Сверху на меня изумленно пялился Лука. Наверное, я слишком долго сидел в состоянии транса, потому что он потерял терпение и подал голос:

— Вы живы?

Со страху он перешел на 'вы'. И я вспомнил, почему нахожусь в этой яме.

— Прыгай! — крикнул я, откатываясь в сторону, — здесь мягко.

За долгие годы под вентиляционной шахтой скопилась гора прелой листвы и веток. Лука, закрыв глаза, прижал локти и упал, как куль с ананасами. При этом он мне почему-то напомнил героя из культового фильма-ужас — 'Собачий Бог', который прыгал точно так же в пропасть, спасаясь от монстров, которые преследовали его. Слава богу, что Лука, как и герой из фильма, остался цел.

Мы оказались в длинном темном помещении. Прямо перед нами под свешивающиеся корни растений убегала лестница, и слабая полоска света указывала на выход. Стены источали прохладу, которая сохраняется в подвалах и в полуденный зной. К тому же здесь явно пахло звериным логовом.

— Слушай… — ошалело спросил Лука, — куда мы попали?..

Если мы попали к пиратам, ты бы откупился, а если к полиции, — то дал бы взятку, зло подумал я. Даже в экстремальном состоянии Лука не был искренен.

Он сидел на прелой куче и выглядел, как только что проклюнувшийся цыпленок. Его усы повисли, а в волосах застряли стебли травы. Свою 'карапузу' он потерял. Но чувствовалось, что Лука уже оправился.

— Похоже, это общественный туалет, которым лет сто никто не пользовался, — высказал я предположение, давая понять Луке, что надо уходить, а не рассиживаться.

В этот момент в темной части помещения что-то шевельнулось. Раздалось что-то среднее между мяуканьем и рычанием. Потом блеснули огромные глаза и такие же огромные клыки. Лука привстал, а я потерял способность двигаться.

Кто-то из полицейских увидел нас сверху и радостно крикнул:

— Они здесь!

Но не сиганул следом за нами, убоявшись высоты, и мы услышали, как они пробираются к входу. Между тем, животное направилось к нам, и мы увидели, какое оно огромное. Это был не старина саблезубый, а очень большая черная пантера. Я видел, что ее голова находилась на уровне моих плеч, а конечности были столь массивными, что казались столбами, попирающими землю. Впрочем, в ее взоре я не увидел агрессивности, а лишь любопытство. Но все равно мы с Лукой застыли, как вкопанные. Меня так и подмывало произнести: 'Кис-кис-кис… Возможно, я так и сделал, потому что дикая кошка вдруг замурлыкала и потерлась о мою грудь. Выражение на посеревшем лице Луки было не самым радужным. Я и сам едва дышал, не смея шевельнуться.

Но нашему дружескому общению не суждено было продлиться долго, потому что полицейские во главе с Кириллом Васильевичем нашли-таки вход и ввалились радостной толпой. Все последующее произошло мгновенно. Пантера зарычала, ударила хвостом по земле и прыгнула на них. При этом мы с Лукой отлетели в противоположный конец помещения весьма кстати, потому что по всем расчетам здесь должен был находиться второй выход.

Тыкаясь в стены, как слепые котята, спотыкаясь то ли об унитазы, то ли об остатки туалетных кабинок, мы искали нору, в которую можно было зарыться — так нам хотелось уйти от полиции. К несчастью, второй выход был загорожен металлической решеткой, которая в отличие от вентиляционной решетки, была крепкой и не поддалась никаким усилиям. Пока пантера разделывалась с полицией, мы изо всех сил раскачивали решетку. Вдруг я почувствовал, что под ногами нет опоры. Что-то массивное ухнуло, дохнув при этом болотными газами. Нас подбросило вверх. Решетка, за которую я держался, согнулась, как бумага, и я разжал руки. Потом, задним умом, я понял, что лестница была подмыта грунтовыми водами, и ей хватило малейшего усилия с нашей стороны, чтобы провалиться под землю. Сверху на меня насел Лука, и мы барахтались в жиже. Я едва не захлебнулся. Мне удалось сбросить с себя Луку в ту секунду, когда я уже задыхался. Это было вторым ярким моментом в течение последних пяти минут моей жизни. Мы попали в гигантскую яму, образовавшуюся в петле подземной реки. Добавьте сюда полную темноту, вонь и вы можете представить наше положение.

— Это коллектор! — крикнул Лука. — Нас выне…

Прежде чем он захлебнулся, в его голосе прозвучали нотки торжества. Должно быть, он не раз плавал в сточных канавах города.

И действительно, раздался звук, словно прорвало гигантскую пробку, и меня закружило в водовороте, а определенно куда-то втянуло. Некоторое время я понимал только одно — течение сильное и главное не сопротивляться. Иногда я касался руками округлых стен. Иногда меня терло о них, когда труба делалась совсем узкой. Временами становилось так мелко, что я буквально полз по грязи, и бесчисленное количество раз погружался с головой, когда попадал в те места, куда вливались потоки из других труб. Единственное, я надеялся, что меня вынесет в Неву. О Луке я забыл.

Наконец я услышал шум водопада. Впереди показался свет. И в следующее мгновение вслед за Лукой я нырнул в Неву.

Блестел купол часовни Валаамского монастыря и слышался колокольный звон. Нас сносило к Большеохтинскому мосту. Цепляясь за колючие стебли лотоса, мы выбраться на лестницу Синопской набережной и распластались на ее раскаленных плитах, вспугнув при этом какого-то драного аллигатора, который прыгнул в Неву и тут же всплыл и посмотрел на нас, как на потенциальный обед, очевидно, полагая, что ему опять не повезло — ведь местное население привыкло с опаской относиться к реке, и поэтому аллигатору, естественно, доставались одни лягушки. Хотя я был уверен, что после восстания хлыстов у хищника пищи будет более чем достаточно.

На противоположном берегу двигалась колонна войск, и я был почти уверен, что это наши, и даже был готов переплыть реку, но, взглянув на Луку, понял, что он не сможет этого сделать. Лука сидел, привалившись к стенке набережной, и грязная вода стекала с него жалкими струями. Вид у него был изможденный, словно его сундуком придавило. Я сам был не в лучшей форме. У меня не было сил даже поднять руку. К тому же я испытывал зверский голод, но не намеревался рассиживаться на виду у всего города.

— Надо двигать отсюда, — сказал я, становясь на корточки, а затем принимая вертикальное положение.

Из моих сандалий фонтанчиками брызнула жидкая грязь, которая на солнце тут же прекратилась в твердые комочки.

— Ты думаешь, нас кто-то ищет?

Он скосил на меня глаза.

— У меня такое ощущение, что ищет, — признался я.

Похоже, Лука был тронут моею проницательностью.

— Вот тебе и хлысты… Кто бы мог подумать?! Молились себе потихоньку. Никто на них внимания не обращал… — Он криво ухмыльнулся.

Его крестьянская внешность плохо гармонировала с его профессией. Многие люди покупались на этом. Правда, в нем никто не разочаровывался, даже Алфен. Это факт. А Алфен умел подбирать себе людей.

— Может быть, — согласился я.

Вдруг я понял, почему он вызывает во мне недоумение — у него была мальчишечья прическа с чубчиком, которая не соответствовала его возрасту.

— Ты иди… — сказал он, — а я посижу.

— Как хочешь, — согласился я.

Я не знал, что он задумал, ведь на Луку ни в чем нельзя было положиться. Однажды ему в руки попала информация о нелегальных поставках внеземных технологий. На встрече с дикими старателями, которым он представился посредником, его ударили бутылкой по голове, и он две недели провалялся в больнице. Разумеется, нападавших не нашли. Но на некоторое время неукротимый дух Луки поутих. Может быть, виной всему был возраст, и Лука хотел показать, что он самый лучший журналист во всем городе, что не могло быть истиной по определению. Не знаю. Но я уже застал его таким.

Мне даже почему-то показалось, что он задумал отправиться в Девяткино самостоятельно. Правда, он не знал, что именно надо искать. Но с его интуицией это был вопрос времени. И все равно он рисковал, не потому что я был ценным приложением его планов, а потому что я мог знать то, чего, находясь здесь, мог и не знать, а на месте мог лучше сориентироваться. Возможно, он учитывал это обстоятельство. Я был почти уверен, что стоит мне попасть в комнату летчика, где его застрелили, как я сразу пойму, каким образом он вошел в эту комнату. Ведь разгадка была где-то рядом, а я не смог ее понять. Наверное, я даже видел что-то вроде портала, но у меня не было ключа к нему.