– Под самое утро, – и подмигнул. – А до этого почти поместье графское и тысячу душ крестьянских вот в этих руках держал.

– Фортуна, – многозначительно отметил прапорщик Коля.

– Это да, – оттопырил я губу и задумался. Воистину, на удаче спасся.

– Табачок у меня самосад, забористый, – сообщил он и протянул уже зажжённую трубку.

– Это который возле забора рос и на который больше всего ссали? – пошутил я и затянулся.

Его разобрал хохот.

– Да-да, именно такой. Слышал, искали тебя несколько дней назад?

– Эх, – покачал я головой, – с удовольствием бы пересказал как было, но начиналось всё под благовидным служебным предлогом.

– Ай, – сплюнул он и посмотрел вдаль, – завидую… уже челюсть сводит от однообразия. Тоже сходить надо куда-нить.

– Тебя ж Николаем зовут, – глянул я на него, – хочешь подскажу куда заглянуть в первую очередь? А то я тут случайным образом знаю.

Ну и выдал ему Ивановские “ямы”, где и не дорого – всё же прапорщик пока что, и при этом весело. Да и без последствий, только если сам не учудишь.

Николай не только куревом угостил, но и коня предлагал до Петергофа. Я отказался, а когда уже попрощались, увидел, как из леса показались его ребята. Здорово было бы, реши он в отчёте про меня не упоминать, но хорошая мысля приходить опосля – так бы попросил даже. Просто, он ведь так и напишет, что Колыванский помог в поимке мелких разбойников.

К Удаче дошёл без эксцессов. Успел войти в обеденный зал и собирался свернуть в коридор, как их кухни вышла Марина. Завизжала и бросилась ко мне. Придавив к стене жадно заглянула в лицо, потрогала, коснулась новых шрамов…

– Котик… – прошептала она, – ты вернулся…

Я тоже всмотрелся ей в лицо и убедился, что Марина всё такая же красивая, а в глазах ярится жизнь.

– Что было? На тебя напали?

– Немного, – криво улыбнулся я.

– Игорь! – гневно посмотрела она. – Говори как есть.

– Хм… ну я смягчил тона.

Марина дальше слушать не стала, отстранилась и тут же задрала мне рубаху, нисколько не стесняясь зевак. Увидев исполосованное красными шрамами тело, она отступила назад и подняла на меня побелевший от бешенства взгляд.

– Твари! – вырвался рык у неё из горла. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Как же я ненавижу этот грёбаный мир! Ар-р-р!

По рукам потекло пламя, сжигая рукава на платье. Огненные искры падают на дощатый пол и тлеют. Марина сжала кулаки, пытаясь сдержаться, отчего стала исходить дымом. Кожа покраснела, но зная насколько невообразимым образом Огнёвка чувствует стихию – это не ожоги. Потом опёрлась о стену и сползла вниз, оставляя на досках тёмные обугленные пятна. Оказавшись на полу, Марина яростно влупила кулаком по нему – в стороны разлетелся сноп искр.

Примчались служки с вёдрами, но я придержал их, подняв руку. Сел рядом, поднял за подбородок голову Огнёвочки.

– Всё уже хорошо. Я почти здоров и полон сил. Я вернулся.

– Котик, – проникновенно отозвалась она и большими, очистившимися глазами, посмотрела на меня, – ты не представляешь, как я хочу залить тут всё океаном огня. Пусть оно всё пылает дни напролёт.

– Я понимаю. Спасибо!

Мы обнялись. Спустя минуту Марину уже окончательно отпустила ярость, она принялась извиняться и сама ливанула ведро на пол, гася последние угольки.

Нам было нужно побыть наедине и поэтому, вскоре, когда закончились обязательные приветствия и разговоры, мы оказались у себя.

– Жаль меня не было с тобой. Теперь будем ходить только вместе.

Я печально улыбнулся и покачал головой.

– Не хватало ещё, чтобы покалечили и тебя. На самом деле мораль довольно проста: достать можно кого угодно, Морена моя. Хоть Нестора-Огнебоя, хоть графа Александрова. А он, кстати, словно знает эти уловки и на встречи ходит с сыновьями обычно, – посмеялся я.

– Ну Игорь! Хоть какая-то польза от меня должна быть, я не могу просто ждать и надеяться, что ты выберешься из очередной задницы.

Я поднял указательный палец, подчёркивая важность её слов.

– Тут даже вернее будет сказать, что хотя я и чудом спасся, но до конца ещё не выбрался – тело плохо слушается. Нужно время на естественное восстановление.

– Почему у меня нет таких же сил, что у тебя? – посетовала она и принялась ожесточённо есть. Я рассмеялся от такого вида.

– Увы, всё не так просто. Ты знаешь, что я уже крепкий Боярин по одарённости?

Марина прищурилась, глядя на меня.

– Не сказала бы… чувствую как сильного Гридня.

– Это хорошо, что чувствуешь, – сыграл я бровями. – Нукась, а так?..

Огнёвка поверила бы и так. Чтобы снять и поставить скобы требуется большое волевое усилие и наверняка более осознанный чародей бы не делал как я. Но мы же любовники!

– Боги, Котик! – воскликнул Марина и от удивления выронила ложку. – Но как?..

– Собственно, это я к тому, что и в самых простых вещах приходится вешать на себя вериги. Казалось бы – целый Боярин, двери могу с пинка открывать, ан-нет.

Марина полностью отдалась восхищению и не придала значения словам. Встала, ощупала меня и тихо завизжала.

– Великие Боги, ну как же так-то?! Я что, получается, с целым Боярином милуюсь тут? Ужас! Быть такого не может.

– Чудеса случаются, – посмеялся я и потрепал её по голове.

– Коти-и-ик! – наконец села она обратно и опустила на меня полный любви взгляд. – Сними чёртову рубашку! Я… хочу видеть твои новые шрамы. Я ненавижу тех, кто это сделал и если ты позволишь, то с удовольствием запытаю каждого из них до смерти. И клянусь, что быстро они не умрут. И всё же, ты становишься всё более и более милым мне. Я думала уже не смогу сильнее любить тебя, но когда ты такой сильный и такой… истерзанный, у меня голова кругом идёт.

– Интересно, – вдруг подумалось мне, – а вернись я без рук и ног, тогда как? Точнее, привезли бы меня таким.

Марина смутилась, посмотрела в окно, быстро заморгав.

– Я не знаю, как бы точно поступила, Котик. Без тебя мне жизнь не мила. Хочу быть только с тобой и могу сейчас даже на крови поклясться, что ухаживала бы до самой смерти. Просто, вдруг свихнусь и… – она растерянно посмотрела на меня в поисках поддержки. – Уже ненавижу себя. Что если сделала бы такое?

У меня сердце заболело от истомы. Не удержался и схватил Марину за руку.

– Дурацкий был вопрос, прости! В голову пришло, но, не просто так. В этом нападении я потерял глаз. И если бы не сама знаешь кто, остался бы инвалидом.

Марина всмотрелась сначала в один, а потом в другой.

– Так и не скажешь…

– Он уже почти так же хорошо видит, как раньше. Наверное внешне уже полностью вырос.

– И… – осеклась она, – как ты после этого?

Я шумно вдохнул и выдохнул. Расслабил спину, немного осев на стуле.

– Всё случилось настолько быстро, что ничего не успел понять. Потом потерял сознание, а когда очнулся – магия глушила боль. То есть она была настолько сильной, что я бы умер лишь от неё. Видимо, это только и спасло, чтобы не стать блаженным.

– А мстить начнёшь, когда окончательно восстановишься? Возьми меня с собой.

– Я тебе ещё не говорил, но когда выбрался из крепости, под ней случилось землетрясение. Сама знаешь, какая ведьма не удержалась и пришлибла всех, кто там был. Один из них герцог Балабанов.

– Что-о-о?!. Сам герцог Балабанов?! А какой из? У них там есть дед и его сын.

– Наверное сын, – призадумался я. – Я не видел лиц.

– Так это он тебя заказал?

– Да.

– А зачем? – нахмурилась Марина. – Ты же пока даже на Снежочке не женился.

– Из-за химеры и шведов, по большому счёту. Но ничего полезного ему узнать не получилось. Поверил, что я просто везучий дурак.

– Фигово! – заключила Марина и с грустью посмотрела в окно. – Получается, просто пойти и отомстить будет нельзя. Род Балабановых трогать нельзя.

– Тем более, я жив, а они потеряли важного члена семьи. Но ничего, Морена, мы найдём исполнителей и уж на этих гадах отыграемся, как надо.