— Ну… — скромничал Идан. — Первая партия из десяти нейросетей готова. Первичная оценка их производительности говорит, что до уровня нейросети, установленной тебе, они явно не дотягивают, но скорость усвоения знаний у реципиента будет раза в три-три с половиной выше, чем у современных нейросетей седьмого класса. Этакий промежуточный вариант между нейросетью Предшествующих и нейросетями, что распространяет «Нейросеть».
…
С самого попадания в Содружество Сашка знал, что нейросети производятся международной корпорацией «Нейросеть», и устанавливают их в любой из клиник местных отделений этой корпорации.
Он как-то не задумывался исходно над тем, как работает данная структура, и лишь годы спустя смог сложить о ней общее представление.
Дело в том, что корпорация «Нейросеть» была пожалуй единственной структурой, не привязанной к конкретному государству, но находившейся под жёстским контролем со стороны Совета Содружества. И неудивительно — вопрос нейросетей это вопрос потенциального контроля над теми, кому они установлены.
…
Исходно сама технология «смартфона в голове» были разработана М'Зинами. Кошаки первыми смогли реализовать интерфейс, обеспечивающий прямую связь устройства «смартфона» с мозгом, что и дало возможность интегрировать «смартфорны» в эти самые мозги. Такое комбинированное устройство, вживляемое в мозг, с легкой подачи изобретателей, стали называть «нейросеть». Технологией сразу заинтересовались практически все расы, населяющие Содружество. В кратчайшие сроки появились аналогичные версии нейросетей для людей, Чизахи, Печембу, Скон-Таров, Аш-Камази, Тохайцев. И сразу же встал вопрос об урегулировании стихийно возникшего рынка услуг по разработке, производству нейросетей, а так же созданию программного обеспечения. Наиболее явно эти проблемы проявились в человеческих государствах. Если свободный рынок «разрулил» вопросы, связанные с техническими аспектами (после долгих дебатов и обсуждений различные фирмы-производители нейросетей смогли устаканить стандарты, определявшие требования к интерфейсу связи между устройством и мозгом человека, к универсальной шине, позволявшей наращивать память или производительность, методы и тесты по определению производительности и других параметров), то вот вопросы, связанные с безопасностью, пришлось решать нерыночными механизмами.
Дело в том, что каждая нейросеть теоретически может быть изготовлена так, что обладатель может стать подконтролен другому человеку. Никто не мешает разработчику интегрировать в нейросеть закладку, срабатывающую по команде извне. Установили, к примеру, гражданину Оширского Директората нейросеть производства Корпоратократии Синто — а в ней разработчики заложили умерщвление обладателя нейросети по особой команде. Зачем они это сделали? А выполняли приказ от Секретной Службы Корпоратократии. Да и те жители, которым были установлены нейросети, произведённые в их государствах, тоже не могли быть ни в чём уверены. Посчитало тебя государство неблагонадёжным? Ну так не обижайся, когда у тебя мозги ни с того ни с сего вскипят. Те же рабские импланты, производимые по заказу Империи Арвар, были самым ярким примером такой возможности.
Возник и обострился конфликт интересов. С одной стороны, ни одно государство Содружества не хотело, чтобы его граждане ходили с «миной замедленного действия» в голове, и активатор от этой «мины» был в руках других государств. С другой стороны рядовые жители так же не желали, чтобы этот активатор был в руках родного государства — ибо это первый шаг к абсолютной диктатуре. Естественно, что решение этих вопросов в рамках одной страны решить было невозможно. Созданная Советом Содружества комиссия, рассмотрев мнения всех заинтересованных сторон, однозначно заняла сторону «простого рядового жителя Содружества».
…
Решение Совета Содружества было абсолютно мудрым. По эгидой Содружества создавалась международная корпорация, в обязанности которой вменялось распространение нейросетей и контроль за соблюдением ряда условий. Именно так — распространение и контроль. Дело в том, что своих производственных мощностей у корпорации не было, и её деятельность можно было назвать «франчайзингом».
Любая фирма или корпорация в Содружестве могла разработать новую модель нейросети и предоставить её на рассмотрение в исследовательские лаборатории корпорации «Нейросеть». При этом разработчик должен был предоставить полную документацию на само разработанное изделии и открытые программные коды. После проверки в исследовательском центре «Нейросети» разработчику выдавалось разрешение на производство данной модели, а сама модель нейросети официально входила в модельный ряд, предлагаемый к установке во всех филиалах корпорации по всему Содружеству. Скажете, дорого? Неэффективно? Никто не будет раскрывать свои разработки и предоставлять документацию? Естественно, никто не заставлял фирмы-разработчики так поступать. Но без этого разрешения корпорация «Нейросеть» просто не брала изготовленные нейросети на распространение в своих филиалах. А других подобных корпораций просто не было. Но это был кнут, а эффективен он, как известно, вместе с пряником. Что же получал в итоге разработчик, предоставивший корпорации «Нейросеть» все данные на изучение его разработки? А получал он, при подтверждении заявленных сведений, пять лет, в течение которых никто не мог производить данную модель нейросети. Производить-то конечно этот самый «кто-то» мог — да вот ведь незадача, корпорация «Нейросеть» приобретала модель данной нейросети исключительно у её разработчика.
…
В результате и «овцы были цели, и волки сыты». Обладатель нейросети был абсолютно уверен, что никаких закладок в его нейросети нет. Это как если владелец земного смартфона знал бы, что в открытом доступе он в любой момент может найти полную электрическую схему на свой девайс (включая электрические схемы используемых в нём микросхем вплоть до «вентильного уровня»), а так же исходные коды установленного программного обеспечения. Его государство так же было спокойно за собственную безопасность, зная, что никаких «закладок» в мозгах его граждан нет. Разработчик был уверен, что если его разработка действительно окажется лучше имеющихся аналогов, то она гарантированно будет продаваться, вернув ему сторицей затраты на её создание. Не оставалась обделённой и сама корпорация «Нейросеть» — несмотря на огромные траты на изучение и сертификацию регулярно поступающих образцов нейросетей, маржа, получаемая с их продажи, а так же продажа сопутствующих услуг (тех же баз знаний) давала ей возможность существовать абсолютно независимо ото всех государств.
Фактически за тысячелетия рынок нейросетей полностью сложился и к настоящему времени был полностью устоявшимся. Не важно было, где и в каком из местных филиалов корпорации человек приобретал нейросеть — если нейросети имели одну и ту же маркировку, то и изготовлены были по одной и той же технологии и имели одну туже «схемотехнику». Это обеспечивалось так же тем, что со стороны корпорации был контроль за производством на каждой из фирм, занятых в разработке. Ну а дальше включались уже упомянутые рыночные механизмы. Получилось создать нейросеть с приростом производительности на хоть на полпроцента выше чем у продаваемой на данный момент модели? Новая модель вытесняла старую. Так что почивать на лаврах не мог никто. Сегодня у тебя идут хорошие прибыли с продажи, а завтра, если не предложишь миру что-то новое, ты вылетишь с рынка.
…
Но государство не было бы государством, если бы не пыталось хоть как-то обойти данные ограничения. И они нашли лазейку.
Если рядовые граждане государств Содружества приобретали нейросети в одноимённой корпорации, то тем из них, кто шли на государственную или военную службу, нейросети устанавливали в медцентрах соответствующих ведомств. Естественно, сами нейросети военного назначения разрабатывались и выпускались в военных исследовательских лабораториях, и какие в них стояли закладки никто сказать не мог, по простой причине — «военные» нейросети представляли из себя «чёрный ящик». Кроме общих параметров ничего по их структуре и содержимому не публиковалось, и сама эта информация была закрытой. Естественно, утечки её периодически возникали (как правило, если военные какого-то государства попадали в плен), но комиссии при Совете Содружества только разводили руками — шедшие на военную службу подписывали контракт, где чётко было сказано, что им будет установлена военная версия нейросети.
