосок, она скользит по нему, искриться и прям скатывается к самому корню и там пропадает, а волос превращается прах. Таким образом и убираю.

– Да, я заметила, что там, – стрельнула глазками Снежана, – у тебя ничего нет. Как у маленькой девочки.

– Хих! – прыснула Марина. – Некоторые любят такое.

– Ты работала проституткой? – удивилась Снежана.

– Нет, – спокойно отозвалась Марина, – но я же рано начала бродяжничать, а там всякое было. Давай спину – я помассирую.

– М-м, – предвкушающе простанала Снежана, – с удовольствием.

Платье хоть и не в Свет, но со шнуровкой. Огнёвка почти сразу начала развязывать, а потом уверенно стянула вниз и помогла подруге высвободить руки. Снежана осталась в лёгкой нательной рубашке. Поведя плечами, она быстро глянула на меня, а я вернул взгляд полный восхищения. Золотистые кудри Марина перекинула вперёд и приступила к массажу. Знаю, что благодаря тренировкам, пальцы у неё теперь сильные и легко продавят кожу до каждой жилки и мышцы. Начало именно такое, но моя Огнёвка не из тех, кто долго настраивается. Так уж совпало, что обе девушки давно не купались в море страсти, а потому достаточно лишь искры… тем более, что я не пропускаю ни единого движения.

Для Марины Снежана как объект восхищения и поклонения: гладит, целует везде, любуется красотой. Платье недолго оставалось на теле и вскоре было отброшено куда-то за диван. Такая же участь ждала и нижнюю рубашку. Марина погладила крупные груди, аккуратно сжала и потом нежно провела большими пальцами по ареолам вокруг сосков. Те сжались и вытянулись, словно разбуженные. Снежана не удержала мелкой дрожи в теле.

Марина осыпала лёгкими поцелуями руки, потом живот, далее – сразу к шее – парой лёгких касаний, а под конец – долгий поцелуй в губы. К делу присоединились руки: Огнёвка начала медленную ласку круди, но уже более уверенную и коричневатые сосочки получили свою толику внимания. Следом Марине остро захотелось нагладить и намять нежный животик подруги. О, я знаю какой он приятный на ощупь.

Снежана потребовал Марине тоже раздется. Огнёвка мигом стянула кожаные штаны, затем жилетик, приталенную рубаху и даже аккуратненький гипюровый бюстгальтер. Чёрненький, он оказался дивно хорошим. Не скажу, что мой Зверь наконец проснулся от вида такой вещицы на худощавом теле Морены, но точно заворочался. Исподнее оказалось обычным, но на крепкой попочке даже простые ткани и пошив обретают особый вид.

Марина мягким давлением рук уложила Снежану поудобнее, оказавшись сверху, а потом села на одну из ног, крепко прижавшись писечкой и тут же принялась двигать бёдрами. Губы девушек соединились, а руки свободно бродят по перекатам, прелестям и уголкам.

Пришло время сорваться первому стону – это была Снежана. Её поддержала Огнёвка, а следом усилила атаку. Они уже приноровились друг к другу: Марина ласкает подругу рукой, а сама, подтянув левую ногу, усиленно вжимает лепестки влажного бутона в ножку Снежаны. Стоны усилились.

Снежана ухватила Марину за волосы и оттянула голову назад. Огнёвка охотно поддалась, а сама цепко держится за плечо подруги.

– Лучше давай, лучше! – потребовала Снежана и шлёпнула по небольшой грудке Марины.

– Да, моя Госпожа, да! Вот так, снежная моя Госпожа, вот так.

Внутри Снежаны было уже пару пальцев, но этого Огнёвке показалось мало и она попыталась втиснуть третий. Он вошёл, но был тут же зажат грянувшим оргазмом. Прекрасно зная как лучше и сколько ещё нужно фрикций, Марина вынула его и снова двумя завершила дело, дождавшись последней судороги от Снежаны. Сама она успела уже два раза сорвать пик удовольствия.

Лежа друг на дружке, девушки затихли. Я прочистил горло:

– Изволят ли дамы испить воды?

– Ещё как, Котик. Но смотри все углы не собери своим… хвостом спереди, – расхохоталась Марина.

Я ответил смехом и пошёл к двери. Брюки действительно недвусмысленно топорщатся.

Прислуга дежурила неподалёку в коридоре. Я заказал кувшин малинового морса и чашку кофе. Пока готовят и несут, выудил трубку и спешно закурил, прислонившись к крепкой оконной раме и распахнув одну из створок. Боги смилостивились надо мной и послали таких женщин. Если я выживу на английских землях, то буду как отец. Род на мне уже не угас. Я успел продлить веточку дальше. Попросила ребёнка София, сохранила Снежана, настояла на зачатии Эльва. Даже как-то неожиданно приблизилось моё отцовство.

Успел выкурить полторы трубки, когда принесли заказанное. Я забрал поднос и отослал прислугу. Вернувшись, не забыл закрыть дверь на засов.

Девушки всё так же обнажены и не думают покидать дивана. Кувшин и два бокала поставил на столик рядом, а потом вернулся в кресло.

– Не скучно там тебе? – поинтересовалась Марина.

– Было немного, но ты видела, – пошутил я.

Кофе у Александровых дивно как хорош, ещё и со сливками намешали – прям не оторваться, горячий только пока.