- В чём дело, - первым отреагировал я, припомнив свои познания английского языка.
Мефодий тут же продублировал фразу по-испански. Чиновники оживились и быстро перечислил все наши прегрешения, начиная от незаконной стоянки в порту, уклонения от таможенного досмотра и так далее, заканчивая контрабандным ввозом товаров. По мере оглашения внушительного списка наших грехов Мефодий явно падал духом, начиная поглядывать на спасительную шлюпку. Я негромко успокоил его, ибо поведение чиновников и солдат сопровождения слишком явно напомнило мне наших гаишников и пожарных инспекторов, также находивших в помещениях нашей заводской лаборатории огромное количество нарушений. 'Попались, голубчики' - мелькнула в моей голове мысль.
Да не мы попались, а наши собеседники. Теперь я знал, как мне себя вести, невзирая ни на какие традиции восемнадцатого века и китайские тонкости. Благо, мне хватило ума заранее приготовить несколько увесистых кошелей с серебряными монетами. Я тут же один из кошелей положил на развёрнутую книгу, что листал в подтверждение своих требований старший клерк. Два остальных кошеля с нарочитой неуклюжестью были мной опущены в объёмистые карманы обоих чиновников. Солдатам один из наших матросов по моему знаку поставил под ноги небольшой бочонок с трофейным китайским вином.
- Кто здесь решает вопрос о разрешении на торговлю, и где я могу его увидеть? - эту фразу Хромов перевёл очень быстро, стремясь спуститься на твёрдую землю.
Не надо удивляться тому, что в тот же день мы сошли на берег и получили разрешение на торговлю мехами и оружием. Естественно, только в пределах города Гуанчжоу, который европейцы почему-то дружно называли Кантоном. В подтверждение этого права на следующий день мы получили рулончик бумаги с иероглифами. Моя простодушная попытка уточнить у чиновников, что же там конкретно написано, была жёстко пресечена. Более того, мне 'по блату' разъяснили на ухо, что запрещён не только перевод иероглифов иностранцам, но и обучение их китайскому языку.
Неделя ушла у нас на ознакомление с условиями торговли в порту и самом городе, довольно крупном даже по меркам 21 века. Где-то на уровне Перми или Ёбурга, только без заводов, понятное дело. За этот срок мы успели заключить несколько следок по продаже части мехов. Увы, не такие выгодные, как предлагали контрабандисты, но, в официальных торговых контактах мы очень нуждались. Почти полста тысяч лян серебром уже покоились в трюмах наших судов. Оружие никто даже не пытался купить, учитывая строгие, просто драконовские меры китайских властей по отношению к продаже не то, что огнестрела, но и простых мечей. Все попытки наладить торговые отношения с немногочисленными голландцами и французами, не говоря уже о португальцах, даже не пустивших нас на свою территорию, оказались провальными. За меха они предлагали меньше китайцев, причём, предлагали почти исключительно бартер. На кой чёрт нам европейские товары, которые даже китайцы не берут?
Правда, Клаас пригласил нескольких капитанов в наш порт, но, когда это ещё будет? Да и сомневаюсь, что европейцы рискнут забираться к нам ради одних мехов. 'Луши' мы им не предлагали, ни к чему нам вооружать вероятного противника, пока не окрепли. В принципе, даже официальную часть нашего первого визита, несмотря на огромные пошлины и поборы, можно было считать удавшейся. Двести процентов прибыли меня лично вполне устраивали, думаю, что Палыч тоже не будет возмущаться. Тем более, что полторы тонны серебра нам хватит года на два, не меньше.
К тому же, мы оказались единственными крупными торговцами, продавшими китайцам свои товары за звонкую монету. У остальных европейцев торговля шла исключительно в обратном порядке. Они платили за китайские товары серебром и золотом, глядя на нас с откровенной завистью. Правда, мы тоже закупили немного китайского товара, если можно так назвать свиней, куриц, телят. Скотина выглядела непривычно для наших матросов, я даже сомневался, переживут ли животные зиму. Но, рискнул взять, и не пожалел, домашняя живность той осенью стала самым востребованным товаром во Владивостоке и окрестностях.
Решив, что ждать больше нечего, я встретился с Бао Линем, который поднял-таки цену на наши меха, благо продавать мы их договорились в открытом море, после нашего отплытия. Об оружии ничего конкретного контрабандист не сказал, хотя на хитрой роже было написано огромное желание его заполучить. Я почему-то не сомневался, что эти бандиты будут пробовать нас на крепость и обязательно нападут. Потому и подыграл Бао, признавшись, что предлагаю ему купить мехов почти на сто тысяч лян. Тот аж поперхнулся и кланялся, как болванчик, все оставшиеся полчаса.
На прощание, мы с капитанами устроили небольшую попойку с европейскими шкиперами и негоциантами, угостили их в самой престижной портовой пивнушке и пригласили в гости, обозначив свой порт, в сотне миль севернее Кореи. Я заманивал их мехами и отсутствием торговых пошлин, не уточняя, что европейские товары во Владивостоке вряд ли будут востребованы. Думаю, заманка удалась, многие торговцы внимательно стригли ушами и обещали весной заглянуть в гости. Откуда им знать, что у нас практически государственная монополия на торговлю мехами? Любой абориген в радиусе доброй тысячи вёрст от наших крепостей давно усвоил, что продавать меха выгодно только официальным властям. Да что там аборигены, даже казаки из Охотска дважды добирались во Владик со своей добычей, Ерофей Подкова отплатил нам добром, разрекламировав не только высокие цены на меха, но и 'Луши'. Их мы с появлением своего железа стали продавать, постепенно налаживая серийный выпуск самих ружей, чтобы накопить тысяч десять стволов, на всякий случай, вдруг попадётся оптовый покупатель.
На второй день нашего возвращения домой все три корабля легли в дрейф в виду приметной горы с раздвоенной вершиной, ожидая встречи с контрабандистами. День выдался спокойный, ветер почти утих, волнение на море было два балла, по мнению наших капитанов. Ждать мы собирались до вечера, но ещё до полудня от берега к нам двинулась целая флотилия джонок, десяток корабликов. Учитывая феноменальную способность китайцев набиваться в такие плавсредства по 40-50 человек, можно рассчитывать на хорошую драку. И, чем ближе приближались к нам будущие компаньоны, тем больше я уверялся, что драться придётся.
Однако, просто сражение с нищими пиратами нас не интересовало, сплошной убыток. Нужно было лишь показать свою мощь, хорошо бы совместить это с демонстрацией 'Луш'. Как говорится, бей своих, чтобы чужие боялись. Если удачно побьём чужих китайцев, они сами захотят стать своими. А то, что южный Китай в восемнадцатом веке так же рвётся к самостийности, как и в двадцатом веке, я уже заметил. Трудно не заметить неприязнь южан к северянам, сквозившие в каждом встречном. Казалось, они даже к европейцам относятся лучше, чем друг к другу. Впрочем, неприязнь была обоюдной, северяне вели себя в том же Кантоне, как в оккупированном городе. Или вообще у власть имущих в Китае такое отношение к простому народу? Не знаю, в своё время я в Китае побывать не смог.
Наши канониры привели орудия в боевую готовность, все три экипажа проверили личное оружие. Я подтянул пояс с револьверами потуже, надеясь решить конфликт показательными выступлениями на чужой территории. Рискованно, зато эффектно, нападение, как известно, лучшая защита. Вряд ли будущие компаньоны станут нас бояться, если мы просто отобьём их нападение на корабли. Да, они отступят, возможно, даже станут сотрудничать, но, при первой возможности снова проверят моих ребят на крепость, но, уже в более сложной ситуации, когда с ними не будет меня. Девяностые годы много дали мне в понимании бандитской психологии, приходилось и товарищей выручать, выезжая на 'стрелки', насмотрелся всякого. И, ещё тогда убедился, что бандиты логически мыслить не умеют, именно про них сказка о Курочке-Рябе. Только бандиты могут без капли сомнения разбить золотое яйцо, погнавшись за сиюминутной выгодой. О том, что из золотого яйца может вырасти золотая курица, никто даже не подумает. Они вообще, думать на полшага вперёд, физиологически не умеют. Потому и бандиты.
