— Разумеется. Вы видели на экране то, что хранится в генетической памяти вашего друга.

— Может ли эта… это изображение быть доказательством на суде?

— Ни в коем случае! — воскликнул Милодар. — До тех пор, пока не будет снята секретность…

— Отлично, — сказало Лицо.

Он обернулся к своему спутнику, который уже вылез из саркофага и с помощью ассистентов уселся в кресло.

Между ними последовал разговор на эпидаврском языке. Поначалу напряженный, но мирный, затем поднявшийся до высоких нот.

Лицо нападало. Министр защищался. И, видно, защищался неубедительно, потому что был потрясен теми переживаниями, которые на него обрушились.

— Так открываются вековые тайны, — произнес Милодар.

— А он чувствовал себя в шкуре своего дедушки? — спросила Кора у Пегги.

— В этом вся драма! — вздохнула та.

— Итак, — Лицо из Эпидавра обернулось к Милодару, — мы хотели бы обсудить с вами детали будущих действий.

— А в чем дело?

— Ситуация резко осложнилась, — сообщило Лицо. — Из соображений престижа, охраняя честь моей державы, я вынужден просить вас казнить без суда и следствия всех, кто видел эту… пленку!

— То есть меня? — удивился профессор Гродно.

— В первую очередь.

— Да уймите его! — закричал профессор, обернувшись к Милодару.

— Почему же? — спросил Милодар. — Пускай высказывается. Это даже забавно.

— Потому что иначе может просочиться информация, на основе которой мы будем вынуждены переписать историю нашей державы, чем воспользуется гнусная оппозиция! — закончило монолог Лицо с Эпидавра.

— Почему же? Почему же? — невинно спросил Милодар.

— Да потому, что якобы пробывший все сражение в штабе один из героев битвы полковник Вали-Валинта на самом деле организовал ограбление войсковой кассы… Так вот какое наследство он получил от тети в Калене де Даерти!

Лицо с трудом смогло удержаться от того, чтобы не растерзать тут же Второго министра, который был глубоко опечален и даже обратился к Милодару и профессору Гродно:

— Ну разве внук за дедушку ответчик?

— А генетическая память? — надвинулось на него Лицо с черным шаром вместо головы. — Она разве моя?

И тут Второй министр, собравшись с духом, нашел единственно возможный выход из положения:

— Может быть, мы проверим вашу генетическую память, мой милорд?

— Что? Что! Да я тебя… Мои предки всегда отличались… и вообще, почему я должен оправдываться?

Он рухнул на стул и закрыл лицо руками.

В лаборатории вновь воцарилось молчание.

— Как же вы намерены использовать этот гроб, — спросила Кора у Милодара, — для поисков зеркала, потерянного триста лет назад?

— Очень просто, — ответил Милодар, — потому что все гениальное — просто. В саркофаге будет находиться твое сегодняшнее тело — именно в нем закована субстанция памяти твоей бабушки. Но в то же время ты будешь находиться внутри бабушки. Ведь вы же — одно и то же. В мире, в котором существовала твоя бабушка, ты будешь двигаться, жить, любить, разговаривать, действовать.

— Но ведь Второй министр только наблюдал и показывал нам эпизод из жизни своего дедушки.

— Мы с тобой сделаем следующий шаг, — вмешался профессор Гродно. — Мы будем не только наблюдать, но и участвовать. Конечно, твое участие будет условным, кажущимся. Кажущимся для нас. Но настоящим — там. Поняла?

— Нет.

— И не надо. Потому что если тебя там укусит пчела, то тебе будет больно.

— Но даже если я буду в образе моей прабабушки действовать в прошлом и найду там зеркало, как же я принесу его? Ведь я неподвижно лежу в гробу?

— Ты не принесешь, — ответил Милодар. — Ты лишь найдешь. И укажешь, где искать.

Заговорил профессор Гродно:

— Мир, в котором будет существовать Кора, то есть ее прабабка, это мир виртуальной реальности, мир, смоделированный не только мозгом Коры, но и компьютером, который обладает всей возможной информацией о нашей планете и о людях, которые жили на ней. Введите в компьютер задачу, а мы приложим ее к реальной субстанции линии предков Коры Орват.

— Значит, мне придется провести какое-то время в этом гробике?

— Да, спящая принцесса, — сказала Пегги.

— Не говорите так, словно намерены унаследовать моего жениха, — заявила Кора. — У меня его нет.

— ИнтерГпол всегда набирал женщин без связей и привязанностей, — не удержалась Пегги.

Они с Корой друг дружке не нравились.

— Вам придется приготовиться к длительному пребыванию в состоянии генетического сна, — сообщил маленький доктор.

— Длительное… Это день, два?

— Это месяц, два, три… Многое зависит от того, где мы отыщем вашего предка, вашу прапрабабушку. Если она обитает в Лапландии или в центре Сибири, то перебросить ее в бирманские джунгли… на это потребуется время.

— Я этим займусь лично, — пообещал Милодар.

Он кинул взгляд на продолжавшего сидеть в позе глубокого отчаяния представителя империи Эпидавр и второго, стоявшего в дальнем углу, лицом к стене.

— А я… где я буду?

— Ты будешь находиться здесь. В газе столь плотном, что твое тело будет подвешено в нем, как в жидкости, не касаясь стенок саркофага.

— Послушайте, комиссар! — с отчаянием воскликнула Кора. — Я уверена, что ваша идея подходит кому-то из бравых молодцев, которые умеют владеть шпагой и пистолетом. Я же — слабая женщина!

Милодар поглядел на слабую женщину, запрокинув голову. Его примеру последовал профессор Гродно.

— Нет, — сказал профессор, — не настолько слаба, как хочет казаться.

— А мне нужна женщина, — сказал Милодар. — Как ни парадоксально, но я рассчитываю больше на твой женский ум, на твою хитрость, твое женское умение выходить из воды если не сухой, то лишь с подмоченной репутацией.

— Спасибо, шеф, — сказала Кора. — Вы всегда были со мной любезны.

— Дай бог, — сказала Пегги, которая нагло присутствовала при всех этих событиях, — чтобы в 1799 году вашей милой прабабушке было меньше восьмидесяти. Хотя клюка вам, конечно, к лицу.

— Если ей будет больше восьмидесяти, — мягко возразил Милодар, — мы обратимся к ее внучке. У нас большой выбор предков.

Пегги разочарованно замолчала. И тогда Кора решилась на небольшую месть.

— Если можно, — сказала она, — я попросила бы профессора Гродно не подпускать к саркофагу аспирантку Пегги.

— Это еще почему?! — вскинулась Пегги. — Кто ставит под сомнение мою профессиональную подготовку?

— Вопрос не в подготовке, а в натуре, — откликнулась Кора. — Бывали случаи, что некоторые женщины срывали важные эксперименты из ревности.

— Я? Из ревности? К кому же, простите?

— К вашему шефу, — ответила Кора и с дьявольской улыбкой убрала руку профессора Гродно со своего бедра.

Профессор отпрыгнул на несколько метров, разбил что-то ценное и поклялся, что несет личную ответственность за безопасность первой жертвы гененавтики — так отныне будет называться научная дисциплина, первой жертвой которой станет Кора Орват.

Пегги пошла рыдать в соседнюю комнату. А Лицо из империи Эпидавр сообщило, что оно будет готовиться к отлету, ибо неотложные дела ждут его в империи.

С этими словами он церемонно поклонился и пошел прочь из зала, а Второй министр бежал за ним, лавируя среди приборов и крича:

— Вы только посмейте меня здесь оставить! Я вас сожру с потрохами!

— Вы и без этого достаточно скомпрометированы, коллега, — заметило Лицо, не оборачиваясь. — Даже на генетическом уровне.

Они скрылись в дверях, а Милодар с профессором Гродно отпустили Кору до завтрашнего утра в деревню к бабушке Насте, перевезти туда Колокольчика, провести ночь на свежем воздухе и переночевать на сеновале. За это время архивы и компьютеры нашей планеты должны подготовить виртуальную реальность Бирмы, а также по возможности проследить предков Коры по женской линии до конца XVIII века, благо такая работа, правда, без генетического обеспечения, проводилась уже десять лет назад, когда комиссар Милодар в благодарность за помощь шестнадцатилетней Коры, воспитанницы приюта для галактических найденышей, обещал отыскать ее родителей. В чем почти преуспел.