Нга Дин улыбался широко и бессмысленно.

— Я думала, что здесь есть оружие для нас, — сказала Дороти.

— Твой дядя говорил нам об этом.

— Почему вы не испугались ехать сюда?

— Твой дядя и наш повелитель просил об этом.

— Значит, он знал, что я сюда поеду.

— Он сказал, что ты упрямая кошка.

— Я упрямая кошка, — согласилась Дороти. — Я из рода упрямых кошек. Но теперь надо уезжать. Я чувствую, что здесь нехорошо.

— Еще бы, — согласился Бо Пиньязотта. — Я всей шкурой это чую. Ты видела, какие листья здесь на деревьях?

Нга Дин руками начал подавать отцу знаки. Бо Пиньязотта отрицательно покачал головой, потом объяснил Дороти:

— Он думал, что мы возьмем с собой кабана. Но я думаю, что это дьявольский кабан.

— И если он жил тут, то, наверное, он тоже отравлен.

Они пошли обратно, к бамбуковым зарослям. Лигонцы оставили своих коней рядом с лошадьми Дороти.

— Как же вы за мной следовали, что я вас не заметила! — сказала Дороти.

— Мы — настоящие охотники, — ответил Бо Пиньязотта, польщенный словами принцессы.

— Только сегодня на рассвете я видела ваш костер у реки.

— И догадалась?

— Нет, не догадалась.

Лошади вели себя беспокойно, переступали с ноги на ногу.

— У вас есть хороший нож? — спросила Дороти.

— Зачем?

— Вон там, на бамбуке, высоко, железное кольцо. Я хочу его снять.

Бо Пиньязотта приказал сыну срезать ствол бамбука, и Нга Дин справился с этим за несколько минут. За это время Бо Пиньязотта с Дороти осмотрели скелеты звездных людей, которые лежали, скрытые травой. Бо Пиньязотта хотел было взять с собой рыцарский шлем одного из мертвецов, но потом сам раздумал. И Дороти решила, что на нем может быть зараза.

Бамбук рухнул с шумом и застрял на полдороге в тесном лесу собратьев. Освободив его, Нга Дин легко отрезал кусок, в который влезло кольцо. И снял его.

Кольцо оказалось и на самом деле железным, с дырками, в которых, видно, были раньше камни, потому что в одной из них сохранился рубин.

— Этот обруч носили на голове, — сказал Бо Пиньязотта. — Он придерживал волосы. Будешь брать с собой?

— Не знаю, — сказала Дороти.

Уж очень грязным, непривлекательным и дешевым казался этот проржавевший, тронутый ржавчиной обруч.

Но Бо Пиньязотта положил обруч в переметную суму.

— Надо было что-то взять на память, — сказал он. — А то у тебя есть зеркало, а у нас с мальчиком ничего нет.

— Это странное зеркало, — сказала Дороти. — В нем ничего не отражается.

Она протянула зеркало старому генералу. Тот погляделся в него.

— Там дым, — сказал он.

— А когда на меня нападал кабан, — сказала Дороти, — я увидела кабана в зеркале за несколько мгновений до того, как он появился.

— Плохо, — сказал Бо Пиньязотта. — Это зеркало демонов. Может, выбросишь?

— Пускай пока оно будет, — сказала Дороти. — Я покажу его дяде.

Так как они почти ничего не взяли, то вторая лошадь, которую Дороти брала специально, чтобы нагрузить ее оружием звездных людей, пошла домой налегке.

Переночевали они в деревне ва. К тому времени воины уже вернулись с охоты на слонов и пригнали двадцать слонят. Они поражались отваге принцессы и тем более лигонцев. Вождь деревни сказал:

— Храбрость принцессы невысока, потому что она молода, неопытна и не знает опасности. Храбрость Бо Пиньязотты и его сына велика, потому что они знали, что подвергаются смертельной опасности, но их верность господину и долгу была безгранична.

Они пили некрепкое мутное ячменное пиво, слонята топтались за массивной оградой загона и плакали без своих матерей. Рядом с ними стояли ручные слонихи, которые были на охоте рядом с воинами и помогали им отнимать детей у диких слоних и убивать тех, кто злобился. Эти же слонихи несли с собой до деревни кожаные тюки с мясом и шкурами своих товарок. Они служили людям и предали слоновье племя.

Вождь племени опьянел и долго рассуждал о верности и предательстве.

На следующий день они вернулись в Лиджи.

Зеркало ни разу никого не показало.

Еще через два дня возвратился в свою маленькую столицу Бо Нурия.

В своей поездке он встречался и разговаривал с горными вождями. Они обещали ему верность, но не могли обещать силы. Теперь король отправил верных людей, чтобы нанять в Малакке португальский отряд. Если их не будет в Малакке, где голландцы их не жалуют, то следовать в Сиам, чтобы набрать там за драгоценные камни, основное богатство Лигона, отряд японских мушкетеров.

Племянницей он был недоволен.

Она презрела его запрет и рисковала собой в горах. Дядя был рад своей предусмотрительности, ибо с самого начала не поверил в ее смирение и попросил Бо Пиньязотту присмотреть за племянницей.

Зеркалом он не заинтересовался и посоветовал его выкинуть. Потом долго расспрашивал Бо Пиньязотту: неужели в горах не осталось оружия демонов?

— Мне нужны пушки, — повторял он. — Мне очень нужны пушки.

А еще через день из Рангуна приехал армянский торговец, который выполнял там некие просьбы лигонского двора. Вечером король пригласил его к ужину. И Дороти увидела его. Армянский торговец был одет как настоящий англичанин. Он даже умел говорить по-английски и, когда разговаривал на обеде с Дороти, повторял:

— Будучи христианами, мы ищем поддержки у единоверцев и надеемся быть им полезными.

Армянин рассказал, что в Рангун пришел большой, даже громадный английский корабль. Называется он «Дредноут». Это линейный корабль флота, и на нем, наверное, тысяча или больше сипаев из Калькутты. В Рангуне есть мнение среди торговцев, что мистер Джулиан Уиттли вместе с полковниками, которые прибыли на борту линейного корабля, затевает какое-то дело. Одни считали, что они захватят Рангун и сделают его английским портом, как португальцы сделали с Гоа или Макао. Другие думали, что англичане готовят поход в Аракан, недавно перешедший к Бирме и граничащий с Британской Бенгалией, откуда навстречу им двинется английская армия. Бирманский мьоза — губернатор Рангуна — даже вызывал к себе мистера Джулиана Уиттли, чтобы выяснить, есть ли правда в этих слухах. Мистер Уиттли с гневом отверг эти подозрения.

— А что вы сами думаете? — спросил Бо Нурия у армянина.

— Я думаю, что англичане всерьез планировали захват Рангуна, но в пути потеряли свое второе судно, на борту которого были еще моряки и солдаты, а также тяжелые пушки, — без пушек англичане не рискнут напасть на бирманцев.

Когда все разошлись после обеда, король остался с племянницей.

— Ма Доро, — сказал он, — я оставил тебя потому, что ты разговаривала с этим хитрым торговцем и переводила для меня. Я хочу понять, что он думает на самом деле.

— Я думаю, что он ищет свою выгоду. Ему нужна торговля с тобой…

— Еще бы, за то, что он приехал, он заберет у меня рубины за полцены.

— А ты отдашь?

— Ну, не за полцены… — Дядя засмеялся.

— Ты тоже думаешь, что англичане отказались от мысли захватить Рангун? — спросила Дороти дядю.

— Не уверен, — ответил король. — Их корабль «Дредноут» привез много солдат. Что теперь с ними делать? Кормить их и везти обратно? Это так непохоже…

— И я думаю, — поддержала короля племянница, — что мистеру Уиттли невыгодно отказываться от войны. Ведь его могут сделать виноватым, что война не получилась. Значит, надо отыскать других виноватых, а еще лучше — положить в карман короля Англии новую провинцию. Я знаю его жену, она мне рассказывала, какой он тщеславный. Он боится, что время идет, а он упускает свою великую победу…

— Но у него нет пушек, — сказал король.

— Я, конечно, не солдат, — сказала Дороти, — но разве нельзя стрелять из корабельных пушек?

— Нельзя. Они устроены так, — сказал дядя, — что не могут ездить по земле. У них слишком маленькие колеса, такие маленькие, что на них можно только подкатить пушку и откатить на гладкой палубе.

Дороти пошла спать, а ночью она проснулась от того, что решила задачку. Жалко, что нельзя бежать по дворцу в спальню к дяде, нельзя разбудить короля… Она без сна мучилась до рассвета, а с первым лучом солнца послала служанку к королю с просьбой о немедленной встрече.