Зачем? Ты первый напал на меня и моих людей, в море это называется пиратством. Сейчас мои люди вынесут с твоего корабля все ценности и мы вас утопим.
Нас много, мои люди отомстят за меня! - аж подпрыгнул на месте старичок.
Давай посмотрим, выходи, - я вышел на палубу, где лежали связанные китайцы. Старичок с переводчиком вскоре стоял рядом, поскрипывая зубами. Да, судя по властности, серьёзная птица. Скорее всего, он-то мне и нужен. Отлично, будем показывать товар лицом. - Видишь ту джонку, прикажи своим людям покинуть её. А мои орудия расстреляют кораблик за пару минут.
Старичок задумался, указанная джонка была в трёхстах метрах от нас, учитывая волнение на море и прыгающую вверх-вниз палубу, попасть в этот кораблик местные пушкари явно не смогут. Чтобы подтолкнуть китайца, я уточнил, что стрелять мои люди будут из одной пушки с моего же корабля, не задействуя другие орудия. Старик, видимо, встречался с огнестрельным оружием, потому, что сразу согласился. По его знаку переводчик прокричал пару фраз, и вся команда корабля-мишени за пять минут ссыпалась за борт, на небольших лодочках.
- Клаас, пусть твои комендоры покажут, на что способны, - крикнул я с борта джонки, указывая на мишень. Благо, подобную ситуацию мы не раз обговаривали. - Из одного орудия, как можно быстрее потопите ту лохань, наши друзья разрешают!
Началась пристрелка, фонтаны от снарядов приближались к мишени, один за другим. Только с пятого выстрела удалось взять джонку в узкую вилку, после чего единственный попавший фугас поднял всю лохань на воздух. Я демонстративно показал китайцу свои наручные часы, отмерявшие три минуты. Но, можно было и не делать этого. После заключительного выстрела в уши буквально ударила тишина, только крики чаек да шум ветра , плеск воды о борта кораблей показались удивительно тихими, после артиллерийской демонстрации.
Шокированный старичок пытался сохранить внешне спокойный вид, но не стал перечить, когда я предложил перебраться на мой корабль. Уже 'дома', мы расположились в моей каюте, где было гораздо удобнее, по крайней мере, мне. И, под свежие фрукты и ядрёный хлебный квас, продолжили прерванный деловой разговор. Судя по тому, что старичок перестал пыжиться и начал разговаривать нормальным языком, не зря мы потратили шесть снарядов, ой, не зря. Ибо первым делом Чан Кай, как представился мой 'бизнеспартнёр', видимо, ожидая какой-то реакции на своё имя, но ошибся, завёл речь о пушках. Так вот, Чан Кай, спросил, можно ли приобрести нашу пушку, вызвав у меня машинальную улыбку.
- Мне приятно, что наше оружие, пушки 'северных варваров', понравились. Но, это оружие стоит очень дорого и мы его продадим только очень близким друзьям. С вами же, уважаемый Чан Кай, мы едва знакомы. Потому предлагаю перейти к делу.
Дальнейшие наши переговоры затянулись надолго, почти до вечера. Этого времени хватило, чтобы обыскать джонку Чана, где всё-таки обнаружились несколько тонн серебряных монет, что хорошо характеризовало партнёра. Изначально кидать нас китайцы не собирались. Едва Серёжа Титов доложил об этом, я тут же перестал торговаться за каждый лян серебра, и скинул цену на меха до официальной в порту Кантона. Чан, понятно, сразу согласился. Без налогов и портовых сборов такая цена давала даже нам прибыль на треть выше, а китайцам и подавно. Несколько сотен трофейных мечей и наконечников копий прошли на 'ура', с одновременной договорённостью об организации моей встречи с руководителями 'антиправительственного заговора', то бишь, 'борцов за независимость' Южного Китая. С какой стороны посмотреть.
Так, что придётся весной возвращаться в Кантон. Хотя, Чан дал нам 'адреса и явки' на Формозе, и в нескольких прибрежных селениях недалеко от Кантона. Так, что в сам порт можно и не добираться, нашу продукцию гарантированно купят гораздо ближе к Владивостоку. Одно это радовало. Тем более, что китайцы заказали несколько тысяч мечей и наконечников копий, по цене в три раза большей, нежели в Прикамье. Едва мы достигли этого соглашения, трижды проверенного мною через переводчика и на пальцах, от сердца отлегло конкретно.
Ещё бы, все понимают, что такое в России 21 века получить военный заказ. Тут мы получили примерно то же самое, огромный заказ, по отличной цене, да ещё без всяких откатов!Этот заказ оказался бальзамом нашего железоделательного производства. Особенно, после того, как мы нашли огромные запасы железной руды к северу от Владивостока и появилась возможность заняться промышленным производством. Напоминаю, что в 1770 году годовой выпуск Прикамского завода, где работали всего 400 человек, составил сто пятьдесят тысяч пудов поковок, кровельного железа, прутка и других изделий двадцати видов. В переводе на наш язык, получается почти две с половиной тысячи тонн, из расчёта 6 тонн изделий на одного рабочего. Неплохо для 'примитивного' восемнадцатого века?
На оружейном и металлообрабатывающем производстве во Владивостоке в 1776 году набиралось почти двести рабочих с мастерами. Исходя из опыта Прикамского завода, более тысячи тонн продукции мы выдадим за год свободно, за зиму не меньше половины, то есть пятьсот тонн. Со всеми издержками, браком, отжигом и прочими расходами, на одну 'Лушу' уходило не больше 10 килограмм железа и стали, по самому грубому подсчёту. За зиму дай бог нам сделать десять тысяч стволов, это всего сто тонн. Добавим ещё двести тонн на сельхозинвентарь, паровые машины и метизы, разные мелочи, вроде десятка-другого орудий и миномётов. Ещё сотню тонн оптимистично спишем на боеприпасы, их надо готовить в избытке, они обязательно нам пригодятся. Итого, сто тонн можно смело отводить на экспортные изделия, мечи и наконечники копий для китайцев. По таким же грубым прикидкам, меч и наконечник потянут не более пяти килограмм, итого...? Правильно, двадцать тысяч пар оружия! По весьма привлекательной цене, всего за зиму.
Да мы за пару лет половину Китая вооружим, с нашими возможностями. Введём штамповку, вырубку, где возможно, благо, таких технологий сейчас даже в Европе нет, а в Азии и подавно. На волне этих радостных мечтаний я и подарил Чан Каю подарочный экземпляр 'Луши'. Тут же показал, как им пользоваться и, уже на палубе пару раз продемонстрировал возможности. Не по чайкам, разумеется. Для стрельбы специально сбросили пару деревяшек за борт, их я и поразил с полусотни метров, затем со ста метров. Как ни странно, старик даже бровью не повёл при демонстрации оружия. Правильно говорят, что китайцы не уважают военное дело. Воины для них низшая ступень общества, ниже рыбака и крестьянина. Ну и чёрт с ними, была бы честь предложена, обиделся я тогда, хорошо помню. Но, глазом не моргнув, ружьё оставил у Чана, подарил - так подарил.
Короче, закончили мы все дела уже в темноте и с обоюдного согласия, поспешили расстаться. Наши три кораблика продолжили путь на север, китайцы - на запад, к берегу.
Поздравляю, герре воевода, - подошёл ко мне капитан Клаас. Он, один из немногих, понимал истинную цену достигнутой сделки. Настоящий голландец отлично знает, что такое огромный гарантированный военный заказ, да ещё для нашего зарождающегося городка. - Если наших друзей не вздёрнут на реях власти Поднебесной Империи, лучших покупателей не найти.
Благодарю, герре Ван Дамме, ты прав. Догадываюсь, о чём ты хочешь сказать. - Я с трудом различал при свете корабельного фонаря невозмутимое лицо капитана. - Полагаю, у нас хватит сил и средств, чтобы весной отправить твою флотилию через Формозу дальше на юг. Надо искать новые рынки сбыта, новых союзников, пока есть возможность. Эти китайцы хороши, но, могут в любое время исчезнуть по воле китайского императора.
- Полагаю, мы вовремя показали мощь и скорострельность своих орудий, - заметил капитан, невозмутимо посасывая свою трубочку. Он замолчал, наслаждаясь невообразимой смесью курительного табака, которую изготовил лично, из десятка различных сортов, приобретённых в Кантоне. Надо сказать, смесь удалась, даже мне захотелось раскурить трубку с такой ароматной начинкой. Сделав пару затяжек, голландец продолжил, - не сомневаюсь, что наши новые компаньоны разнесут новости по всему побережью. Скоро все прибрежные пираты узнают силу наших кораблей, что может здорово пригодиться в будущем.
