На пол уложили снятые у моста через Норку рельсы, закрепив их галькой и залив тем же затвердевающим «киселём».
После чего Старик втянул «клюквенное озерцо» под землю, оставив плешь, через месяц заросшую молоденькой травкой. Всё было готово к налаживанию широкого обмена с внешним миром, но… Но обмен не наладился. В 2008 г.-2015 гг. марионеточные расеянецкие «правительства» были заняты лихорадочной распродажей жалких остатков сырьевых ресурсов, разворовыванием последних крох советского богатства и вылизыванием задов заокеанским хозяевам. «Президентам», поочередно и последовательно, словно в кадрили, сменявшим друг друга в кремлёвском кресле, Усть-Хамская Зона не казалась чем-либо лакомым и потому её отдали на откуп мафии. Криминальные паханы и новорасеянецкие скоробогатеи, правда, заказывали через охранявших Зону военных различные «штуки», в уплату за которые переправляли в Зону ширпотреб и людей. Но такие контакты были крайне неустойчивыми и неровными, по принципу: «То густо, то пусто».
Положение изменилось, когда Сибирь стала китайской. Старик уже в 2021 году заключил договор о товарообмене между Зоной и властями КНР. По рельсам в бокс приёмки грузов стали часто вкатываться вагоны и платформы с заказанными товарами. Китайцы на своей стороне спускали их с горки, вагоны по инерции пересекали зеркальную поверхность защитно-силового купола, приоткрываемого в этом месте Стариком. Неторопливо проезжали сквозь звездопадную штору сканера. Через пару секунд после сканирования Старик сообщал, что именно находится в вагоне. Начиналась разгрузка. Потом в опустевший вагон помещали товар, произведённый в Зоне. Приходил приёмщик грузов, занудливо-скрупулёзно проверял, всё ли соответствует и наличествует. Вытаскивал из коробочки печати, опечатывал двери и люки. После этого зудящий электрокар выталкивал вагон наружу.
Настоящий переворот в товарообмене произошёл после того, как Старик предложил китайцам прислать на время какой-либо антикварный объект и дал гарантии его возврата в полной сохранности. Через двенадцать дней ящик с тщательно упакованной в нём фарфоровой вазой эпохи Минской династии был переправлен в Зону. Старик прожужжал все уши обслуживающему персоналу репликатора № 5 предупреждениями об исключительно бережном обращении с хрупким объектом. Он придирчиво наблюдал за тем, как репликаторщики с немыслимыми предосторожностями поместили эталонную упаковку между конусами множителя и принялись лопатами забрасывать в приёмную воронку обычный суглинок, доставленный из ближайшего овражка. Из выдающей воронки полезла готовая продукция. Утром следующего дня сто восемьдесят четыре абсолютно неотличимых друг от друга ящика были погружены на железнодорожную платформу и отправлены наружу. Старик с ехидной иронией дал китайцам неделю на то, чтобы те отыскали эталонную вазу среди полученного добра. Когда шок у ханьцев прошёл, сметливые жители Поднебесной тут же сообразили, какие многомиллиардные выгоды сулит им торговля с заграничными коллекционерами размноженными в полной тайне музейными раритетами и реликвиями, копии которых ничем не отличаются от оригиналов. В Зону стали поступать ювелирные изделия и посуда, шелка и ковры, старинные книги и оружие. Разумеется, часть скопированного оседала в Зоне, причём иногда это сопровождалось сарказмом, доходящим до издёвки. Так коридоры в штабе «звёздных» устлали пурпурно-золотыми императорскими коврами, а в коллекционных минских вазах высаживали герань и петуньи и устанавливали их рядом с жилищами. Вероятно, это объяснялось не всегда добрыми воспоминаниями большинства экзогенов об их прежней жизни в Китайской Сибири. Впрочем, китайская сторона обращалась не только с предложениями, увеличивавшими количество культурных ценностей на планете. Намекали на то, что неплохо было бы наладить массовое копирование образцов оружия массового уничтожения для Народно-Освободительной Армии Китая, военно-космической техники. Выражали также надежду на приобретение наиболее ужасных «штук» Зоны — ведьминого студня, смерть-ламп и др. и пр. Разумеется, Старик отвечал на это решительнейшими и категоричнейшими отказами. Но через некоторое время вкрадчивые уговоры властей КНР возобновлялись. Экспорт же из Зоны безобидных «штук», массово порождавшихся аномалиями (этаков, рачьих глаз, вертячек и пр.) был постоянным. Объективности ради следует отметить: китайская сторона безукоризненно — точно и в срок — исполняла заказы, поступавшие от Старика. В первую очередь и главным образом это касалось отправки в Зону «человеческого материала». Но с неменьшей аккуратностью китайцы исполняли и другие обязательства. Они отправляли в Зону специально издаваемые для этой цели на русском языке каталоги китайских и зарубежных товаров. По этим каталогам жители Зоны выбирали понравившиеся им образцы. Поставки образцов домов на колёсах, строительных материалов, бытовой техники, электроники стали обильными и постоянными.
Казалось бы, китайцы должны были сообразить, что содержимое вагонов и находящихся в них контейнеров становится известным до их раскрывания и распаковывания. Сразу и тотчас. Но торговые партнёры из Поднебесной оказались неутомимыми экспериментаторами, действующими по принципу: «…а что будет, если?..»
Однажды (в 2026 г.?) Старик еще до окончания сканирования категорически распорядился немедленно выпихнуть вагон назад.
— А в чём дело? — удивился приёмщик. — Не то отправили?
— То. — лаконично проскрипел Старик. — Только внутри всё радиоактивно. Крайне и чрезвычайно, просто до безобразия. Хиросима и Чернобыль иззавидовались.
— А я-то думал, чего нам не хватало. — фыркнул приёмщик. — Назад, назад, к чёртовой бабушке!
На жёлтой полосе, окаймлявшей вагонные бока, тут же написали: «Радиация! Смертельно опасно!» и, распахнув двери вагона, тут же отправили его назад. Потом приёмщик, похохатывая, рассказывал, какие суета и переполох начались по ту сторону купола: — Забегали, словно муравьи! Я в бинокль с башни смотрел, чуть со смеху не лопнул!
Случаи, когда китайцы пытались пристроить в укромные уголки транспортных средств звукозаписывающие и подглядывающие устройства, вообще в расчёт не брались. Даже самые сложные «жучки» обезвреживались уже в в ходе сканирования. Это выглядело довольно забавно: когда микроаппаратик, упрятанный где-то в укромной щелке вагона пересекал плоскость сканирования, он лопался с яркой вспышкой и трескучим хлопком. Был случай, когда въезд вагона с заурядным текстилем был сопровождён чуть ли не новогодним фейерверком.
— Понимает ведь нация толк в пиротехнике! — благоговейно заметил тогдашний начальник службы безопасности Жандарм. — Вот что значит исторические традиции — словно в Пекине на их Новый год!
Старик никогда не закатывал по этим поводам никаких дипломатических скандалов китайской стороне. Более того — будто даже ничего и не замечал. Однако не отказывал себе в сомнительном удовольствии порезвиться за счёт экспериментаторов. Как-то раз он выявил адскую машину, дистанционно перепрограммировал её и распорядился вернуть убийственный груз. Через несколько секунд после того, как платформа с контейнерами выехала за пределы Зоны, взрыв разнёс подъездные пути, которые китайцы хлопотливо восстанавливали целую неделю.
— У вас что-то произошло? — ежечасно сочувственно осведомлялся у них Старик оперным баритоном. Надо отметить, что опыты ханьцев всё же были исключениями, а не правилом. После неизбежно заканчивающихся провалом попыток китайцев испытать границы Зоны на прочность, торговый обмен продолжался словно ни в чём ни бывало. К примеру, последние полгода, подданные Поднебесной не пытались озадачить жителей Зоны ничем особенным. Прибывали вполне обычные грузы, которые Старик с одному ему понятным юмором называл «народно-хозяйственными»..
И вот теперешнее беспокойство, проявленное Стариком… А он никогда не ошибается.
— Стало быть, сегодня очередной праздник. — кисло заметил Опричник. — Чем же порадует нас пылающий алой зарёю Восток? Мэйгэ жэнь бэйпочжэ фачу цзуйхоудэ хоушэн. Цилай! Цилай! Цилай!
