Вот в части скепсиса Маруся была абсолютно со мной солидарна:

— Да уж. Думаю, с высокой вероятностью его теперь вообще не будут на такие мероприятия выпускать. Во избежание.

Бедный Димка. Тяжёлая, парень, у тебя жизнь…

Мы некоторое время потолковали о перспективах выхода замуж на наследника императорского трона. Точнее, об отсутствии всяких перспектив, даже гипотетических. Мы говорили тихо, но не думаю, что нас вообще кто-то слышал. Вся спальня, немного придя в себя, обсуждала сногсшибательное событие: самая ярая наша эмансипе, медичка Лиза, всю вторую половину бала протанцевала с одним и тем же кавалером, после чего они вовсе не пошли на котильоны, а уселись в сторонке и проговорили, причём в очень серьёзном тоне, а сразу после танцевальной части, воспользовавшись моментом, через головы дирекции обратились к императрице с просьбой о краткой беседе. Из ряда вон!

На этом фоне меркло даже то, что Анечка со своим кавалером протанцевала четыре танца и тоже села рядом на обеде.

— Я ещё буду думать, — в ответ на все вопросы невозмутимо гудела Анечка и монументально складывала на груди руки, изображая неприступную крепость.

В отделение с грохотом влетела Рита Малявцева со своей подругой Зиночкой:

— Дамы! Какие новости!!! — Рита захлопнула за собой двери и замахала руками.

Вся спальня тотчас же столпилась вокруг них.

— Лиза уезжает! Завтра! — отчаянно тараща глаза, выкрикнула Зиночка.

Спальня забурлила на порядок громче, чем до этого.

— Тише! Дамы! Тише! Подробности! — Рита подняла ладошку, призывая к хотя бы относительному снижению шума. — Все вы видели на кавалере мундир медицинской службы… — вот спасибо, дорогая, а то ведь я тоже видела, но понятия не имею, что это за мундир! — … и орденские планки. Но все ваши догадки оказались неверны! Он вовсе не отставник! Действующий военный хирург и токсиколог. Он отправляется по контракту с российской военной миссией на острова!

Я вопросительно посмотрела на Машу, и она негромко пояснила:

— Юго-Восточная Азия, скорее всего.

— Так Лиза что — работать едет? — недоумённо спросил кто-то.

— И работать тоже, — многозначительно понизила голос Рита. — Но не просто как фельдшер.

— Завтра они венчаются, а послезавтра — на корабль и «ту-ту»! — нетерпеливо выкрикнула Зиночка.

— Пользуясь случаем, — перекричала поднявшуюся волну Рита, — они подали прошение лично императрице о сокращении срока помолвки и об одобрении брака. И государыня подписала дозволение!

— Завтра, после Покровской литургии, торжество в нашем храме! — восторженно пропищала Зина.

Спальня распалась на кружк и, живо обсуждающие эту новость. Самый большой облепил Риту с Зиночкой, желая ещё раз (и с подробнейшими деталями) прослушать всё сначала.

Мы с Марусей закрылись у себя в закутке.

— Быстро сделано, — заметила я.

— Всех обстоятельств мы не знаем. Возможно, неожиданное назначение. Если, допустим, с прежним кандидатом что-то случилось. И, кстати, могло стоять условие: все долгосрочные контрактники с жёнами. Чтоб чужие непроверенные женщины по военной базе не бродили. Возможно, его конкретно начальство сюда и направило, — Маруся покивала головой. — Очень рассудительный ход. Жена не просто как красивое приложение, а ещё и специалист. Лизу при мне в начале сентября награждали дипломом, как наиболее отличившуюся при прохождении летней медицинской практики.

— А они уже работали? — удивилась я.

— Да, фельдшерами всё лето, в Екатерининской монастырской больнице для женщин. И для неё это самый выигрышный вариант. Муж дворянин — значит, дети получат наследственное дворянство. И муж не будет против её медицинской службы. Не знаю уж, будет она оформлена как вольнонаёмная или поступит на службу…

Боже, сколько сложностей…

ГДЕ-ТО

— Н-ну-те-с, чем нас порадовал наследник? Всё как обычно?

— Поначалу — да. Однако не вполне. Список девиц, извольте видеть, несколько короче, чем список танцев.

— Неужели Дмитрия Александровича заинтересовал некто из воспитанниц?

— И даже, я бы сказал, весьма. Девушка была приглашена на танец повторно и более того — в качестве пары на последующий ужин.

Начальник Третьего отделения Специальной службы имперской безопасности, человек высокий и сухощавый, со старомодным моноклем и выразительными бакенбардами, слегка пожевал губами:

— И что за девица?

— Некая Мария Мухина. Титулов не имеет. Поступила в заведение не далее трёх недель назад.

Начальник подозрительно сощурился:

— А на тот момент уже утверждено было, что академия едет на вечер в гимназию?

— Так точно.

— Интересно, интересно. И что же Мухина?

— Общалась с наследником весьма живо и свободно.

— Стенограмму разговора мне.

Подчинённый слегка замялся.

— Нету, что ли? — удивился начальник.

— Неполная. Ответы наследника, шутки, рассказы — есть. А вот что барышня говорила — не удалось расшифровать.

— Это как так?

— Сам не пойму. Мямлили что-то про невнятную мимику…

— Невнятная мимика, говорите, — начальник прошёлся по кабинету, полил слегка засохший кустик лимона из графинчика. — А последи-ка брат за этой девочкой для порядка. Да сведения поподробнее, а то подозрительно много совпадений. А подозрительные совпадения, сам понимаешь…

ЕЩЁ УБЫЛО

Понедельник, первое октября.

Утром вся гимназия была взбудоражена предстоящим торжеством венчания, и никто не заметил, как тихо, не привлекая излишнего внимания, к парадному крыльцу подъехал дорогой и даже роскошный автомобиль, в который погрузили несколько чемоданов и свёртков. Следом с крыльца спустилась тонкая фигурка в зелёном гимназическом наряде и шали, накинутой на голову так, что не было видно лица. Далила покинула гимназию, ни с кем особо не попрощавшись. Возможно, не хотела поднимать в душе старые эмоции. Для неё новый этап жизни начался практически с чистого листа.

День, оказывается был праздничный — Покров!* Уроки, естественно, снова отменялись. С утра все нарядились в парадную гимназическую форму — с белыми фартуками и бантами. К некоторым в дни праздников после завтрака также приходили родственники, но сегодня все они (кто желал остаться, конечно) были приглашены на торжество венчания.

*В этом мире Российская Империя

продолжает жить по старому стилю.

Всё утро шли торжественные приготовления. В каждую спальню были принесены корзины со цветами, и всем воспитанницам позволено было украсить себя на свой вкус и цвет — бутоньерками, венками, вплетя в волосы и так далее. Девочки между тем толковали, что повенчаться в Покров — особая благодатная примета.

К одиннадцати все снова направились в большой храм, ярко освещённый всеми люстрами и светильниками, украшенный множеством букетов. Немного неожиданным стало присутствие целой кучи военных (некоторые с жёнами), родителей жениха и нескольких родственников.

Венчание я наблюдала впервые. Интересно вот это — короны (простите, венцы), которые над головами брачующихся держали их свидетели, хождение жениха с невестой по кругу — это же, наверное, что-то такое обозначает? Очень светло и торжественно пел хор. Потом жених и невеста шли через крытый дворик по дорожке, усыпанной розовыми лепестками, а все обсып а ли их зерном и мелкими монетками. Это, сказали, просто традиция — на счастливую и богатую жизнь.

Свадебный обед накрыли снова в цветочной гостиной. Мне показалось, после вчерашнего известия даже и столов разбирать не стали, только на императорском возвышении сегодня сидели новобрачные, свидетели, друзья и родители. Со стороны невесты роль родителей исполняли директриса и классная дама двадцатого класса. Снова много и вкусно ели, звенели хрусталём и восторженно кричали «горько!»

Лиза краснела и опускала глаза, но от поцелуя не отворачивалась. Это, я так поняла, тоже традиция — чтоб молодожёны много публично целовались во время застолья. Против традиции не повернёшь, какая бы ты ни была эмансипе, замуж вышла — куда уж тут отворачиваться? Да и смысл?