Зита бросила на парня вопросительный взгляд. Такого Кунгурцева она прежде не видела. Без язвительности, без колючего презрительного взгляда, миролюбивого и добродушного. Заболел, что ли? Она не выдержала, так и спросила.
— Повзрослел, — усмехнулся Кунгурцев невесело. — Знаешь, я ведь тебя презирал все годы. За то, что ты постоянно в чьих-то руках. Что никогда не проводишь свободное время в спартаковской компании, все где-то в сторонке с командирами, шушукаешься о чем-то, секретничаешь… за многое, в общем. Но вот стал командиром «Спартака», и кое-что начало доходить… Я ведь считал, ты свое офицерское звание через постель получила. Многие, конечно, считали так же, но это не оправдание личной дурости… а на самом деле? Во сколько лет ты сдала офицерские экзамены, если не секрет?
— Не помню. Лет в тринадцать. А что?
— А то! — ожесточенно сказал штурмовик. — Дурак, вот что! Ты в тринадцать, а я в семнадцать, и то с огромным трудом! Я только сейчас, командиром «Спартака», начинаю понимать, какую работу ты тянула в штабе штурмовых отрядов! Маленькой девочкой! А мы все — шлюха, шлюха… Очевидного не желали замечать в упор! И насчет «шлюха» тоже совсем недавно дошло. Когда увидел, как тебя генерал обнимает и за собой тянет. Он ведь тебя не спрашивал! Мужчина, блин, самец-победитель… они все тебя не спрашивали, тянули и тянули руки. Тебе работать надо, вопросы по «Спартаку» решать, а они все ручонками под рубашку… Если честно, поражаюсь, как ты еще не возненавидела весь род мужской.
— Ну, мужчины так устроены, — слабо улыбнулась она.
— Вот и я о том же, — вздохнул Кунгурцев. — Так что прости дурака за все прошлое, ладно? Я ведь еще неделю назад зубами скрежетал. Как увижу, что ты снова с кем-то из командиров в сторонке — ага, думаю, с простыми спартаковцами брезгует дружить, ей мужиков подавай, полковников-генералов! Так бы и убил…
— А что изменилось? — полюбопытствовала она.
— Говорю же — повзрослел. Как сам потянул твою работу, так сразу повзрослел, идиот…
Кунгурцев в задумчивости снова сорвал травинку и покрутил в пальцах.
— Любому спартаковцу ничто не мешало подойти к тебе с любым вопросом. Или с разговором. С шутками. С дружбой той же, блин… Ничто не мешало! Ты не отталкивала никогда. Мы сами сторонились! Знаешь, это подсознательно чувствуется — чтоб подойти к тебе, надо самому сначала подняться до твоего уровня. Са-мо-му. А это очень непросто. Даже осознать — непросто. Я вот осознал, только когда заметил, что тоже… отдаляюсь. Другой уровень ответственности, другие умственные нагрузки. Соответственно, и шутки другие, и вообще сами разговоры…
Кунгурцев ожесточенно выкинул травинку и уставился в чистое небо.
— Неравенство людей — такая мерзость! — признался он. — Почему-то даже при социализме люди остаются разными! Вроде возможности одинаковые, а люди все равно разные, и сильно разные! По нравственности, по уму, по устремлениям. И по уровню разные, что особо противно! И никуда от этого не деться! Мне сейчас интересно, например, с тобой разговаривать, понимаешь? Не с Ангелинкой, не с Кирой — с тобой! Да еще с Леной. Удивительно умная и очень взрослая, хотя и конченая шлюха, конечно. Если б не ее тяга к мужским рукам… Но теперь я понимаю, почему ты дружила с Ратниковым, или с Каллистратовым, или еще с кем из взрослых… обидно все равно, но хотя бы понимаю!
Зита не смогла скрыть улыбку. Не очень-то он и повзрослел, если считает Лену шлюхой.
— Правильно сделали, что ввели сетку военно-гражданских званий! — убежденно сказал Кунгурцев. — Вопреки теории построения социализма, но все равно правильно! Хотя бы честно и понятно! Вот старший офицер, а вот сержант коммунальной службы! И…
— … и красивые умные девочки будут дружить только со старшими офицерами! — рассмеялась Зита.
Кунгурцев хмыкнул и спрятал улыбку.
— Ну, как-то так оно и представляется! — пробормотал он смущенно. — Селекция, направленный отбор… а что? Неплохой стимул для развития! Или я неправ?
— Прав, и даже не представляешь, насколько! — серьезно сказала Зита. — Мы не знаем, какова теория социализма. Мы — не знаем. Потому что снова идем первыми. Нащупываем путь во тьме. И ленские каторжные шахты, и абсолютная табель о рангах, и штурмовые отряды — это всё попытки нащупать путь к социализму, способы борьбы с человеческим зверством. «Спартак» в этом ряду является следующим шагом, прорывным в будущее. Командная структура «Спартака» уникальна и выходит далеко за сетку военно-гражданских званий, далеко и выше. Кстати о командной структуре «Спартака»… пожалуй, ты как его командир должен кое-что знать.
— Очередная тайна, не предназначенная для таких дурачков, как я? — спросил Кунгурцев, мгновенно помрачнев. — И много их еще?
— Эта — последняя. Так получилось, не обижайся. Войной выбило старшие возраста штурмовиков, всю командную линию, вы все пришли к руководству не совсем готовыми. Слишком детьми. Кое-что нельзя было доверить ни Орлову, ни Димитриади. Но ты действительно повзрослел. Готов слушать?
— Топ-секрет, расстрел сразу после ознакомления? — усмехнулся штурмовик.
— Нет, что ты, это наши внутренние дела. Так вот, для начала: Лена — не шлюха. В «Спартаке» она прежде всего — глава службы собственной безопасности. И еще старшина, что тоже немаловажно. Она реально вторая после тебя, вовсе не твой заместитель. А вне «Спартака»… догадывайся сам. Принимая во внимание, что ее увивания вокруг генералитета могут быть всего лишь малой частью, очень неприятной частью сложной, ответственной работы. Мы — политические войска, понимаешь? Желаем или нет, но мы в политике. Стоим на страже завоеваний социализма, но и одновременно состоим в определенной властной группировке. И у этой группировки имеется наверняка своя разведка и прочие неафишируемые службы…
— Значит, в «Спартаке» есть служба собственной безопасности, — хмуро пробормотал Кунгурцев. — Так-так. И всегда была, теперь это очевидно… Очень интересно. А сотрудников этой службы я имею право знать или как? Или все еще не дорос?
— Сергей, ты — командир, — пожала плечами Зита. — Ты — командир, понимаешь? Решай сам.
— А ты знаешь всех?
— Да, но только потому, что я ее создавала. Вместе с Алексеем. Вот, таблетка информносителя, тут всё. Структура, область компетенции, схемы проведенных операций, личные дела спартаковцев… в общем, всё. Дальше решай сам. Уверена, с Леной как-нибудь договоришься. Вон она, кстати, идет к нам. Сейчас что-нибудь скажет. Не просто же так ее вызывали в штаб.
— Спасибо, — тихо сказал Кунгурцев и мягко положил ладони на ее плечи. — Извини дурака. Ну, дурак я, это не лечится.
Она повернула голову. Парень смотрел ей прямо в глаза, и она отчетливо поняла, что сейчас он ее поцелует.
— Сестренка, ты вообще хоть кого-нибудь из командного состава пропускаешь? — хмуро спросила Лена. — Ни совести, ни скромности… Этого оставь мне, поняла?
Балерина отпихнула Зиту и улеглась на траву, бесцеремонно разместив голову на ноге Кунгурцева. Парень хмыкнул и щелкнул ее по носику, нежно, еле коснувшись.
— Значит, так, любовнички! — недовольно заявила Лена. — Забыли друг о дружке и слушаем сюда! Первое — попытки захвата спецназом «Спартака» не было. Вот совсем не было. Привиделось, понятно? И майора не было. Закопали и забыли. Вы бы видели, как мой генерал невинно глазками хлопал, обхохочешься! Но это ладно, это ожидаемо, хотя приятно… Второе! Кунгур, с капитаном тебя! Подтверждение только что пришло.
— А ты?
— А я нет, — легко сказала она. — Много нас таких задницами по штабу крутит, на всех званий не напасешься… не перебивай. Третье… мелочь, но вы оцените. Война закончилась. Супостаты спешно сдались, снова не удалось переименовать Стамбул, а жаль!
— Опа! — ошарашенно сказал Кунгурцев.
— А то! — с удовольствием подтвердила Лена. — Пока вы тут обцеловывались, мир изменился! Кстати, на Западном фронте тоже мир, сдулась нордическая раса, как только потери возросли! Война закончилась! Понимаете? Война — закончилась! И больше никто не погибнет! Будем жить, ребята!
