Когда он вернулся домой, бабушка уже накрыла на стол, мать, которая пришла с работы чуть раньше обычного, уже вымылась и рассказывала бабушке, до чего докатился Ваганов из месткома. Доник пошел было мыть руки, но тут вошла Катька и сказала ему:

— Издеваешься, да?

— А что?

Катька держала в руке три совершенно одинаковые черные фирменные ручки с золотой надписью по-немецки.

— Зачем подсовываешь?

— Зачем мне подсовывать?

— А я говорю — ты нарочно, чтобы меня волновать!

— Ничего я тебе не подсовывал. Я вижу, что ты на столе забыла, вот и отдал. Зачем мне твои ручки?

— А зачем мне три? Может, их вообще миллион? Я у Багировой взяла, потому что она так и сказала — будет одна, одна на всю Москву, понял? На что мне три?

— Так отдай мне.

— Еще чего не хватало!

Катька тут же спрятала все три ручки в сумку, а Доник подумал, что надо будет расследовать загадку трех фирменных ручек. Но в тот вечер разгадать ее он не смог, надо было садиться за Моранди — но некуда спрятаться, потому что к Катьке пришли сразу две девицы:

Варфоломеева — дура почище Катьки и незнакомая спекулянтка шмотками.

Причем денег у этих куриц нет, и они все время устраивают ченьч и базарят. На кухню тоже не пойдешь — там Салима устроила очередную стирку, а в большой комнате телевизор на полную громкость. Но лучше при телевизоре, чем в щебетанье интеллектуалок из швейного техникума.

Доник уселся с книгой в угол, но с трудом понимал, что пишет Моранди.

Вдруг бабушка сказала:

— Вера, спасибо, что ты мне шерсть принесла.

— Ага, — сказала мать, которая уже впилась в телевизор.

Потом минут через десять, когда случилась какая-то пауза в действии, мать спросила:

— Какую шерсть?

Донику было забавно слушать, с какими перерывами идет разговор между мамой и бабушкой, но они этого не замечают.

— Синюю, — сказала бабушка еще минут через пять, кончив считать петли.

— А я не покупала, — сказала мать.

— Три мотка, — сказала бабушка. — Я же еще вчера просила тебя купить.

— Ага, — сказала мать, — я не покупала. Нет синей шерсти.

— А эти мотки — Доник, что ли, принес?

— Ах, оставь, — сказала мать, — ты мне смотреть мешаешь.

И тут Доник увидел ежика. Того самого, из сквера. Он не спеша топал через комнату, направляясь к Донику, а следом за ним, медленно переставляя лапы, как зачарованный, двигался Барбос, который, видно, расценил появление ежика в комнате как личный подарок судьбы.

— Барбос! — крикнул Доник. — Фу!

Кот не обратил никакого внимания на его слова, но мать услышала и оторвалась от экрана — проследила направление взгляда Доника и, еще не поняв, что в комнате бродят ежи, завизжала на всю улицу.

Ежик остановился, Барбос отпрыгнул в сторону, потому что решил, что в квартиру ворвалась пантера, бабушка выронила вязание, подруги вбежали из соседней комнаты, Салима распахнула двери и закричала с порога:

— Какой право имеешь меня нервы дергать?

Испугавшись за ежика, Доник схватил его на руки. Ежик был тот, из сквера — он не умел сворачиваться в шар.

Девушки окружили Доника, хотели приласкать ежика, им было смешно, что он поднялся на второй этаж и пришел в гости. Мать чувствовала себя неловко, что так закричала, и потому стала ругать Доника за то, что тот без спросу принес домой ежа. Бабушка поддержала ее, сказав, что ежи дома не живут и оставить его дома — это замучить животное, к тому же его Барбос растерзает.

— Хорошо, — сказал Доник, как бы признавая этим, что принес ежика сам. — Я его отнесу.

И он понес ежика к выходу. Салима шла за ним до двери и твердила, что от ежей этих и крыс бывает чума и СПИД.

Уже темнело. Доник прижимал к себе ежика, тот доверчиво лежал на руке, и от него исходило спокойствие и теплота. Даже жалко стало расставаться с таким хорошим и добрым ежом. Доник подумал, может, отдать его Карапетяну, который как раз вышел гулять со своими близнецами, но потом решил — нет, пускай ежик живет на свободе. А он к нему будет приходить…

Когда, перейдя улицу, Доник вошел в сквер и стал искать место поглуше, чтобы отпустить ежика, ему в голову пришла гениальная мысль: «Ежик каким-то образом связан с космическим кораблем!».

В этой мысли заключался не вопрос, не предположение, а утверждение.

С этой мыслью Доник зашел в кусты и отпустил ежика. Ежик и не собирался убегать, он стоял у его ног и ждал. Из кустов Донику была видна скамейка. На скамейке сидели две девочки, лет по пяти, они держали в руках по ежику. А рядом с ними сидел их дед, толстый старик в пиджаке, обвисшем от груза медалей и юбилейных значков. Он тоскливо и монотонно вещал:

— Я помню, как мы стояли под Демьянском, а там леса густые и в них водятся ежи. А жрать нечего. Сержант Ватрушка поймал трех ежей и изжарил. А наш ротный говорит — нельзя ежа жрать, отравишься. А Ватрушка изжарил и съел, и хоть бы что. Его через два дня убило осколком. Но животом совсем не страдал. От осколка погиб, я сам при этом присутствовал.

Доник посмотрел под ноги. Его ежик стоял внизу и ждал. Конечно, могло так случиться: попался выводок ежей — бывает. Но Доник был убежден, что все это не случайно.

— Пока, — сказал он ежику и медленно пошел к дому, но не домой, а только к дому. Он дошел до скамейки перед подъездом и сел на нее.

Ситуация была неординарная, нестандартная, Доник обладал тайной, которую кроме него никто не знал. Тайна эта была невероятная, и от разгадки ее могла зависеть судьба всей Земли. Это трудно понять — человеку кажется всегда, что судьбы Земли и даже его района решаются в каких-то специальных учреждениях. Но если мы допустим, что единственный инопланетный корабль опустился именно в сквере по ту сторону Охотничьей улицы вчера в десять вечера, то уже это событие настолько невероятное, что его последствия должны проявить себя невероятно.

Допустим, рассуждал Доник, что ежики — это и есть инопланетные пришельцы… Хотя вряд ли. Если бы из корабля вышло сто ежей, Доник бы их увидел — не такая уж была темнота. Да и что за идея изображать из себя ежей? Это самый невыгодный камуфляж. Если бы Донику предложили спуститься на Землю и принять форму какого-нибудь земного существа, неужели он выбрал бы ежа? Да ни в коем случае! Еж медленно передвигается, он лишен средств защиты, он слишком очевиден в городе… Нет! Постой-ка, а вдруг пришельцы в самом деле так похожи на ежей? Доник покачал головой. Он точно знал, что вчера вечером из корабля вылезли мелкие существа, подобные маленьким насекомым — не ежи… и не ручки!

А почему я подумал о ручках?

Потому что с ручками нелады. Ручка должна быть одна. А их уже три.

Вторая появилась, потому что она понадобилась Донику. А третья?

Третья тоже, потому что она понадобилась Донику. А откуда они появились, эти ручки?

Оттуда же, откуда и ежи — ниоткуда.

Доник сидел в одиночестве и строил умозаключения, которые имели прямое отношение к судьбе Земли. Она сейчас в руках единственного человека, который осознает опасность, грозящую нашей планете. Теперь подумаем, не был ли он сегодня свидетелем других странных случаев?

Был! Была история с собакой. Ведь сначала у нее половина морды была белой, а потом и вся морда. Эта собака подобно ежам появилась неизвестно откуда — потерялась и потом пришла. Все? Нет, не все!

Доник радовался, как грибник, попавший на поляну, где растут во множестве подосиновики. Что вы скажете о мотках синей шерсти, которых не было в магазине и которые оказались у бабушки, хотя мать их не покупала. Или о туфлях?

Допустим, что есть существа и вещи, которые возникают ниоткуда и не возникали раньше, пока не приземлился космический корабль. Значит, это было вторжение?

А почему бы нет? Необязательно же марсианам приземляться на Землю в снарядах и сразу же пить кровь землян. Можно вторгнуться невзначай, мало-помалу втереться людям в доверие, притвориться ежиками, заморочить человечество… Вторжение вещей!