По полю бегала целая куча парней в футболках и трусах. Зрелище, с учётом строгости местных нравов, вроде бы даже вызывающее, но никто в обморок не падал — значит, здесь можно. На построении я не удосужилась их посчитать, и теперь синие и красные пятна прям-таки рябили у меня перед глазами.

— Итак, дамы, за кого болеть будем? — азартно спросила Шура.

— Предлагаю за тех, кто победит, — выступила с оригинальной мыслью Соня. — А что? Самая верная стратегия.

— Ну, нет! — возразила Анечка. — Это неспортивно. Давайте выберем кого-нибудь и будем болеть за них насмерть, даже если их в лепёшку растопчут.

Они начали обсуждать, в какой команде молодёжь каких кланов бегает, и ст о ит ли за них болеть вообще, а я внезапно потеряла нить разговора. Да я вообще перестала их слышать, потому что внезапно поняла, что синим подыгрывает маг! Он сидел где-то совсем рядом, и проходящая направленная волна маны в этом скудном на магию мире произвела на меня такой эффект, что я поняла чувства Баграра, когда у него шерсть на загривке вставала дыбом.

Я полуобернулась к Марусе и улыбнулась:

— Смотри на меня и разговаривай.

— Что случилось?

— Очень близко маг, и я пытаюсь понять — кто он.

— Где-то позади нас?

— Кажется, да. Я почувствовала движение энергии.

— Ну, тогда давай я в двух словах опишу тебе, кто выше нас по сектору.

Пока происходил мини-экскурс в близсидящие клано-родовые кучки, маг нашёлся — в четвёртой ложе. Парень в тёмном мундире, обыкновенный во всех отношениях, если бы не длинные каштановые волосы, собранные в хвост. Такие мужские причёски здесь редкость, дядьки в основном короткостриженные.

Он следил за полем со скучающим лицом, но взгляд был слишком уж сосредоточенным. Вот оно! Узконаправленная волна маны прошла, и игрок в красном подскользнулся, потеряв мяч. Девчонки с досадой выдохнули: «Н-н-н!» На ледышке подскользнулся, между прочим, так-так… Маг-стихийник, говорите? Или нет?

— А что, за которых мы там решили болеть?

— За красных, — с похвальным равнодушием сообщила Маруся.

Ах, за красных…

Если я выставлю щит, это же должно быть слишком очевидно, так? Тогда мы будем точечно…

— Всё, — сказала Маруся, — разворачиваемся, а то Домна уже готовится молнии метать.

Да и ладно. Мне теперь туда смотреть не надо. Мне можно и вовсе не смотреть.

ЧЕСТНО СКАЗАТЬ, ХУЛИГАНСТВО…

Чинные поначалу зрители тем временем постепенно превращались в азартных болельщиков: сжимались кулаки, горели глаза, люди кричали, свистели, топали, забыв про пристойную солидность. Мне следить за ходом игры было некогда, я изо всех сил прислушивалась к «шерсти на загривке». Когда следующий магический залп пронёсся над моей головой, я успела лишь добавить ему хаоса и чуть сбить прицел. Целый сектор на противоположной стороне трибун дружно чихнул. Скажите спасибо, что не описался или чего ещё похуже. И, кстати, я не подписывалась под обязательством сохранить первоначальный стихийный посыл. Так что пусть удивляются.

Тэ-э-экс, сейчас мы аккуратнее…

— Давай! Давай! — с жаром закричала Анечка, разом перекрыв ближайших крикунов.

Домна хотела сделать ей замечание, но только рукой махнула. Поняла, видать, что не докричится. Я отвлеклась на них и чуть не прозевала следующий бросок.

Хоп!

У мужика в черно-белой полосатой рубахе, бегающего вдоль края поля, разом развязались шнурки, и со следующим шагом он растянулся во весь свой немелкий рост.

— Судью на мыло! — закричали откуда-то сбоку.

Упс! Судья… Ну, извините.

Маруся достала из кармашка зеркальце, поправила волосы и сообщила мне:

— Какая-то девица белобрысая к нему прибежала. Спорят. Озираются во все стороны. Кажется, подозревают, что источник их волнений на противоположной стороне поля.

Что, не ожидали, ребятушки?

— Дай мне на минуточку.

Я получила зеркальце и тоже под видом поправления причёски нашла нужную нишу. Ну, точно — стихийники! Девица огненная. Они когда готовы к бою, в глазах промелькивать начинает…

— Интересно, рискнут ещё на раз или нет?

— Сто процентов — рискнут. Попытаются вычислить.

Ах, вот как. Ну, тогда будьте готовы…

Следующая волна предназначалась явно не футболистам, а вскрытию неизвестного мага — была она куда слабее и расходилась широким веером. В ответ из десятка разных точек в сторону ложи с этими магами рванула и закружилась над ними иллюзия птичьей стаи. Птицы орали. И всё это было, попросту говоря, наведённым изображением — м о роком — но на трансформацию нескольких ощутимых птичьих какашек из бумажных флажков, натянутых над зрительскими рядами, я потратилась. Специально для этой девы.

Ну, а чего они? Вычислять меня ещё вздумали…

Каюсь, на меня подействовал всеобщий азарт.

Эффект превзошёл все мыслимые ожидания. В соседних ложах поднялся женский визг, паника и попытки хаотически куда-то бежать, прикрывая головы подручными предметами. Никто не хочет быть обоср… извините, обгаженным. Домна подскочила и глаза у неё сделались совершенно дикие — явно соображала, как будет всю нашу благородную кучку в одиночку прикрывать от неизвестной опасности…

В общем, мы чуть не сорвали матч. Ладно, я чуть не сорвала матч. Но начали всё равно они! Так что я не виновата, вот.

Дальнейший футбол на фоне столь мощного выступления смотрелся довольно скучно, если не считать того, что народ периодически нервно озирался. Маги сидели надутые. Точнее, маг. Магичка, получив пару какашечных шмяков, умчалась в неведомую даль. Хотя, не исключаю, что она следит за всеми из укрытия.

Домна напоминала сторожевого суслика с вытянутой шеей. С трудом дождавшись конца этого выступления и сверившись с часами, она повела нас в буфет. Режим питания — основа нашего гимназического уклада. Хоть потоп, а кушать и спать по времени извольте.

В просторных коридорах комплекса кипела жизнь. Здесь, реально, было полно народу! Люди встречались, здоровались — тепло, подобострастно, холодно и даже вежливо-враждебно. Многие разговаривали или прогуливались, словно в парке, благо, был приличный повод. Тут тоже, примерно как у нас, выставлялся «товар лицом» — только в виде стендов, сплошь покрытых похвальными листами, грамотами, вымпелами и фотографиями. Под видом знакомства со всей этой красотой вполне можно было проводить небольшие встречи и даже переговоры.

Мы почти дошли до буфета, когда мне представилась возможность лицезреть ещё один образчик местной культуры.

НА КРИВОЙ КОЗЕ

Высокий парень с военной выправкой остановил нашу процессию (по честности, напоминающую мне утку с выводком утят) и учтиво обратился к Домне. Она напряглась и явно засомневалась. Он сделал жест рукой в сторону, воспитательница посмотрела туда, получила какой-то сигнал и нехотя кивнула, после чего подошла к нам ближе:

— Барышня Рокотова, её светлость княгиня Голицына приглашает вас для личной беседы. Я позволяю вам отлучиться на десять минут.

Ух, ты! Голицына! Это которая из светлейших князей, что ли?

Маруся кивнула, но не выпустила моей руки:

— При условии, что я пойду с Машей.

Домна (по-моему, несколько злорадно) улыбнулась переговорщику:

— У вас десять минут, — и гордо продефилировала в буфетный зал.

Парень колебался недолго:

— Прошу, барышни.

Буквально в двух шагах от этого места находилась ниша, отделанная изнутри как беседка, расположенная в парке. Свисающие ветки живых растений, расставленных и развешанных в горшках, только усиливали это ощущение. В глубине ниши, в окружении нескольких стоящих человек (похоже, охрана), сидела очень пожилая, очень элегантно (и очень дорого) одетая дама. Меня она словно не заметила, а Марусе строго дозированно улыбнулась:

— Милая, я же просила о приватном разговоре.

Маруся крепче подхватила меня под локоть и ответила, вызвав у меня острое ощущение дежа вю:

— Мария — моя поверенная в делах, если вы имеете что-то сказать, прошу говорить при ней. В противном случае мы немедленно уходим.