Ответ мог быть только один: они укрывались там, где дрон не мог их обнаружить. Блиндаж, какое-то строение. Поэтому я спросил:

– Вы в каком-то строении прятались?

– Угадали, – удивился тот же ряженый. – На разбитом складе у села, в подвале овощехранилища. Дальше дело техники, вычислить вас было несложно. Жаль, во время поездки не удалось вас взять, поэтому выкрали из дома. Правда, целую роту пехоты пришлось отправить на верную смерть, чтобы отвлечь внимание, пока вас похищали, но они сделали доброе дело.

– Понятно.

На этом разговор закончился. Меня подняли с санок – сам же мог идти, – и мы двинули. Связали крепко, пока не сбежишь, немцев было полтора десятка, из них шестеро ряженые. Причём в форме НКВД только двое, остальные под обычную пехоту маскировались.

Мы прошли так около километра, меня плотно охраняли, каждое движение отслеживали несколько внимательных глаз, а я всё прикидывал, как же мне свалить. Но тут мы вышли на укатанную дорогу, вившуюся по опушке леса. По ней двигалась колонна немецкой техники и танков, на шум движения мы и выходили.

Те, что были в форме вермахта, пошли вперёд и быстро договорились о машине – обычный «Опель-Блиц» с солдатами в кузове, которые его уже покидали. Тут уже и мы вышли, ряженые тоже. Устроились в кузове машины, которая уже развернулась (колонна к передовой шла), и покатили куда-то дальше в тыл. Нет, с этими на рывок не уйти, не дадут, быстрее завалят, а я этого не хотел. Ладно, ждём подходящего момента.

Шли на приличной скорости, машину мотало из стороны в сторону. Больше двух часов в пути были. Я уже совсем замёрз и рук почти не чувствовал. Тёр их друг о друга, согревая пальцы, а меня каждый раз проверяли: не развязываюсь ли? Вот, видимо, по мосту проехали: под колёсами настил перестуком досок прошёлся. Потом несколько раз повернули. Задний тент мотался, и я мельком видел дома и улицы. Это не деревня, город какой-то.

Вскоре машина остановилась у какого-то здания. Немцы посыпались наружу. Ну и меня достали. Я быстро осмотрелся из-под сползшей на глаза шапки, похоже, ушанки. Это точно город, здания кирпичные и деревянные в два этажа. Неподалёку застыли несколько местных, разглядывая меня, некоторые с испугом. Я настолько хорошо был связан, что невольно привлекал внимание.

– Эй, ряженый! Что за город?

Тот бросил на меня косой взгляд и сказал:

– Заткнись.

– Можешь не говорить, узнал уже. Это Мценск. Вон вижу отсюда железнодорожный мост, где ремонт идёт. Это я его охранял, мой взвод. Роту ваших диверсантов уничтожил, два броневика были и четыре грузовика, полные ваших солдат. А потом все три моста я взорвал.

Ряженый подошёл и тыльной стороной ладони ударил меня по лицу, несильно, но губы разбил.

– Я же сказал: заткнись.

После этого он велел конвоирам завести меня в здание, похоже, административное какое-то. Вообще, я немецкий недавно учу, но тут разобрался, о чём говорили. Выплюнул кровь на снег и пошёл за конвоиром, ряженый последовал за нами.

Меня развязали. Под шинелью оказалось только исподнее. Как не замёрз, сам не понимаю, пальцы плохо гнулись, но вроде не обморозил. Дали горячего чаю – а, эрзац, но хоть пальцы отогрел – и завели в кабинет.

А там рожа знакомая. Ромбовый. В форме полковника вермахта.

– Вот блин, только тебя, урода, тут и не хватало.

– Узнал, – констатировал тот, пропустив грубость мимо ушей.

Хотя нет, не пропустил.

Потерев затылок после затрещины, я посмотрел, как тот вернулся за стол.

Последовал вопрос:

– Где автомат?

– Да дался вам этот автомат. Выкинул я его, выкинул!

– Хорошо, поедем в те места, где выкинул, сапёры миноискателями каждый метр проверят. Не найдём – накажем.

В кабинете нас было четверо: два солдата, стоявшие за моей спиной (не из тех, что меня похитили, другие), я и этот полковник. Я уже подумывал, как достать оружие и перестрелять их, благо развязан, но медлил из-за светового дня снаружи: ночь – вот моя помощница.

Тут дверь открылась, и стремительным шагом зашёл какой-то генерал. А я его сразу опознал – Гудериан. Разве он ещё тут? Его же вроде куда-то отправили, пленные офицеры говорили, что якобы сняли с должности, а на его место – другого генерала. Мол, не оправдал доверия Гитлера, не взял Москву, вот его и сняли.

Гудериан был не один, со свитой, так что не дёрнешься, я свои силы реально оценивал. Генерал что-то резко спросил у ромбового, с интересом рассматривая меня. А я ему язык показал. Тот от неожиданности опешил, потом засмеялся. Правда, быстро оборвал смех, но изучать меня продолжил.

Вообще, можно было бы раскидать гранаты и автоматом положить всех, но здание мне не покинуть, меня здесь положат, это точно. Убить генерала было бы неплохо, но свою жизнь я ценил больше, так что ждём темноты.

Гудериан о чём-то экспрессивно говорил с ромбовым, тот тоже в долгу не оставался, отвечал. Наконец я не выдержал и сказал:

– Говорите чётче и медленнее, а то я не всё понимаю.

В этот раз затрещина прилетела от охраняющего меня солдата. А вот полковник отчего-то весело на меня взглянул и объяснил:

– Генерала интересует источник поступающей к тебе информации. Мы внимательно за тобой наблюдали. Именно ты передавал сведения штабу своей дивизии, поэтому она так успешно и наступала, нанося нашим войскам большие потери.

– О, господин полковник, вам этого не понять, это не для средних умов. Дар у меня от бабушки, царство ей небесное. Она умела ворожить и меня этому научила. Это несложно: две капли опиумной настойки, косяк марихуаны и немного кокаина – и вам откроется астрал. А там вся информация, знай выкладывай на карту, что тебе нужно. Вот так я её и получал.

– Шутишь, значит?

– Какие шутки? Ваша аненербе вон шаманов тибетских вывезла в Германию и работает с ними. Чем я хуже? Я лучше шамана.

– Откуда ты знаешь о секретной организации Третьего рейха, мы ещё выясним, как и то, откуда сведения получал. А пока пусть тебя оденут. До Берлина добираться воздухом будем, а наверху холодно.

Он отдал несколько приказов на немецком и продолжил общаться с генералом, а меня вывели из кабинета и выдали слегка ношеную форму командира РККА. Ряженых ограбили? Впрочем, знаков различия не было.

Я надел форму, сверху снова шинель, потом шапку, на ногах валенки. Ух, отогрелся. Вскоре пришлось снимать шинель и шапку: в здании довольно тепло было. Меня покормили – ну наконец-то, а то кишка кишкой играет. На первое был горячий суп-гуляш из овощей с мясом, ничего так, а вот второго не было. Хотя супа было много, я наелся. Выдали ещё два куска хлеба, сыр и чай – для офицеров, не эрзац.

Снаружи уже темнеть начало, когда мы собрались, и поехали куда-то за город. Я в легковом авто с полковником, плюс два бронетранспортёра. Генерал, к сожалению, не с нами.

Уехали мы недалеко, на полевой аэродром, где разместилась фронтовая авиация. Нас ожидали: тут стоял трёхмоторный транспортный самолёт. Вот и меня туда, причём попутным грузом, так как были ещё мешки с почтой и пяток офицеров. Генералов не было.

Меня связали, чтобы не доставлял проблем. Вскоре самолёт разогнался, оторвался от полосы и, гудя моторами так, что будь у меня пломбы, они бы все повылетали, натужно потянул в сторону Германии.

А вот теперь можно бежать. Германия мне интересна, но только при условии, что я войду туда с советскими армиями.

В самолёте находились полковник с двумя подручными, оба офицера, шесть попутных пассажиров – пять офицеров и один гражданский – и экипаж. Остальное место занимала почта, так на мешках было написано. Жаль, Гудериан соскочил, не досталось мне счастья лететь с ним на одном самолёте.

Медлить не стал. Мы ещё набирали высоту, когда верёвки, которыми я был связан, исчезли, а в обеих руках у меня появилось по парабеллуму. Открыв огонь, я сначала убил обоих офицеров из охраны, потом полковника (он мне не нужен), а затем в быстром темпе завалил и остальных, кто был в салоне. Тут вдруг в салон заглянул лётчик с пистолетом в руке, я и их расстрелял через стенку. Пробежавшись, сделал контроль.