- Саша Новацкий не стал в меня стрелять, - тихо сказала Зита. – А Ангелина его наповал…

- Прости моего балбеса, я очень прошу, - еле слышно сказала Лена. – Я же тебя знаю. Ты вроде спокойная, а потом раз – и перережешь горло. Особенно за детей. Пусть он живет? На коленях прошу, как сестру…

- Захват детей – чья идея?

Лена криво усмехнулась и достала новую сигарету.

- А вот тут мы лопухнулись, - неохотно признала она. – Тут нас братья-соседи переиграли вчистую. Поверх нашей операции еще чья-то легла. Этот твой татарин не от нас шел, честно. И с татарской диаспорой теперь надо очень вдумчиво разбираться, расплетать клубочек.

- Разбирайтесь, - обронила Зита. – За горло – не беспокойся. Сломали мне лезвие товарищи офицеры. Много лет подарок Андрюшки меня хранил, но вот и ему вышел срок…

Лена с трудом прочистила горло.

- Спасибо, сестра. Ты даже не представляешь, какое тебе спасибо.

- За мужа просишь, а за себя нет?

Лена непонятно дернула плечом и отвернулась.

- За себя – нет, себе я сама приговор вынесла. Зита, ты только не удивляйся, я давно хотела тебе сказать… Я тебя люблю, Зита. Очень-очень. И каждый день, проведенный вместе с тобой, считаю счастливым. Вот.

- Лена… - протянула озадаченно Зита.

- Ну вот такая я лесба! – криво усмехнулась Лена и вытерла подозрительно заблестевшие глаза.

- Лена… - повторила Зита задумчиво. – Ты меня за дуру-то не держи. Я тебя с детства знаю. Рассказывай.

- Да особо нечего рассказывать, - пробормотала Лена. – Ухожу я. Далеко-далеко на запад, под глубокое-глубокое прикрытие. Надолго. Операция «Мертвая рука».

- Это по чьему приказу?

- По твоему, - вздохнула Лена и снова закурила. – Завтра Сергей подойдет к тебе, выслушай его внимательно. Он хоть и дурак, но в своем деле специалист. Республике осталось недолго жить, он это понимает, и я понимаю, и любой, кто не закрывает глаза на реальное наше положение. А погибать, сама знаешь, лучше с музыкой. Нас перебьют, но напоследок хлопнем дверью. Хорошо хлопнем, чтоб трупы с веток посыпались! За рубеж уйдут диверсионные группы, под глубокое прикрытие. И когда нас начнут уничтожать…

Зита невидяще смотрела в стену перед собой и молчала.

- Зита, это наш выбор. «Спартак» уходит весь. И служба собственной безопасности, и молодежный кулак, и кандидаты. Все уходят. Внешняя разведка Особого Заполярного нас поддержала и тоже уходит. И ГБ. Все, Зита. Не отговаривай нас, это личное решение каждого. Вот, теперь ты знаешь все.

- Ты-то куда? – нарушила тишину Зита. – Ты же на три разведки работаешь как минимум, тебя там каждая собака знает. Как и спартаковцев. Мы там здорово наследили.

- На то и расчет, - сказала Лена сквозь клубы дыма. – Пока за стариками гоняются-арестовывают-стреляют, молодежь свое успеет сделать. «Спартак» идет дымовой завесой, мы так решили. Прикроем молодых, может, кто и уцелеет. Жалко, они ж еще школьники, не пожили толком…

- Понятно.

- Ошиблись вы с Каллистратовым, - вздохнула Лена. – Теоретики социализма сраные. Настоящий социализм в капиталистическом окружении построить невозможно, вот что практика показала. Задавят экономически и добьют наемниками. Слабые мы против всего мира, такие вот дела. Это Советский Союз никто не трогал, потому что там социализмом чуть пахло, так, тоненькая пленочка поверх государственного капитализма, и сам он шел к развалу, зато нас… Жалко до слез, красивая была попытка. Одни наши подкупольники чего стоят, настоящий прорыв в будущее… Но за нашу смерть мы каждому вставим!

- Операцию запрещаю, - сказала Зита.

- А тебя никто спрашивать не будет, подруга. Мы для чего социализм построили? Чтоб каждый принимал участие в управлении государством! Вот мы и принимаем. Это наше общее решение, Зита, на твой запрет нам плевать. И по большому счету на все плевать, недолго осталось жить…

- У группы Владимира Даниловича прорыв, - сообщила Зита ровным голосом. – Новый источник энергии. Сегодня он предъявил мне действующий образец.

Лена удивленно вскинула брови и призадумалась.

- Мощно! – признала она в результате. – Только общий расклад не меняется. Ну, можем поторговаться с соседями, пока продадим технологию, на полгодика оттянем неизбежное…

- Новый источник энергии – побочный результат, - пояснила Зита. – А основной – гравитация. Гравитация, Лена. Понимаешь?

- Нет. Управление гравитацией – сказки!

- Есть действующий образец, - напомнила Зита.

- Так ты хочешь сказать, что…

- Я хочу сказать, что у нас есть полгода. В лучшем случае. За полгода мы должны успеть сделать всё.

- В смысле…

- Всё, - твердо повторила Зита. – Двигатели, жилой корпус, кольцевые промышленные технологии, защиту от внешних угроз, социологическую проработку развития общества в ограниченном объеме… короче, все. Будем уводить республику туда, где ее не достанут. На Земле нам места не осталось, значит… ну, сама должна понимать. Так что спим досыта, Лена, этой ночью в последний раз, потом не будет времени!

- Опаньки, - пробормотала Лена недоверчиво. – Я, конечно, передам своему, но… а ты, подруга, все это всерьез, что ли?!

- Кунгурцеву я сама передам, завтра в девять расширенное совещание руководства республики с нарезкой задач в первом приближении. Тебе, Сергею и вообще всем нашим явка обязательна.

- Опаньки… - повторила Лена растерянно.

- А вы перебили половину специалистов, которые должны были тянуть основной груз, - с тоской сказала Зита и отвернулась. – Как теперь без них, не представляю…

- Зита, это гражданская война, - вздохнула Лена. – Она никогда не кончится. Думаешь, мы хотели крови? Но они же решили удержать власть силой! Уступили бы им разок – и все, покатилась бы республика путем Советского Союза!

- Да, но убивать зачем? – прошептала Зита. – Они же наши!

Лена неловко кашлянула. Достала очередную сигарету, покрутила в руках и убрала обратно.

- Да как-то даже не задумывались… - пробормотала она. – Звери мы, Зита, кровожадные жестокие звери, права Ангелинка. Нам до тебя не дотянуться. Вроде тянемся, и уже как будто сравнялись, а случается кризис, и такое вылазит… Я ведь только сейчас поняла, кому ты кричала «не стрелять!». Только сейчас. А должна была – тогда.

Она тяжело поднялась, неуверенно коснулась плеча подруги и ушла.

- Я свободен? – нарушил тишину Любимов. – Охранять теперь есть кому, заговор подавлен…

- Останься, - тихо сказала она. – Мне без тебя страшно.

Тяжелый, жуткий день кончался. За стеной мирно журчал голос Светки, что-то детям рассказывала спокойное и доброе на ночь. Она поморгала, посмотрела на свои грязные руки, передумала протирать ими глаза и поплелась в душевую. И на выходе уткнулась в Любимова. Удивленно уставилась на него. Парень покраснел и с каким-то отчаянием обнял ее. Ожидает, что обзовут молокососом и оттолкнут, поняла она. А ведь он влюблен в нее со школы. А она? Она попробовала прислушаться к собственным ощущениям и желаниям – и грустно улыбнулась. Кого она обманывает, себя, что ли? Ведь сама же попросила остаться.

Можно было сказать что-нибудь вроде «смелей, спартаковец!», но зачем, если можно просто обнять в ответ? В результате ковер внезапно пропал из-под ног, она даже слегка растерялась. Да, давненько ее не носили на руках. И куда же ее несут? Вот будет весело, если Костя сейчас ввалится в детскую… Но парень каким-то шестым или десятым чувством выбрал верное направление, и они оказались в рабочем кабинете, самом защищенном помещении штабного состава. Если защелкнуть замки, и с кумулятивным зарядом не сразу пробьешься. Любопытному Гогику точно ничего не светит.

- Я, наверно, сильно разочаровал вас, Лия Сергеевна, - угрюмо сказал парень потом. – Я не из талантливых любовников…

- Не ведись на вражескую пропаганду, - посоветовала она. – Насмотрелся риэл-порно, да?

- А где еще найти информацию по этой теме? – смутился, но с упрямством возразил Любимов. – У нас же все спектакли, все фильмы… вообще вся культурная продукция ну просто дико целомудренная! Как будто нет чувственной стороны любви! Вот и смотрим западное, чтоб хоть чуточку разбираться! А в республике запрет на порно! Нет чтобы свое что-то снять на хорошем уровне!