С момента приезда Вадима на подстепновскую базу прошел уже месяц. За это время случился «налет» Беневицкого-старшего, успешно отбитый Романом. Папаша невесть как прорвался на территорию и устроил скандал, требуя вернуть сына, но, увидев Романовы «корочки», сразу же скис и выкатился обратно. И после этого больше не докучал звонками. Бен облегченно вздохнул — регулярная нервотрепка наконец-то прекратилась.

Материалы из Ромкиного архива чрезвычайно заинтересовали Бена; увиденное и прочитанное о Зоне порой просто не укладывалось в голове. Ему очень хотелось обсудить это с Романом, но поговорить было некогда. Да и где? В тире?! Ха, попробуйте сами! Бен как-то пробовал подкатывать к Ромке с накопившимися вопросами в оружейной комнате, в процессе чистки-смазки автоматов; но Роман как-то неопределенно помахал перед лицом ладонью, и этот жест можно было трактовать то ли как «не здесь и не сейчас», то ли как «давай закроем эту тему». И перевел разговор в куда более полезное русло — как правильно ухаживать за оружием в полевых условиях.

А Бен вынужденно пропадал то на тактическом полигоне, то на полосе препятствий, то в качалке спортзала. Спустя пару недель после приезда на базу Роман тоже стал в спортзал наведываться. Правда, старался делать это в одиночестве. Бен как-то застал его во время пробежки: десяток метров бегом, десяток — шагом, майка в темных пятнах пота, лоб в испарине.

— А ты не рановато ли начинаешь? — осторожно спросил Бен.

— Да не, ничего, пора уже, — был ответ.

— Хм…

— Не бери в голову, я знаю, что делаю. Да и не в первый раз, опыт есть…

Бен призадумался и отстал. Он честно пытался представить себя на месте человека, недавно перенесшего серьезное ранение — не получалось. Его невеликая спортивная карьера обошлась без травм и болезней, после которых пришлось бы долго восстанавливаться, а всякие мелкие простуды — не в счет. И помочь Ромке в этой ситуации он ничем не мог… Разве что не лезть к нему с разговорами в раздевалке, когда тот вваливался туда на трясущихся ногах, и стаскивал с себя прилипшую от пота майку.

А перед отбоем, после вечернего кросса как апогея всех дневных нагрузок, Бену было уже вообще ни до чего. Он в душевую и обратно-то еле-еле доползал. Сил хватало только на звонок Светке и короткий разговор о том, что все нормально…

Практически военный распорядок дня плюс непривычно большие нагрузки сделали свое дело — от накопившейся усталости на Бена навалился депрессняк.

Ранние декабрьские сумерки уже сгустились до синевы, когда Бен брел мимо полосы препятствий. Честно говоря, он халтурил, рискуя получить очередной нагоняй. Отпросился с тренировки по тактике под предлогом «кишки крутит». Но вместо того, чтоб в подтверждение своего вранья засесть в сортире, он пошел бродить по территории. В сортире хрен отсидишься в одиночестве… Тут же начнут за ручку дергать и в дверь стучать… А в комнату, того и гляди, ввалится сосед. А видеть никого не хотелось.

Однако на полосе препятствий его поджидал сюрприз. В тусклом желтом свете фонарей болтался на горизонтальной лестнице-«рукоходе» Роман. Тьфу ты, черт побери! Бен запоздало шарахнулся в темноту. Поздно… Ромка его заметил. Отцепился, тяжело брякнулся на утоптанный снег; встал, шумно сопя и отдыхиваясь.

— Эй, Бен! По… Постой… Ты чего здесь?

— С тренировки свалил, — с мрачной обреченностью признался тот.

— Устал? — с неожиданным сочувствием спросил Роман. — А я вот тут, пока никого нет… Чтоб у ребят под ногами не путаться. Ох, черт… Тяжело. Сейчас отдышусь маленько и попробую еще раз пройти.

— Тебе-то чего жилы рвать, — вдруг брякнул Бен. — Это из меня их выматывают, чтоб в ускоренные сроки превратить в супер-коммандос…

— Мне к маю надо обязательно восстановить форму и даже продвинуться чуть дальше. Мы ж с тобой в Зону вместе пойдем.

— Присматривать, значит, за мной, — Бен отвел глаза в сторону.

«Оп-па! Неужели до парня дошло, зачем меня к нему приставили?! Ну что ж… Будем выкручиваться. Не врать, но акцентировать внимание на части правды», — подумал Роман, а вслух сказал:

— Во-первых, защищать тебя. От монстров. И от людей — там кое-кто похуже монстров водится. Разумеется, я не один буду, с нами пойдут еще проводник и один или два бойца. Ты же наша самая большая ценность. Тебя надо целым и невредимым до места довести.

— Чтоб не сбежал по дороге…

— Да куда ты там побежишь, растудыть твою налево! — не выдержал Роман. — Даже не понимаешь, о чем говоришь… Там надо выбирать, куда ногу поставить! Чтоб просто шагнуть! Там опытные проводники по некоторым местам черепашьим шагом продвигаются, а особенно после выброса, когда все аномалии перетасовывает, как карточную колоду!

Чувствуя, что разговор затягивается, а мороз пробирает, Роман подхватил куртку и завернулся в нее.

— Намекаешь, что никуда я не денусь?

— Дурень ты… Как будто это для тебя одного так?! Да для всех остальных, для всей группы — тоже! Мы рискуем точно так же! Детекторы аномалий — фигня полная, чушь собачья! Одни аномалии показывают, другие — нет, а поблизости от третьих просто вырубаются. Вообще вся тонкая электроника там дохнет… Даже часы надо брать старомодные, механические, со стрелками! И те в некоторых местах дурить начинают…

— Как же проводники умудряются там ходить?!

— Да вот так, — пробурчал Роман. — Нащупывают дорогу своим чутьем и чужими ошибками.

— И что же это за ценность такая, за которой мы идем? — недовольно проскрипел Бен. Было похоже на то, что слова Ромки чем-то его задели.

— Я знаю не больше твоего, — пожал плечами тот. — Подразделение Шепелева в принципе занимается поисками и возвращением научных разработок, утерянных — как та, что осталась в Зоне, — или украденных… Но я — обычный опер, и мне много знать не полагается.

— Чтобы ученые не изобретали, у них всегда получается оружие… — выдал Бен чью-то глубокомысленную цитату, не иначе как из прессы почерпнутую. Или из интернета. — Мне вон Гордимыч тоже втирал — мол, лекарства там от тяжелых болезней, выращивание органов, конечностей… Только непонятно — какую болезнь они собирались лечить пси-излучением?!

— Даже если там оружие — это оружие для нас, — резко окоротил его Роман. — Чтоб к нам всякие добрые заокеанские дяди свои лапки не тянули. А они, кстати, к той лаборатории их тянут… Пронюхали и тянут. Уже есть кое-какие сведения… Кое-кто снимал с подстреленных «шатунов» некие странные шлемы… Значит, пытаются сварганить защиту и пройти внутрь. Ладно, сейчас поутихли — зима, сейчас даже мы там рискуем задницы отморозить, а уж нежные буржуины — тем более. А как снег сойдет и земля подсохнет — опять зашевелятся. Потому начальство нас и торопит…

Роман развернулся в пол-оборота к Бену, словно собираясь уходить, и небрежно бросил через плечо:

— Не буду я наверх стучать, что ты занятия прогуливаешь… Так что не мандражь. И вообще, зря ты думаешь, что у госбеза одна забота — лезть в чужую жизнь. Но имей в виду — только на этот раз не буду!

Бен вздохнул. С заметным облегчением. Вздохнул и улыбнулся.

— Ром… А здорово ты папашу отшил! Правда… Он так откатился, что теперь не скоро опять наедет. Спасибо… Не, правда, спасибо! Хотел еще в тот раз поблагодарить, да испугался, как дурак… Даром что ты меня защищал… А, кстати, я все думал — сказать отцу или не сказать, чем я тут занимаюсь и для чего меня готовят?

— Гордимыч уже имел с ним беседу. Просил тебе передать, что вопрос улажен. Папаша сюда больше не явится и на мозги тебе капать не будет.

— Ясно… А что все-таки Гордимыч отцу сказал?

— Да он не объяснял мне подробностей. Как он мне сказал — вот так же и я тебе…

Бен коротко усмехнулся:

— Небось, папаша притух! Он Конторы боится, даром что весь из себя крутой адвокат, и с ментами на короткой ноге! Страх перед вашей Конторой — это у нас, кажется, наследственное. Сколько себя помню, у нас в семье госбез ненавидели и боялись. Было из-за чего. Моим предкам, — деду, бабке, прадеду — они много крови попортили…