— А вот что! — Люся ткнула пальцем в стог, к которому привалился Лука.

Лука в ужасе отскочил в сторону. Он ничего не понял. Во мне закралось сомнение: почему пока мы находились в доме, снаружи ничего не изменилось: ни положение солнца, ни след от самолета.

— Точно! — вроде что-то понимая, торжествующе произнес Лука. — Они жрут это сено!

— Кто они? — спросил Леха, улыбаясь и зная ответ: — Наши враги?! — Он мотнул головой в сторону дома.

Несомненно, он знал, о чем говорит. Неужели хлысты и новообращенные действительно захватили власть на Земле и Марсе и пытаются захватить базу черных ангелов? Только теперь я обратил внимание, что клыки у Лехи больше обыкновенного — громадные, как у эрдельтерьера Росса. Вот почему он кусал мыло — зубы резались. Что-то я о клыках слышал, но не мог вспомнить что именно. Неужто Леха кровь пьет?

— Леха, где твой пистолет? — спросил я на всякий случай.

— Какой пистолет? — удивился он, вытирая губы.

— Большой такой, — пояснил я сквозь зубы.

Глупо было бы напоминать ему, что мы ехали в Кресты. Если у него есть совесть, он сам все вспомнит.

— Не было пистолета, — ответил он с удивлением.

Все, что происходило там, в петле времени, он уже не помнил. Я вздохнул почти с облегчением. Мне не знать Леху!

Люся поплотнее завернулась в одеяло. Мне всегда нравились искренние женщины. Но она была еще и прекрасна в своем гневе.

— Это все ненастоящее!

— Не может быть! — я ободряюще улыбнулся ей в ответ. — Не может быть, чтобы черные ангелы притащили сюда часть Земли?! — и посмотрел на спутный след в небе, которому давно пора было пропасть, но он так и не поменял своих очертаний.

Мы замолчали, вглядываясь в черный еловый лес за лощиной.

— А что скажет наука? — глупо осведомился Лука, оттесняя меня от Люси.

Он явно не верил Лехе и цеплялся за призрачную надежду — вдруг все, кроме него одного, ошибаются. Возможно, у него была своя версия событий, но он нам ее не сообщал. А если бы сообщил, возможно, все пошло не так, как сейчас. Мы вспомнили об астрономе и посмотрели в сторону холма.

— Наука осталась в доме, — напомнил Леха таким тоном, словно все вокруг, кроме него, были виноваты.

На меня он старался не смотреть. Это можно было объяснить калейдоскопичностью событий, но тогда он должен помнить то, очевидцем чего не был, и старался это скрыть. Я не понял, доверять ему отныне или нет.

— Мы предали Мирона! — выпалила Люся, ничего не замечая. — Кто-то должен пойти и сделать это! — Она почему-то посмотрела на меня.

Наверное, потому что я был его другом и еще потому что у меня был револьвер. Я понял ее — выяснение обстановки она отложила на потом — должно быть, в портале мы набрали не тот код, или вообще кода Земли в нем не существовало, или Мирон просчитался. В общем, роковая ошибка. Надо было спасать Мирона — если это называется спасением.

— Черт! — сказал я, понимая нереальность своего предложения. — Тогда мы должны были уничтожить всех куколок! Это было бы честнее!

— Не всех, а только тех, кто нам дороже! — убежденно сказала она.

Это была какая-то странная логика, основанная на животном чувстве. Я покачал головой и почему-то так и не сказал никому, что видел Люду Ляшову. Одно к одному. В отношении нее это был бы акт милосердия, подумал я. По доброй ли воле она стала куколкой? Она любила простую земную жизнь и ни за что не променяла бы ее на любую другую — пусть эта новая жизнь и была связана с черными ангелами.

— Ну что же ты?! — крикнула она. — Иди!

Я посмотрел на нее. Мне нравились женщины такого типа. Но я любил прелюдию, а не бравурный марш. И мне казалось, что она меня понимает, но делает вид, что не понимает.

— Не могу…

— Иди! Он же просил! Ты должен спасти его! Он был твоим другом!

— Ты думаешь? — спросил я.

— Я уверена!

Я вдруг понял ее: не решив эту проблему, мы не могли уйти отсюда. И подумал о диске-юле. Неужели это наша последняя надежда? Нет, не может быть. Это же игрушка.

В револьвере оставался всего один патрон. Я поднялся на холм и вошел в дом. Хлыст с прострелянной грудью все еще пускал пузыри. Второй устремил единственный уцелевший глаз в потолок и оскалился в агонии.

Астроном кулем лежал на матрасах. Одного взгляда была достаточно понять, что он тоже окукливается. Тапочки свалились с ног, и молодые, острые копытца судорожно царапали пол. Я вдруг понял, что он похож на Сергея Маковецкого — старого актера, по-моему, еще времен черно-белого кино. Такой же вздернутый нос и детский взгляд наивных глаз. Неужели и Люся обречена, или из нее сделали только новообращенную?

Мирон не узнал меня. Он вообще ничего не узнавал, потому что стал куколкой. Большие фасетчатые глаза, подернутые голубоватой пленкой, бессмысленно таращились в окно. Это был уже не Мирон. Не мой друг. Не тот Мирон, которого я любил, от которого многому научился и которому невольно подражал. Это было чужеродное существо, которое оккупировало Землю и собиралось оккупировать Марс — мою родину.

— Прости меня… — сказал я и выстрелил ему в голову.

В отличие от трех настоящих автоматов, которые мы забрали из дома, елевый лес за сухой лощиной оказался ненастоящим. Мы долго бежали вдоль него, пытаясь отыскать вход. Наконец наткнулись на узкоколейку: одной стороной она огибала лощину и терялась в лесах за нашими спинами, другой прямиком уходила в стену, на которой, собственно, и была нарисованы и гора, и еловый лес — только так искусно, что казались натуральными. Даже кусок неба вдали над деревьями почти не отличался от неба над головой.

Не успели мы нырнуть в пещеру, как ниоткуда возникли черные ангелы. Они явно кого-то высматривали. Потом опустились в районе дома.

Ясно было, что они явились по нашу душу. Правда, мы не сразу это поняли. К тому же когда обнаружили в пещере трех убитых хлыстов, Леха увлекся, на него напало красноречие:

— Все было так! — театрально размахивал он руками. — Их было трое. Они шли в домик и наткнулись на жука!

Леха, стал ползать по рельсам, показывая, как они все это проделывали, как падали и умирали, и чем-то напомнил мне Вергилия Кетаусова. Может быть, у них с Лехой было одна болезнь на двоих?

— Леха… пора уходить! — напомнил я, выглядывая из пещеры.

Он демонстративно отвернулся:

— Этот… — ткнул в черного ангела, — стрелял много и имел шансы уложить всех. Видите, оплавленную породу.

Двое как сидели, прислонившись к стене, так и остались сидеть. Их тела были прожжены во многих местах. Третий упал поперек рельсов. Видите, он и успел выстрелить, потому что в руках у него был автомат. В той стороне, куда показывал Леха, в глубине пещеры лежал черного ангела. Его ах-пуч валялся рядом. Вот почему я слышал стрельбу, когда находился в Питере. Теперь в этом странном мире все так перемешалось, что звуки проникали из одного времени в другое. И еще я подумал, что действительно только один слышу эти странные звуки. Но зато Леха знал о событиях, в которых никогда не участвовал.

Лука тотчас схватил ах-пуч, вообразив, что ему досталось страшное оружие.

— Леха, хватит болтать! — я снова выглянул наружу.

Все та же залитая солнцем равнина с перелесками, озерами и рекой лежала передо мной. Но теперь я знал, что это не Земля. Поэтому она казалась мне враждебной.

Леха продолжал вдохновенно разглагольствовать:

— Эти решили, что могут здесь отдохнуть. А этот их поджидал! И тогда: Бах-х-х!!!

Ему даже не пришла в голову мысль, что мы находимся точно в таком же положении и что пора уносить ноги. Леха, Леха, где твоя природная осторожность? А ведь ты даже не извинился за свою пошлую выходку с пистолетом, думал я. Может быть, ты уже ничего не помнишь? Тогда почему я все помню? А зубы! Откуда у тебя такие огромные, как у эрделя, зубы? Давно пора с тобой разобраться.

Я даже не успел додумать эту сладкую мысль: что и как сделаю с Лехой, как из глубины пещеры с нарастающим грохотом выскочила то ли вагонетка, то ли ферма на колесах. Никто ничего не понял. Мы, как осенние листья, разлетелись по обе стороны узкоколейки. Чья-то голова прыгала, как мячик, меж рельсами. Ветер свистел, как сумасшедший. Мелкие камни, подскакивая, жужжали, словно пули. Туннель наполнился пылью. На всякий случай я закрыл глаза и схватился за уши руками.