Эти мысли заняли Лидочку, но не изгнали страхов, странного чувства, что в доме, кроме нее, есть кто-то еще.
Лидочка выглянула в кухонное окно. Сквозь листву проглядывали сараи, стоявшие спинами к забору Ольги. Если что-то случится, сколько ни кричи, никто не услышит. Надо перейти на другую сторону дома, к приоткрытому окну, которое выходит в переулок, там кто-то может быть.
Знаю ли я, что мне надо искать?
«Нет, толком не знаю», — призналась себе Лидочка.
Лидочка оглядела стол возле пишущей машинки. Потом заглянула под него. Там валялась лишь разорванная красная коробочка из-под ленты для пишущей машинки. Больше ничего. А вот и старая, использованная лента на катушке. Она откатилась почти к самому холодильнику.
Подобрав эти предметы, Лидочка положила их на стол, а сама пошла в комнату, где Сергей обычно спал.
На столике у кровати валялось несколько исписанных листов. Лидочка подняла их, пробежала глазами. Оказалось, что это лишь черновики к популярной книге о растениях Крыма. Лидочка уселась на кровать и принялась внимательно перебирать листки, переворачивая их: нечто полезное могло оказаться и на обороте.
Над головой, на втором этаже кто-то прошел. Легко, на цыпочках.
Лидочка вспомнила, что там гуляет кошка, и не испугалась. Она перешла в гостиную и стала наугад просматривать книги.
Почему-то Лидочке казалось, что Сергей должен где-то оставить планы, черновики, наброски к своему опусу. Ведь лежат же в спальне черновики ботанического труда!
Странно. Слишком уж здесь прибрано… Вот на столе несколько книг с завлекательными названиями — тантра, буддизм, астральные тела и прочие загадочные штуки, которые Сергей, видно, изучал, но не оставил ни одной закладки. Хотя Лидочка по старой памяти знала, что Сергей при работе доводил книги, которыми пользовался, до жалкого состояния, загибая углы страниц, делая пометки, помарки, вырезая нужные ему страницы или абзацы. Как-то у него даже был разговор по этому поводу с Лидочкой, которая сжалилась над искалеченной книжкой. «Такова жизнь, — глубокомысленно заявил тогда Сергей. — Сильные пожирают слабых. Ленин тоже писал на полях. Чужая книга — лишь материал для собственной». Может быть, Сергей тогда шутил или оправдывался. Вернее всего, он был вполне серьезен.
Книги, которые лежали на столе, были чисты, не читаны, не тронуты.
Должны быть другие? Но кто и почему их убрал?
Лидочка возвратилась на кухню, к столу, на котором стояла пишущая машинка.
Листы бумаги, лежавшие рядом с машинкой, были чистыми.
На всякий случай Лидочка подняла и посмотрела на свет лист копирки. Он был вытерт, почти прозрачен от долгой службы. Больше ничего интересного она не обнаружила.
Лидочка прошла в сени и заглянула в пустое помойное ведро.
Должно быть, содержимое его кто-то выбросил. Остался лишь лист копирки, приклеившийся к стенке изнутри.
Лидочка вытащила его из ведра. Посмотрела на свет.
Им пользовались, но лишь несколько раз. Кое-какие буквы можно было разглядеть. Но зачем?
Все же Лидочка перенесла листок на кухню и положила его на стол.
Скрипнула лестница. Лидочка обернулась. В дверь были видны нижние ступеньки, но кошка не появилась.
С каждой минутой ей все более хотелось отсюда уйти. Словно песок в часах, которые отмеряли ее время здесь, пересыпался в нижнюю колбочку, вот-вот ударит колокол…
На дальнем конце стола лежала книга.
Книга заинтересовала Лидочку по простой причине — когда-то они делали ее вместе. «Тропами Подмосковья» — одна из книжек, выпущенных Сергеем в «Московском рабочем». А иллюстрировала ее Лидочка. Ну и делал бы свои путеводители и справочники. Цены тебе в этом деле не было. И кому нужен был твой мистический роман?
Лида взяла справочник. Он был толстенький и солидный, как хорошо откормленный карапуз. Между страницами виднелся краешек закладки.
Лидочка открыла книгу. Закладкой служила написанная от руки записка на английском языке:
«L.! There is a shed beyond the house with the cellar under it. My draft copies are there. Read them and you’ll understand a lot. Sincerely Sergey».
Лидочка с облегчением вздохнула, словно забралась на перевал и увидела впереди обещанную зеленую долину.
Не зря она так сюда стремилась, прочтя неладный роман Сергея.
Она была убеждена, что записка адресована именно ей.
По крайней мере три соображения говорили в пользу этого.
Во-первых, записка была вложена в их с Сергеем общую работу.
Во-вторых, записка была адресована кому-то, чье имя начиналось с буквы «Л».
В-третьих, она была написана по-английски. А английский в их кругу хорошо знали лишь Лидочка и Сергей. Когда-то, в Крыму, они даже договорились разговаривать для практики только по-английски. Но на третий день пришлось эту затею оставить — Елизавета бесилась от ревности. С тех пор Сергей с Лидочкой порой обменивались английскими книжками — оба были поклонниками классического английского детектива, в котором сыщик думает, а не распускает лапы.
Лидочка еще раз перечитала записку:
«Л.! За домом есть сарай, в нем подпол. В подполе лежат черновики. Прочитай их и многое поймешь. Твой Сергей».
Значит, он боялся беды? Ждал ее? И надеялся, что никто, кроме Лидочки, не обратит внимания на закладку в справочнике. А если и обратит, то не сможет прочесть…
…За домом есть сарай.
Сарай был отлично виден из окна. Он был стар, под двускатной железной крышей, окошко под потолком, перед дверью две ступеньки. Над дверью светились ветви, обремененные желтыми яблоками.
Наверное, в ту ночь, когда гости уехали, Сергей почувствовал опасность. Он быстро набросал записку и вложил ее именно в ту книжку, художником которой значится Берестова. Он оставил книжку на столе среди тарелок и чашек, надеясь, что книга, лежащая столь открыто, не привлечет внимания. Так и случилось. И вот теперь Лидочка стоит, нервно прислушиваясь к скрипам и шорохам старого дома…
Лидочка взяла с кухонного стола связку ключей.
Что говорила Катька? Вот ключ от входной двери, этот от веранды, а этот от сарая. Наверное, от этого сарая, он больше двух других, прижавшихся к нему.
Лидочка вышла из дома, не запирая за собой дверь, — она сюда еще вернется.
На улице светило солнце, но делало это как-то ненадежно, пробираясь между сизыми рваными облаками, которые грозили настоящим дождем. Неужели барометр ошибся?
От того, что по лицу солнца скользили дождевые облака, свет его был каким-то неверным. Кусты покачивались под порывами ветра, листва стучала, словно жестяная.
Лидочка перешла неровную лужайку, где когда-то были грядки, и остановилась в тени большой яблони. Ключ был бронзовый, новенький и легко повернулся в замочной скважине.
Зато дверь открылась с таким скрипом, что, наверное, Василий-мордоворот уже вызвал патрульную машину, чтобы поймать Лидочку и привлечь ее к уголовной ответственности.
Лидочка даже оглянулась, но никого не увидела.
Сильный порыв ветра пронесся над поселком, клоня деревья. Яблоки замолотили по крыше сарая и по дорожкам.
Следующий порыв был еще сильнее. Лидочку толкнуло им в стену сарая.
Внутри сарая было полутемно.
Когда глаза привыкли, Лидочка увидела слева от двери на высоте ее лица два выключателя. Она щелкнула первым — ничего не произошло. Второй выключатель сработал — под потолком загорелась голая лампочка, осветив пыльное и заброшенное помещение. Во всю длинную стену протянулся верстак с тисками и полками над ним, справа разместилась фотолаборатория с большим фотоувеличителем и пыльными ванночками, а по правую руку Лидочки, ближе к двери, под окошком стоял токарный станок.
Люк в подвал занимал середину пола.
Он был велик, сантиметров восемьдесят. Со стороны входной двери в крышке было выдолблено углубление для металлического кольца, за которое следовало потянуть, чтобы открыть подвал.
Лидочка плотно прикрыла входную дверь: ей не хотелось, чтобы кто-то, случайно забредя на участок, увидал, чем она занимается.
