— Матур, — спросил Сато, — ты меня любишь?

Не знаю уж, чем Сато так прельстил нашего толстяка — я не присутствовала при завязке их романа, — но Матур, ни секунды не промедлив, вытирая пот, выступивший на лбу от энергичных строевых упражнении, воскликнул:

— Я нас люблю, господин офицер Сато!

— Ты будешь мне помогать?

— Я буду вам помогать.

— Ты готов погибнуть ради императора?

— Ради кого? — спросил Матур, который не знал, кто такой император. Только я в этой компании могла догадаться, что имеется в виду император Хирохито, коротающий свою почетную старость в токийском дворце.

— Ради моего императора! — На всякий случай Сато ткнул пистолетом в сторону Матура.

— Так точно! — обрадованно завопил Матур.

— Тогда знай, что и я люблю тех, кто мне предан. И я дарю тебе жену.

— Что? — Матур захлопал веками. Меньше всего он ожидал получить жену в этом каменном стакане.

— Вот твоя жена. Она будет тебе покорна. — Сато показал на меня. — Она будет готовить тебе пищу, она будет тебя ублажать и родит тебе много детей.

— Так точно! — повторил Матур, и я почувствовала в выражении его лица безмолвный вопль: «Еще этого мне не хватало!»

— Скажи мне, — продолжал Сато, — эта женщина, твоя жена, кому-нибудь нужна?

— Я вас не понял… — Матур согнулся, насколько позволял ему живот. — Кому она может быть нужна?

— Ее будут сильно искать?

Я видела, как крутятся, высекая искры, шарики и колесики в голове директора — он никак не мог сообразить, что скрывается за вопросом Сато, какая каверза? Как выгоднее ответить? Как угадать?

Лицо Матура покрылось потом. По-из, стоявший за его спиной, задрожал от чужого напряжения.

— Женщина… — произнес Матур и сделал паузу, надеясь увидеть нечто на каменном лице японца или услышать подсказку от По-иза. — Об этой женщине уже забыли!

Все, он решил мною пожертвовать, идиот! Объявив меня царицей Савской или мадам Тэтчер, он бы усилил и свои позиции. Но ему показалось, что я унтер-офицеру не понравилась и, уничижая меня, он попадет в фавор.

Сато обернулся ко мне.

— Женщина, — вопрошал он, — что ты скажешь о человеке, которого я дал тебе в мужья? Так ли он ничтожен, как ты? Так же о нем забыли, как обо мне?

— О нем никогда не забудут, — вежливо ответила я. — Вся великая Индия, затаив дыхание, приблизилась к экранам телевизоров и следит за тем, как идут поиски великого господина Матура! Я думаю, что сюда будут стянуты все авиационные эскадрильи из Бангкока и Рангуна. Перед тем как попасть к вам, я слышала, что к ущелью продвигается второй Сомерсетский батальон.

Матур смотрел на меня, выпучив глаза от удивления.

Сато был встревожен и растерян. Допрос рухнул…

— А ты? — спросил он.

— А я была послана, чтобы передать господину Матуру послание от генерала, который командует операцией по его спасению.

— Ха! — радостно закричал Сато. — И попала ко мне в ловушку!

— Но я выполнила свой долг.

— Ты сказала?

— Я все доложила великому господину Матуру. Теперь я никому не нужна. Я могу умереть.

— Нет, — сказал Матур. И замолчал. Может быть, я говорила правильно? Или это злая шутка и за нее Матура расстреляют?

Не хотела бы я быть на его месте.

Сато вытащил было пистолет из-за пояса, потом заткнул его на место.

— Пускай попробуют! — заявил он мне. — Пускай поищут! Меня здесь не найдут за сто лет!

И он пошел вдоль берега, туда, где голые дикари совершали странные телодвижения, которые должны были изображать строевую подготовку.

Уже на подходе к ним он начал кричать, требуя тянуть носок и держать голову выше.

— Что ж вы, Матур? — сказала я. — В капралы захотелось?

— Госпожа, поймите меня правильно! — взмолился нехрабрый директор. — Я хотел сделать лучше, я хотел, чтобы он не обращал на вас внимания. — При этом он сладострастно смотрел на мою обнаженную грудь и шевелил губами, напоминая, что он мой муж.

Я хотела врезать ему в челюсть кулаком, но тут его призвал к себе Сато.

— В строй! — кричал он. — А ну быстро в строй!

Я только отмахнулась от Сато и пошла в другую сторону. Мне надо было подумать. А для этого лучше всего немного искупаться. В моем положении было преимущество — не надо раздеваться.

Я ступила в холодное озеро. Дно круто уходило в глубину. Через пять шагов я была по пояс в воде и, оттолкнувшись от каменного дна, нырнула вперед.

Я вынырнула посреди озерца. Оттуда, на расстоянии пятидесяти метров, я видела, как, прекратив строевую подготовку, голые люди подбежали к краю воды, очевидно, решив, что я утонула. Сато даже ступил в воду, но при виде моей головы тут же сделал шаг назад и погнал дикарей к стенке продолжать упражнения.

Над каменным стаканом нависли темные тучи, они двигались медленно, как готовые к дойке коровы. Стало прохладнее. Вот-вот начнется ливень. А я знаю, что такое муссон — он обрушивается, как лавина, он на недели заливает долины Лигона, и здесь, в горах, голым людям будет несладко. Кто они на самом деле? Откуда пришли? Что за секта такая? Как ни странно, я не смогла придумать версии лучшей, чем сектантское происхождение голых людей.

Мне стало любопытно, глубокое ли озеро. Я нырнула. Дна я не достигла, но, к своему удивлению, обнаружила на глубине десяти метров движение воды. Если это родник, то он очень силен и напорист, раз сносит меня. Но куда тогда девается вода? И девается ли?

Когда я вынырнула наружу, стало еще темнее. Я обратила внимание на то, что Сато и Матур с тревогой глядят на небо. Они-то понимают, что означает начало дождей. А вот дикари, для которых приход муссона должен быть важным событием, совершенно игнорируют тучи. Они уморились после строевой подготовки, расселись вдоль берега озера и глядят на меня во все глаза. Может быть, они плавать не умеют? Или боятся холодной воды?

Я видела, как Сато, пригнувшись, скрылся в подземном ходе, которым мы пришли сюда из большой пещеры. Вернее, все пришли, а меня притащили.

Я доплыла до берега и вышла из воды. Воздух был парной, напоенный влагой, будто смоченный скорым дождем.

Матур подошел ко мне, как побитый пес.

— Я прошу прощения, мадам Анита, — прошептал он, оглядываясь на черный ход, откуда мог выскочить страшный Сато. — Но все что я говорил, я говорил, чтобы его обмануть. Вы меня понимаете?

— Нет, я вас не понимаю, — сказала я.

Мне удалось поговорить с голыми людьми после обеда. Если можно назвать обедом ту пищу, которую распределят лично господин Сато. Причем делал он это несправедливо, поощряя фаворитов и унижая слабых. Матуру для поощрения досталась лишняя луковица, а когда дошла очередь до меня, господин унтер-офицер впал в раздумье. Мое ничтожество, декларированное Матуром, не казалось ему убедительным. И все же он дал мне уменьшенную порцию, как переводчикам-телепатам и аккуратному старику по имени Ут-дирек. Меньше всего дали музыканту, который принялся ныть, и я подумала, что он не совсем нормален.

Я имела возможность присмотреться к своим товарищам по несчастью. Я уже была убеждена, что они здесь сидят не по своей воле, а так же, как и я, стали узниками унтер-офицера. Хотя я не знала еще, как это могло произойти и зачем они нужны японцу. Людей было семеро. Из них три женщины: одна неопределенного возраста, статная и, я бы сказала, сексапильная дама по имени Не-лю и две молодые — скуластая высокогрудая Не-свелю и хрупкая переводчица Люба.

Сато часто уходил в черный ход пещеры — то ли выбирался наружу, смотрел, как разворачиваются поиски бесценного господина Матура, то ли проверял тайники и секретные подземные ходы. Воспользовавшись его очередным отсутствием, я завязала разговор с голыми людьми. И придумала неплохой ход: я беседовала с ними по-польски. Ведь переводчикам-телепатам было все равно, на каком языке я говорю, если я умею думать. А вот Матур не понимал ни слова, хотя сидел, расставив уши, чтобы потом донести все японскому господину.

Стоило мне задать По-изу первый вопрос, как вмешался встревоженный Матур: