Зита шагнула под арку. Родной дом сильно изменился… и не изменился совсем. Она подняла руку, провела ладонью по поверхности. Скромная звездочка, выбитая в бетоне, осталась на месте. Здесь, у этой стены, принял свой последний бой и погиб Сережка, ее телохранитель, беззаветно мужественный мальчишка. Вон там, на выходе из арки, догнали и добили его младшего брата…

Будочки смотрящего в проходе больше не было, сняли за ненадобностью. Как и кодовые замки на подъездах. Как и вообще большинство замков, пропускных пунктов, турникетов и охранников. Взамен их – гражданская ответственность командирского состава города, любой командир обязан пресекать асоциальные действия личным авторитетом и оружием…

В сопровождении Лены она прошла арку и посмотрела вверх, сощурившись от яркого света. Вон там с последнего балкона они когда-то лазили с Андрюшкой на крышу, чтоб сбежать на рыбалку. Андрюшка тогда был жив, и были живы все.

На месте балкона красовался стандартный выход наверх. На крыше теперь расположилось городское оранжерейное хозяйство, со свободным проходом для жителей, с детскими бассейнами, с городским парком при танцплощадке и эстрадной сцене. К куполу двора сверху клонились ветви деревьев. Совсем другой город и одновременно тот же самый. Вон тот самый вход в подвал, и вон там, у спортплощадки, Андрюшка застрелил одного из выродков… и все так же нехорошо косятся на ее нерусское лицо жители дома, а их много почему-то во дворе, как будто не коснулась их эвакуация.

- Ну, раз пошли воспоминания, топаем тогда до школы, там и прорыдаемся, - пробурчала Лена и развернулась обратно.

Сухое лицо с глубоко запавшими темными глазами смотрело с мемориальной доски спокойно и мудро. Ариа Кахиани. Подруга, талантливая поэтесса, каторжанка, одна из последних «соколов Ферра», сгоревшая на Кавказе в пламени бессмысленной войны. Зита с трудом удержала слезы. Где-то вверху, в безбрежной синеве, далеко-далеко зазвенели яркие голоса:

- Дакхарит дафдафебс…

Она судорожно вздохнула и отвернулась. По школьному двору призрачной стайкой пробежали ученики-нулевички во главе с толстоногой крцупной ведочкой, азартно вопящей что-то про «быков». Ее верная гвардия, футболисты, одноклассники, и белобрысая нахальная Катя Короткевич среди них… Горы Кавказа приняли их всех. И оставили навсегда в своих каменных объятиях. Когда-то она обещала вывести их к лучшей жизни. И вот она стоит, живая и успешная, а их нет.

Лена хмуро поглядывала на нее, недовольная душевным состоянием подруги.

- И куда дальше пойдем сердце рвать? – не выдержала она, не дождалась ответа и вздохнула:

- Понятно, к десятой школе.

- А тебе самой нигде не хочется побывать? – спросила Зита.

Лена перевесила винтовку на другое плечо, хмыкнула неопределенно, явно не желая поддерживать тему. Зита посмотрела с недоумением. По ее мнению, у подруги памятных мест должно быть поболее, чем у простой девочки Зиты.

- Да я-то что, - неохотно буркнула Лена. – Ну, встретилась я в детстве с одной необыкновенной девочкой, так ты же вот она, всегда рядом. А чего там еще вспоминать? Прийти к балетной школе, поплакаться над местом, где потеряла невинность? Было б о чем плакать…

По Атомному проспекту, как и прежде, оживленным потоком в обе стороны двигались жители. Топала не спеша к транспортным рукавам АЭС очередная смена, школьники пронеслись куда-то с шумом и гамом, спустились вниз пестрой толпой тетки-операторы оранжерейных установок. На двух женщин в боевых скафандрах и при оружии поглядывали с любопытством, обсуждали, не особенно понижая голоса:

- Заполярный спецназ перебросили! Баттаганскую бригаду!

Встречные штурмовики острыми взглядами скользнули по оружию, кинули ладони к черным беретам, Зита привычно ответила. Потом в сомнении остановилась, проводила подростков задумчивым взглядом.

- Ну да, какие из них спартаковцы! – едко прокомментировала Лена. – Вот мы были ого-го, а эти… так себе!

- Кто – эти? – пробормотала Зита. – Сестричка, тебя в них вообще ничего не удивило, что ли? Совсем-совсем?

- Мои удивлялки за Большим Кавказским хребтом остались, если что. Давным-давно. Но если тебе интересно, так уж и быть, удивлюсь чему-нибудь…

Лена посмотрела вслед подросткам, усмехнулась.

- Не спартаковцы! – сказала она уверенно. Подумала и добавила озадаченно:

- И не штурмовики. Штурмовики как бы еще неделю назад ушли сопровождением эшелона на спецобъект номер… хрен его знает какой, да неважно… А эти вообще непонятно кто. Квалификационных знаков нет, спецсредства явно самодельные, форма… дешевая подделка, а не форма… Зита, ряженые, что ли? И? Догнать и по мордасам дать? Ну и чего ты снова замерла? Догнать, говорю, да по мордасам?

- Нет, - наконец отмерла Зита. – Подожди, тут что-то не то, надо подумать. Мы к десятой школе шли? Идем.

Десятая школа совсем не изменилась. Ей даже показалось на мгновение – сейчас повалят шумной и уверенной толпой на патрулирование района штурмовики, Алексей Корнев еле заметно кивнет ей на ходу, потом откроется дверь запасного выхода, на крыльцо выйдет капитан Ратников, привычно уставится на ее бедра, привычно усмехнется и призывно махнет рукой – мол, чего стоишь, работа ждет! А за ним колобком выкатится майор Каллистратов, не глядя бросит кучу распоряжений и укатится в администрацию по бесконечным делам и заботам штурмовых отрядов… но капитан Ратников навсегда остался в каменистой земле Кодори, майор Каллистратов превратился в незнакомого и чужого мужчину, а штурмовики Десятки, ударное силовое ядро «Спартака», пропали кто в мясорубке Сувалкинского коридора, кто в огне Кавказа… И ни слуху ни духу от Алеши. Где он, какие тайные задания Каллистратова выполняет? И жив ли вообще?

- Что дальше? – нарушила молчание Лена. – Торговый центр, да?

- Район Химмаша, - неожиданно для самой себя сказала Зита.

Лена наградила ее острым озадаченным взглядом. Ну да, она и сама минуту назад о Химмаше даже не думала.

- Что, давно с заводской гопотой не дралась? Ну пойдем, освежим навыки, тоже как-никак память о юности! Светку бы еще до полного комплекта, вот уж кто любительница махаловок, да родила не вовремя, дура мосластая… Кстати, Химмаш давно не тот, рабочие общежития расселили в новый район, «Садики» он называется, вовсе не Химмаш! Но люди, конечно, те же остались, Химмаш только расселить легко, а из душ хрен вытравишь!

Лена, ушлая разведчица, как всегда, была в курсе новостей, которые вроде бы ее никак не касались. Где она и где Химмаш? Однако знает откуда-то.

«Садики» именно садиками и оказались. Между жилых квадратов семиэтажек – аккуратные группки деревьев. Садики. Декоративные фонарики вдоль дорожек, скамеечки попугайных расцветок. Что странно для Химмаша – все целое, не разбитое. Зато компания навстречу – вполне привычного для заводской окраины вида. Бредут не спеша, очередные короли улицы, блин, по сторонам поглядывают, приключений ищут. Как обычно, смешанного состава - девицы с Химмаша мало в чем парням уступают и мало в чем от них отличаются, всегда так было. Заводские профессии к женственности не располагают.

Их заметили и не спеша пошли на сближение. Надо же, и военной формы не боятся. Лена цыкнула презрительно и аккуратно поменяла стойку на более подходящую для скоротечного огневого контакта.

- Полярный спецназ! – весело удивился явный заводила компании, крепенький живчик хулиганистого вида. – И что поделываем в наших «Садиках», можно поинтересоваться?

- Ностальгируем, - неприветливо сообщила Лена, отслеживая перемещения потенциальных мишеней.

- Помощь, информация требуются? – неожиданно спросил заводила.

Зита подумала и отрицательно качнула головой.

- А не откроете ли сигнатуры, а? – бесхитростно предложили из толпы. – А то ходит у нас по «Садикам» непонятно кто.

Зита молча щелкнула клапаном. Компания мгновенно подобралась.

- Сержант запаса Дудак! – сказал заводила и кинул ладонь к своей несерьезной шапочке. – Бригадная разведка, Западный фронт.