Он посмотрел остро, момент важный.

– Да, я считаю, что в бою важна не только магическая мощь, но и рукопашного боя умение.

– Это правильно, – крякнул он и полез в стол. – Так будешь участвовать?

– Конечно.

– Самый верный ответ. Далеко пойдёшь, Игорь. Ну, тебе не предлагаю, – приподнял он бокал и проглотил алкоголь в два глотка. Поморщившись, продолжает: – Слышал, у вас тут с Вениамином Игоревичем случилось недопонимание?

Я сыграл желваками.

– Откровенно говоря, я крайне зол на него.

– Ты пойми, Игорь, для ведения всей этой бумажной волокиты он мне нужен. Я уже поговорил и донёс мысль, что не следует отрываться на перспективных учениках. Он меня понял.

Я тяжко вздохнул и сделал глубокий выдох.

– Знаете, Геннадий Ортегович, я считаю нельзя довольствоваться только замечанием. Хочу вызвать его на дуэль. По Первому правилу.

– Дела-а…– протянул тот и с улыбкой глянул на меня. – Чего хоть случилось?

Я назвал причину моего гнева. У Ортеговича омрачилось лицо и, пожевав губы, он заговорил:

– Хорошо, Игорь. Тут я не могу тебе запрещать. Честь попрана и ты молодец, что дождался меня. Пусть он хоть вспомнит, как магия делается. Но не калечь!

– Даже не планировал, – поморщился я, – тут в другом дело. Он думает, мы там на передовой не жизнями и здоровьем рискуем, а забавляемся. Вот я и покажу, как оно на самом деле.

– Добро, – кивнул генерал и налил ещё. Карамельная жидкость весело расплескалась в хрустальном вместилище. Затем была быстро выпита, а бокал глава привычно впечатал. – Тогда во время турнира и сразитесь.

– Как скажете.

– Что касается поездки…– пожевал он задумчиво губы. – Твоему желанию было суждено сбыться. Император не стал посвящать Совет в подробности победы над химерой. Взаимных претензий у родов хватает, умело играя на них, удалось отвести тему. Мне велено передать, что отныне ты имеешь лёгкую благосклонность и государев интерес.

– Крайне рад слышать, – склонил я голову. – Очень хорошие вести.

– Ты только смотри, не влипай в неприятности. Сгинешь – он с меня будет спрашивать, а нрав у нашего свет Иван Ивановича очень крутой. Будет чего нужно, спрашивай.

– Геннадий Ортегович, там, в Колывани, я проходил отбор в вашу гимназию. Бился в том числе с одной девушкой, зовут Марина. Самородок, стихия Огонь. Так вышло, что мы после боя сошлись. Она способная и очень хочет учится тут.

– А живёт где, в Колывани? – едва не прервал меня он.

– Нет, тут, со мной.

– Так веди, – улыбнулся он. – Да я в гробу спокойно лежать не буду, если твою любовь в гимназию не пристрою. Документы есть?

Я обрадовано кивнул.

– Но сначала ты мне её покажи. Посмотрю хоть, кто твоё сердце очаровал.

Явившись к Марине с такими вестями, столкнулся с паникой. Она сначала наотрез отказалась идти, признав себя едва ли не блаженной и от того совершенно не годной к учебе. Потом уже я немного поколебал стены этой убеждённости, девушка стала делиться сомнениями: что подведёт, что не потянет, что опозорит. Я стоически продолжил осаду и моя миловидная крепость сдалась.

Потребовались ванна, душистые мыла, стиранная одежда, от всей суеты чуть не оставили паспорт в гостинице. Но всё хлопоты минули, мы снова оказались пред каменным величием гимназии, а потом и у кабинета.

Чудная всё же Марина. То паниковала, то теперь глазами сверкает – возбуждённая и сверх-весёлая, до безрассудства.

– Здрасти! – заявила она, едва оказавшись на пороге. – Ваше превосходительство, я Марина.

– Ух ты! – генерал с любопытством оглядел юную красотку. – Вот это ягодка!

Поцокав, он поднялся из кресла, приблизился и вдруг склонился поцеловать руку.

– Ой! – только и нашлась Марина, протянув ручку.

– Как тебя по батюшке, дочка?

– Простите, Ваше превосходительство, – склонилась в пояс Марина, – безотцовщина я. Матушкой вскормлена, слава Богам, померла она, когда я уже могла работать.

– Ну ничего, ничего, – по-доброму посмотрел Ортегович. Я вообще ему удивляюсь, прям преобразился, – зато самородок ты у них. Это большая удача. А теперь вот в гимназию тебя возьмём. Учиться хочешь?

– Всем фибрами души, Ваше превосходительство! – возопила моя огнёвка.

– Что за день, что за день…– шутливо попричитал генерал и пошёл к столу. – Прям радуете меня. Паспорт с собой?

– Не извольте беспокоиться – вот! – Марина скорее положила его под хмурые очи.

– Колыванская Марина… так вы обвенчаны? – глянул он.

– Я боевая подруга Игоря, – не дав мне ответить, отчиталась Марина, – а повенчан он аж с самой Александровой Снежаной Геннадьевной. Моей большой подругой.

Генерал-майор неверяще посмотрел, а я, за неимением иного выхода, пожал плечами и кивнул. Ортеговича разобрал громоподобный хохот. Лишь в третий раз утерев слёзы, он заговорил:

– Ну ты и пострел, Игорь. Я тебя недооценивал, похоже. Александровскую дочку… это просто чудеса какие-то. Ну что, Мариночка, я тебя поздравляю с поступлением и желаю вам с Игорем крепчайшей дружбы и тёплого лада. Не прощу, если не сбережёте друг друга.

Мы дружно склонились и не разгибались, пока Ортегович не рассвирепел.

– Эх, – махнул он рукой и принял полбокала на грудь, – ну его, службу эту. Не в таких чувствах. На охоту хочу. Прямо сейчас и поедем с Петровичем.

Мы вышли буквально светясь. Марина, едва не приплясывая, идёт по коридору, всматриваясь и изучая стены теперь уже своего учебного заведения.

– Я теперь тебе по гроб жизни обязана, Котик.

– Ничего такого, – бросил я и поправил кепку.

– Скажешь тоже, – вполсилы ткнула она меня в бок, – все мои бывшие друзья и знакомые от зависти бы почернели и прахом рассыпались. Я твоя верная слуга, оруженосец, конюх, повар. Кто угодно. Буду, если хочешь, вам со Снежаной свечку держать во время утех.

Я поддался смеху, а потом говорю:

– Кстати об этом – забота тут у меня появилась. Не знаю, как быть.

– М-м?

– Тебя Снежана приняла. Разрешила приехать, но я переживаю за Сигрюнн. Александровы – это могучий род, как и Гардарсоны. Как бы тут не появилась почва для вражды. Ума не приложу, что делать.

Мы успели спуститься до первого этажа. По пути встретили знакомых учеников, что с любопытством глазели на Марину – девушка явно производит впечатление.

– Котик, а если тебе просто выбрать Снежану и всё?

Я поморщился. Марина озвучила хоть и неприятный, но логичный вариант. В конечном итоге, ребёнок от Крузенштернов зачат, а значит можно и так поступить. Но…

– Ты сама как, хочешь ещё с ней повидаться?

– У-у, как ты посерьёзнел, – передразнила она, сдвинув брови. – Конечно хочу! Она же моя подруга, почти сестра. Божечки, да она как сахарная пенка: беленькая, нежная, желанная. Не могу, как хочу увидеть. А потом обнять, прижаться. Понюхать! Ты же помнишь этот дивный аромат, Котик?

– Помню, – обречённо выдохнул я. – В том-то и дело, что уже всё.

– Ладно, – вдруг остановилась Марина и потянула меня, – я обещаю, что улажу этот вопрос. Не волнуйся. Будем в итоге жить вместе и горя не знать.

– Ты бесподобна, – благодарно посмотрел я ей в глаза.

– Приходиться крутиться, а то с такими принцессами, как Снежана и Сигрюнн, я быстро позади останусь.

– Самое главное, оставайся собой, – приблизился я и мы слились в поцелуе. В тени пышной вишни, не привлекая внимания прогуливающихся по аллее жителей.

Удалось узнать на каком экипаже поедет Скотович и примерное время. Ошибки быть не должно – белая с золотом карета на тонких больших колёсах станет мишенью. Мы нападём внезапно, а значит успех обеспечен.

Проблема только в “мы” – по сути, это я и мои силы. Ивану там делать нечего, разве что только с луком или арбалетом. Но такие вещи только у наёмных убийц работают, в жизни стрелки гибнут в первую очередь, стоит вылететь первой стреле или болту. Марину, ясное дело, тоже не беру.

Ждать в городе они отказались, причём так сильно упёрлись, что мне пришлось уступить – лагерь устроили в лесу, в двух верстах от тракта. Вышли под вечер, ночь провели среди душистых трав и деревьев, а около девяти утра я выдвинулся к месту.