На четвертый день нового года Генка побежал к железнодорожным кассам. Страна все еще заедала водку салатом оливье; полусонные похмельные и злые работники кое-как выползали на свои трудовые посты и понемногу раскачивались; и вскоре холодный поезд, свистя сквозняками, уже нес Генку в окрестности Предзонья.

Необычно сильный для здешних мест мороз по-прежнему сковывал поселок. Снег под ногами пел, как скрипка; шарф заиндевел от дыхания. Генка торопливой рысцой бежал по пустынной улице, стараясь хоть немного разогреть движением застывшие ноги. Никого, даже собаки попрятались. Наверно, сердобольные хозяева впустили своих дворовых питомцев хотя бы в сени.

Двор Кащея встретил гостя тишиной — в отличие от соседей, Павел не держал собак. Если хозяин надолго застрянет в Зоне, или, чего доброго, вовсе сгинет там, куда деваться псу? Идти побираться по чужим дворам? Там своих нахлебников — не прокормить…

— Эй, хозяин дома? — Генка застучал костяшками по двери. Ответа не последовало, из комнаты никто не вышел. Но в окнах желтел свет. Значит, все-таки дома… Генка дернул дверь — открыто. Протопал через сени, впуская следом за собой клубы морозного воздуха. Еще раз на всякий случай постучал во внутреннюю дверь.

— Входите, открыто, — проскрипел изнутри приглушенный голос.

— Здорово, хозяин! Вам гостей надо?! — бодренько начал Генка, вваливаясь в комнату, и осекся.

Кащей с трудом поднялся из-за стола ему навстречу. За пару месяцев, прошедших со времени генкиного отъезда, он усох чуть ли не вдвое. Голый череп желтел, как старый бильярдный шар, из-под свитера выпирали костлявые плечи, а нос еще больше заострился, и теперь торчал, как крючковатый клюв хищной птицы.

— Ну, здравствуй, Ёж…

— Паш, ты это… Действительно болеешь, что ли? — устыдившись своей неуместной веселости, пробормотал Генка.

Честно говоря, он хоть и слышал много раз, от разных людей о серьезной болезни Кащея — но не верил сталкерским сплетням. Считал, что все эти слухи распускают пашкины недоброжелатели.

Но теперь, видя желтовато-землистый, нездоровый цвет лица хозяина, уже никаких сомнений у Генки не оставалось. Хоть и недоброжелатели, да не врали, оказывается…

— Клади вещички, присаживайся, — Кащей кивнул на диванчик напротив. — Замерз, небось? Чай будешь? Или лучше чего покрепче?

Сам хозяин приткнулся в уголке, между стенкой в выцветших обоях и исцарапанным боком шкафа, в кресле с протертой обивкой. Генка отнес пуховик в угол, на вешалку, засунул на верхнюю полку шапку с шарфом. И только сейчас сообразил, что топчется по полу прямо в ботинках, оставляя повсюду грязноватые лужицы подтаявшего снега.

— Не разувайся, не надо, — остановил его Кащей, заметив, как гость наклонился было к обуви. — У меня сто лет не мыто. Мне уже сил не хватает, а у соседки своих забот… Жрачку приносит — и ладно.

Генка сел напротив на диванчик. Втянул воздух и принюхался к запахам старого деревенского дома. Пыль, дрова, залежалая отсыревшая одежда и острый холодок из сеней… А ведь погрустнел дом с прошлой осени. Погрустнел и затих.

Перед Кащеем на столе были разложены засаленные игральные карты.

— Вот, пасьянсами развлекаюсь, — пояснил тот, заметив генкин взгляд. И тут же хихикнул: — Да только ни один не сходится.

Наверно, это должно было прозвучать колюче и ядовито. А получилось — натужно и беспомощно.

— Я пойду, чайник поставлю, — Генка вскочил и решительно направился на кухню. Надо было чем-то заняться. Да и согреться не помешало бы.

— А «чего покрепче» и закусь в сенях возьми. Там холодильник старый, выключенный… Чего зря деньги за электричество транжирить, в такой-то мороз, — скрипнул ему вслед Кащей.

Когда немудрящая закусь и выпивка были расставлены на столе, он вяло пригубил налитую рюмку, закусывать и вовсе не стал. Генка тоже отхлебнул из своей чисто ради приличия; хоть и замерз с дороги, но пока лучше оставить голову ясной. Расслабляться начнем попозже, когда с делами разберемся. Он отправил в рот ломтик колбасы, не торопясь прожевал.

Ну, и с чего же лучше начать? О своем самочувствии Пашка, судя по всему, говорить не настроен. Вон, уже ушел в сторону от ответа. Его еще раскручивать надо… Да, придется начинать с базы, хотя это и будет выглядеть несколько эгоистично.

— Паш, помнишь, я ноутбук нашел в кабинете завода? — Генка наконец-то решил приступить к делу.

— Ну, помню.

— А знаешь, что в нем оказалось? — он забросил пробную наживку.

Паша в ответ вяло пожал плечами.

— База данных, — после многозначительной паузы выдал Генка. — То есть список из двухсот с хвостиком фамилий.

— И что? — Кащей по-прежнему был вял и безучастен.

— А вот слушай, что! — Генка выкопал из сумки ноут и воодрузил на стол. Подсоединил «мышь», откинул крышку-экран. — Слушай и смотри.

— Погоди, сейчас загрузится, и покажу… — он вбил пароль, и после этого развернул ноутбук экраном к Кащею. Не то чтоб он не доверял Паше, но привычка въелась уже до подкорки. Потом обогнул стол, ногой подтащил к себе табуретку и уселся рядом.

— Вот, значит, этот список…

После того, как Генка изложил кое-какие свои домыслы и выводы, Кащей неожиданно оживился. Правда, саму малость.

— Хе-хе, забавно, забавно… Значит, думаешь, все эти люди из списка как-то связаны с Зоной?

Он дернул лысой головой, нервно сглотнул. Генка смерил его взглядом.

«Непонятно как-то. То ли действительно услышал впервые и заинтересовался, то ли давным-давно знал, а теперь старательно прикидывается несведующим… Ладно, теперь переходим к следующей части Мерлезонского балета», — подумал Генка.

— Паш, я тебя хочу кое о чем попросить, — начал он.

— Чтоб я раскрыл тебе страшную тайну Зоны?

— Чего? — опешил Генка.

— Того! — едко хихикнул Кащей. — Таким тоном начал… Пафосу-то убавь! А потом спрашивай…

Хохма, которая раньше показалась бы язвительной, на этот раз вышла натянутой и невеселой. И повисла в воздухе — ничуть не сокращая дистанцию между ними, а наоборот — увеличивая ее еще больше.

Генка открыл другой файл — тоже базу данных, но с фотографиями.

— Паша, глянь, пожалуйста, вот на эти лица, и постарайся вспомнить — не встречал ли ты этих людей в Зоне?

Кащей неуверенно взялся за «мышь»; а Генка шустро вернулся на прежнее место, уселся напротив, и уперся подбородком в сложенные ладони. Он внимательно следил, как с каждым щелчком «мыши» и каждой новой открывшейся фотографией лицо Кащея становится все более и более озадаченным.

— А с чего ты взял, что они могут быть в Зоне? — наконец проскрипел Кащей.

— Ну, кое-что я нашел на ментовских сайтах, в разделе «Всероссийский розыск». Тут и криминальные элементы есть, и пропавшие без вести. Предположительно эти люди могут находиться в Зоне отчуждения… То есть, я выбрал из раздела о розыске всех, кого по милицейским версиям, следует искать среди сталкеров. И сравнил с базой из ноута. Естественно, по анкетным данным. Ну, и область пересечения — сорок три человека, прикинь! Потом, я подумал — а может, еще больше списочного народу в Зону ушло, просто менты про них не знают? А сталкеры знают. И ты, например, знаешь. И мог бы опознать их по фоткам. В списке из ноута фоток не было. Я их фотопортреты нарыл в социальных сетях. Вот, нашел на две трети списка примерно… Ну, ты узнал кого-нибудь?

— Узнал. Подойди сюда, показывать буду.

Генка снова навис над плечом Кащея.

— Вот этот погиб. И этот тоже, точно знаю. Вот про этого вроде болтали, что погиб, но я его мертвым не видел. Вот этот был жив, когда мы с ним последний раз пересекались. И этот — жив. Вот этого ни разу не видел. И этого. И этого. А вот этот — пропал без вести. Ушел к Припяти и не вернулся, никаких известий о нем нет…

— Погоди, Паша, — остановил его Генка, — лучше нам эту часть базы рассортировать. Живых — отдельно, мертвых — отдельно, пропавших без вести тоже — короче, всех по разным папкам. И сделать пометку на тех, кто точно ушел к Припяти. Сейчас я тебе покажу, как это делается…