На продажу у нас были шесть сотен ружей, но до запуска своей оружейной линии весь запас я не собирался реализовывать Сотню-другую, так сказать, по дружбе и для разжигания интереса, не больше. Сюда можно добавить несколько тонн бансов, рыбных и с тюленьим мясом. Вот и все наши активы, возможные к реализации. Забыл включить сюда трофейные китайские вазы и статуэтки, остальные трофеи мы либо переплавили, либо собирались использовать, как те гигантские запасы шёлка. Антон Воронов, перебравшийся со мной на остров, за прошедшее время уже набил руку в изготовлении дельтапланов, только летающих моделей набиралось до десятка. Вокруг этого пионера самолётостроения собрались два десятка энтузиастов, среди которых к весне оказались даже три японца. По выходным дням, те из них, кто успевал залечить переломы, развлекали жителей Невмянска полётами дельтапланов. Парапланы ребятам давались немного сложнее, но к лету и они полетят, я не сомневался. Антон был моим, так сказать, придворным лётчиком, запасы шёлка и других материалов выделялись из моих складов. Патрульную службу над Владивостоком он прошлой осенью передал своим помощникам. Там же ждал своего часа первый русский планер, собранный за зиму окончательно. Воронов только и ждал начала навигации, чтобы испытать своё детище. Из-за него мне пришлось оправдываться перед отцом Гермогеном, единственным из попов-раскольников, успевшим добраться на остров осенью.
Этот батюшка оказался мудрым и практичным человеком, прибывшим со второй волной грузовых судов из Владивостока. Он достаточно прожил с нами, чтобы понять общее равнодушие моё и Ивана к религии. Кряжистый, крепкий мужчина лет тридцати пяти, Гермоген повидал немало, пока скрывался в Приуралье, организовывая церковные общины староверов. И, не сомневался в предстоящем наплыве никонианских церковников на Дальний Восток, а также усилении налогового гнёта. Именно он организовал памятный молебен во время прорыва китайцев к Владивостоку, рисковал головой, воодушевляя горожан на борьбу с врагом. Так вот, едва высадившись на острове, отец Гермоген направился ко мне, узнать официальную политику в отношении религии во владениях Русской Дальневосточной кампании. Именно тогда, в начале ноября, мы согласовали с ним основы этой политики и религиозных норм в Беловодье.
- Андрей Викторович, ты звал людей с собой в Беловодье, ты привёл их сюда, неужели обманешь? - мрачно упирался в меня взглядом Гермоген.
- В чём я их обману? Всё честно, податей в ближайшие годы с православных христиан я брать не буду, церковной десятины нет, и не будет, никаких гонений на старую веру нет, и не будет. Царские чиновники власти над островом не получат, остров не подчиняется Российской империи. - Я догадывался, куда клонит мой собеседник, но не спешил делать шаги ему навстречу. - Живите спокойно, стройте храмы, крестите язычников, никому мешать не буду.
- И никонианам мешать не станешь?
- Конечно, пусть приезжают, крестят людей, ставят свои храмы, все мы православные, - я улыбнулся Гермогену. - Другим конфессиям ставить храмы не разрешу, это точно. Ни католикам, ни протестантам, ни мусульманам с буддистами, ни прочим сектантам. Более того, даже говорить о своих верах не разрешу, и запрет наложу на прилюдные молитвы. А вы с никонианами живите вместе, в мире и добрососедстве, за этим тоже присмотрю.
- Какую же веру ты выберешь государственной, главной на острове? - не выдержал батюшка.
- Ту, которая меня поддержит, в стремлении развития техники и культуры, будет помогать мне, готовить учёных и моряков, рудознатцев и мастеров-плавильщиков, машинистов и лётчиков, художников и музыкантов. - Я прошёлся по своему кабинету, подбирая нужные слова, - ту религию, которая будет воспитывать людей умных и порядочных, работящих и здоровых. Если найдутся умные пастыри, я не пожалею денег и людей на помощь в крещении всех язычников на острове. Более того, в наших планах расширить границы Беловодья, присоединить другие острова, где многие язычники ждут истины. Религия нужна, как совесть, чтобы не затмевал глаза златой телец и маммона, чтобы держать наши помыслы в чистоте.
- Многого хочешь, Андрей Викторович, мы такие же грешники, - приуныл Гермоген.
- Так это я понимаю, посему ничего сразу и не прошу, живите, стройте храмы, крестите людей. Но, самое главное, не мешайте развитию техники, без неё нас соседние страны раздавят, как клопов, одним пальцем. Только пушки и помповики, да пароходы могут защитить Беловодье. Лет через десять-двадцать, когда весь остров заселим и окрестим, будем думать, как дальше быть. С вашей помощью люди вырастут добрые и честные. Моё отношение к табаку и водке ты знаешь, губить народ отравой не дам. Если согласишься с такими планами, хоть завтра объявим старую веру главной, но, никониан гонять не буду и тебе не дам. Добрым примером их надо в своё лоно приводить, а не кнутом.
Не сразу согласился со мной Гермоген, много мы с ним переговорили долгими зимними вечерами. Думаю, не последнюю роль сыграл в принятии решения "клюкарь" (хоккей), к которому я приохотил батюшку, как раз после заутрени, по утрам в воскресенье. Короче, в середине февраля я официально объявил староверскую православную церковь главной религией Беловодья. А единственной возможной конкуренткой старой вере - Русскую православную церковь, при условии мирного сосуществования. Под это дело мы договорились в Гермогеном о приглашении в Беловодье как можно большего числа раскольников. Даже листовки набрали в типографии с необходимыми текстами, приготовили для перевозки в Сибирь и на Урал. Слава богу, теперь на Дальнем Востоке две типографии, во Владике и в Невмянске. По радио я связался с Володей, объяснил ему нашу церковную политику, он обещал распространить информацию о наборе переселенцев на остров, свободный от царских чиновников, с огромным количеством пахотных земель, по всем знакомым староверам.
Между тем, по сообщениям из Белого Камня и Владивостока, отдельные группы переселенцев постепенно сливались в ручейки. За зиму на Дальний Восток прибыли около тысячи крестьян, и полсотни купцов и ремесленников. Появились даже несколько дворянских детей, чудом добравшихся до Владивостока, в надежде на быстрое обогащение и добычу золота. Их мои парни сразу приобщили к обучению морскому делу, обещая весной отправить на добычу шкур "морской выдры" в составе наших команд. Вдвое больше пришло во Владивосток местных жителей, в основном молодых парней, начиная от дауров, нивхов и орочонов, заканчивая ханьцами, маньчжурами и корейцами. В Корее, кстати, мы активно добывали медь, отправляя слитки во Владивосток железной дорогой. Меди было так много, и она так дёшево обходилась, что встал вопрос об её использовании более активно. Я пока по рации рекомендовал протягивать медную проволоку нескольких диаметров. Она всегда пригодится. Там будем думать. Основная же часть, прибывших безземельных крестьян из России, агитировалась нашими парнями, на переселение в Беловодье. Для них жители Невмянска и окрестных селений готовили деловой лес и доски, которые поселенцам я обещал бесплатно, как и стёкла для окон, но их пока заменяли промасленной бумагой. Плюс небольшой кредит для обзаведения хозяйством. Так, что к началу навигации мы ждали сотни три-четыре семей переселенцев из России, почти исключительно староверов.
С аборигенами острова Хоккайдо (надо другое название острову придумать) отношения оставались настороженными. Почти все племена айнов занимались рыболовством и охотой, не собираясь менять образ жизни. Только некоторые жили оседло, засаживая небольшие огородики овощами. Бедность была страшная, даже на фоне местных немногочисленных японцев, не говоря об их родичах на материке. Наши разъезды за зиму познакомились со всеми родами айнов, побывали в крупных селениях, рассказали о смене власти и подарили немудрёные подарки вождям и старейшинам. Речь о податях пока не заводили, для этого хватит нескольких селений японцев, которым мы вдвое уменьшили прежние налоги. Количество айнов, по нашим прикидкам, не превышало трёхсот тысяч, вместе с детьми и женщинами. Зато к марту разведчики обнаружили месторождение каменного угля, жаль, далеко, больше ста километров к северу, по прямой, от столицы. Будем возить по морю, с началом весны начнём разработку, пока силами пленных японских пиратов, которых у нас осталось сто двадцать две души. С весной прибудут русские поселенцы, начнём работы по добыче угля и разметке железной дороге туда, посмотрим, как себя айны поведут. За зиму в Невмянске побывали всего четыре вождя из ближних селений, молодые парни, ничего толком не сказавшие. Видимо, просто из любопытства приезжали, на новых пиратов посмотреть. Агентура братьев Агаевых доносила именно такое отношение к нам, народ не сомневался, что будем пиратствовать. Привыкли, что острова бедные, без богатых ресурсов.
