Владимир плюнул и пошел дальше.

Дежурный в милиции был ей не знаком. У него пышные рыжие брови, словно наклеенные на очень белое лицо.

— Здравствуйте, — сказала Лидочка. — Мне нужно видеть следователя Голицына.

— У нас нет следователей, — ответил вежливо дежурный. — У нас есть только оперуполномоченный Голицын.

— Эй, Мордонов, это ко мне?

Из глубины коридора надвигался Василий-мордоворот.

— Нет, это к Толику, к Анатолию Васильевичу.

— Он через час будет или через два, — сказал Василий, не узнав Лидочку.

Ну и хорошо, что не узнал.

— Он в Пушкино уехал, — сказал дежурный. — Что ему передать?

— Моя фамилия Берестова, я из Москвы, свидетель по делу Спольникова. Я снова приду, через два часа.

— Я запишу, — сказал бровастый Мордонов.

Лидочка покинула милицию и пошла к Ольге.

У нее возник план, подсказанный прочитанным романом. Но все зависело от везения — от запасных ключей.

Дома была лишь Катька. Она выбежала к калитке в одном купальнике, открыла калитку и впустила Лидочку. Прибежал пес.

— А я на водохранилище собралась, — сообщила Катька. — За мной девчонки зайдут.

— А мама где?

— Мама на работе, она до двух работает. Если хотите, идите к ней в библиотеку, вы знаете, где она в клубе сидит?

Катя просто лучилась молодым здоровьем, хоть лепи с нее девушку с веслом.

— Спасибо, — сказала Лидочка. — Может, мне не надо к ней идти, если у вас есть ключ от соседнего дома. Мне кажется, что твоя мама говорила, что запасные ключи хранятся у вас?

— Катеринка! — послышалось снаружи. У калитки стояли две девушки.

— Сейчас! — откликнулась Катя.

Она побежала в дом и вернулась уже в сарафане поверх купальника. В руке она вынесла связку ключей.

— Кажется, эти, — сказала Катя, передавая ключи Лидочке. — Вот этот от входной двери, этот от большого сарая, в котором подпол, а этот от веранды. Остальные не знаю от чего. Может, вы сами разберетесь?

Кате не приходило в голову, можно или нельзя отдавать ключи Лидочке. Лидочка была взрослой тетей Лидой, и если нужны ключи, значит, так и должно быть.

Они с Лидочкой вышли из калитки вместе. При виде Лидочки девушки перестали щебетать.

— Вы обедать у нас будете? — спросила Катя, демонстрируя подружкам близость к такой красивой женщине.

— Не знаю, спасибо, — сказала Лидочка. — Но маму я в любом случае дождусь.

Катя помахала Лидочке, и девочки втроем побежали по улице к станции.

Лидочка не склонна к авантюрам, но любопытна.

Детективные истории привлекали ее только как читательницу, и умения, а тем более желания вторгаться в жизнь других людей у нее никогда не водилось.

Но эта история оказалась снежным комом, который увлек с собой и Лидочку. История была неправильной, наперекосяк, в качестве подозреваемых в ней участвовали несколько человек, совершенно не приспособленных к подобным ролям.

Она поехала в Челушинскую не для того, чтобы отвезти Глущенкам ведро, и не потому, что Даша просила ее заступиться за мать. Она и без того хотела побывать там и понять, что же знает и думает Голицын.

И тут она поняла, что нужно попасть в дом, где погиб Сергей.

Она была почти уверена, что увидит нечто, ускользнувшее от взора Толика, потому что Толик смотрел в неверном направлении. Теперь же, когда рукопись стала как бы вещественным доказательством, Лидочка хотела увидеть, каким образом и в какой обстановке она была сделана.

Лидочка миновала сад. В траве желтели яблоки, упавшие с деревьев. Головы соцветий флоксов покачивались на уровне груди. Когда, одолев замки, Лидочка проникла внутрь дома, она поняла, что его замкнутость была условной. Одно из окон было приоткрыто, так что желающий мог через него забраться и выйти без всяких ключей. Может быть, сюда уже лазили местные мальчишки.

На кухне роились мухи. Лидочка открыла холодильник, который стоял у самой двери, из него пахнуло плесенью. Холодильник был отключен. По просьбе Толика Ольга вытащила и выбросила продукты, но следы продуктов были достаточной добычей для мух. Казалось бы, летом для мух хватает пищи на улице. Но и мухе иногда хочется чего-нибудь экзотического. Например, крошки от французского печенья или кусочка кальмара.

Лидочка захлопнула холодильник. Кухня была длинной, за холодильником вдоль окна тянулся большой стол, на котором сиротливо стояла пишущая машинка, лежали стопки бумаги и копирка. Дальше, за столом, угол был заставлен большими пустыми бутылками. Лидочка как-то слышала, что хозяева дачи заготавливают на зиму вино из черноплодки и черной смородины. Дверь слева вела в комнату без окон, где нашли тело Сергея, дальше стоял кухонный стол, плита и столб АОГВ — отопление и горячая вода.

Обе спальни были аккуратно прибраны, кровать Сергея застелена.

Лидочка вышла в прихожую. Отсюда лестница вела на второй этаж. Лидочка медленно поднялась по крутой лестнице, стараясь ступать как можно тише: с каждым шагом ее все больше охватывало чувство неловкости, даже преступности своего поступка. В конце концов, она не имеет никакого отношения к Сергею. Она свидетельница, и не более того. Может быть, ее излишнее участие в этом деле объясняется лишь тем, что у Сергея нет близких родственников. Нина и Лиза, некогда близкие ему женщины, угодили в подозреваемые.

Но это не оправдание для того, чтобы обыскать дом, в котором Сергей погиб.

Наверное, ты зря радовалась, Лидия, когда оказалось, что Ольги нет дома, а Катя, не задумываясь, отдала тебе ключи. Если бы Ольга была дома, ты уговорила бы ее пойти вместе, и не было бы страха и сжатости сердца.

«А разве страшно?» — спросила себя Лидочка и сама удивилась такому вопросу.

Ну почему же может быть страшно посреди солнечного летнего дня, в населенном поселке, в двух шагах от милиции?

Лидочка поднялась на второй этаж и оказалась в продолговатой, большой комнате. В торце комнаты был эркер, в котором умещалась раскладушка. Когда Лидочка подошла к нему, то увидела сверху зеленую массу обильного сада и зреющие желтые яблоки. На яблони напал какой-то мор, и потому много яблок, не дозрев, попадало на землю. Замерев и вслушиваясь в тишину сада, Лидочка услышала, как мерно ударяются о землю падающие яблоки.

А может, это шаги?

Лидочка обернулась.

По обе стороны комнаты, ближе к лестнице, в обшитых вагонкой стенах были две двери, они не запирались. Они вели в скосы, образованные крутой крышей и стенами комнаты. Там, наверное, хранилось всякое барахло, что накапливается в любом доме за десятилетия…

Лидочка прошла к одной из дверей и приоткрыла ее.

И тут же отшатнулась.

Кто-то пронесся рядом, сшибая пустые бутылки и опрокидывая картонные коробки.

Лидочка едва сдержала крик.

Загремела крыша. Тот, кто таился за дверью, каким-то образом выскочил на крышу и помчался по ней.

Кошка, конечно же, кошка!

Значит, таиться там никто не может — человек напугал бы кошку раньше, чем туда заглянула Лидочка.

За дверью были видны доски, картонки, куча тряпья…

Лидочка повернулась к другой двери, хотела заглянуть и туда. Но остановилась. За плотно закрытой дверью ей почудилась угроза. Слишком тихо стало вокруг… Конечно же, ничего ей грозить не может, тем более что она и не собирается заглядывать в ту дверь… Ей все равно пора спускаться — что она забыла на втором этаже дачи?

Лидочка быстро сбежала по лестнице.

Внизу было спокойнее. Может, потому, что дверь в сад совсем рядом.

«Наверное, это чувство тревоги от того, — подумала Лидочка, — что я виновата. Я вторглась в чужой дом, в мертвый дом. И в нем, хоть так и не бывает, все еще присутствует дух убитого человека. Ведь взяли люди откуда-то эти сроки: девять дней, сорок дней… Есть ли в них смысл движения человеческой души прочь от живых? Никогда не приходило в голову проверить: а как у других народов, в далеких цивилизациях — соблюдается ли такой же странный двухступенчатый срок исчезновения души человека?»