–Где? - Спросил я, но вовремя взял себя в руки. - А может ты и не знаешь, где его могила, а говоришь это только потому, что хочешь откупится от меня. Хочешь выпутаться.

–А это на то похоже? - Спросил он. - Я не хочу выпутаться, парень. Мне абсолютно безразлично, что со мной будет. Представь себе, я в любом случае не окажусь на виселице, на костре инквизиции или у стенки напротив роты солдат. Меня никому не сдадут, не убьют, не ранят. Эх, парень. Соловей ведь не вечен, а в Долге очень много моих людей. В смысле, моих хороших знакомых, которые за друга глотку перегрызут даже Соловью.

–Хочешь устроит переворот.

–Может и переворот. - Стекольщик кивнул. - Ты только пойми - пока они не вернули старика Воронина из его временного, гм, склепа…

–Ты знаешь, что Воронин жив? - Спросил я.

–Воронин? Конечно, знаю. - Стекольщик улыбнулся, отчего я подумал, что любой мой вопрос он воспринимает с большой долей иронии. - Это ж я минировал.

–Что ты минировал? - Я перекинул ремень автомата через плечо. - Что ты минировал?!

–Я минировал его временную усыпальницу.

–Автоклавы? - Спросил я.

–Так они называются по-научному. Но мы зовём их просто "бочками".

–Так это ты его предал! - Я сжал приклад грозы так крепко, что побелели костяшки пальцев.

–Кто говорит предал, а кто говорит спас сталкеров от его ярости. Ты ведь не знаешь, что это был за человек…

–Это был прекрасный человек! Настоящий офицер.

–Опять же слова юнца. - Стекольщик тяжело вздохнул. - Обычно матёрые сталкеры вроде тебя, пожив какое-то время в зоне начинают лучше понимать мир. Им открывается, что даже самые хорошее люди порой лживы и жестоки. Мир обязывает их быть такими, иначе, как говорил дедушка Дарвин, если не ты съешь, то тебя съедят. Он ведь хотел расстрелять после одного из бунтов половину клана. Твой "хороший офицер" хотел кровью залить всё недовольство. И ты называешь его хорошим, когда молодых сталкеров, совсем ещё юнцов он лично наказывал, отправляя в рейды по чёрной территории Припяти, на встречу с мастерами из Монолита и Свободы, а парни возвращались оттуда седыми, и мочились потом в кровати до конца жизни. Но я спас многих от такой участи, когда помог Пророку занять место у руля.

–Вот поэтому я тебе и не доверяю. - Проговорил я. - Потому что ты сражаешься лишь на стороне победителей, и если победитель начинает терпеть поражения, стремишься переметнуться к более удачливому покровителю.

–Такова жизнь. - Спокойно сказал Стекольщик. - Надо крутиться как болт, иначе тебя насильно вобьют по самую шляпку как гвоздь.

Я закивал.

–Вот поэтому и не верю, что ты знаешь, где находится могила Артура. Потому что ради спасения своей шкуры ты и не так извернёшься, в любую щель пролезешь, лишь бы тебя не тронули.

–А откуда, по-твоему, я знаю, что он шел за спиралью? Химера на хвосте принесла? - Чуть ли не с обидой спросил сталкер. - Знаешь, он ведь успел мне душу излить перед тем, как погибнуть.

Стекольщик пристально посмотрел на меня.

–Ты уговор знаешь. - Сказал он. - Ты меня отпускаешь, а я говорю тебе, где его могила, и рассказываю всё, что тебя интересует.

–Но ведь тебе же всё равно? - Проговорил я, и мои губы тронула улыбка. - Ты же не умрёшь, а твои друзья всем глотки поперегрызают, когда ты скажешь.

–Это я образно. - Стекольщик замялся.

–Вот и я образно. - Автомат в моих руках дёрнулся, и тёмное дуло нацелилось точно между глаз жертве.

Но Стекольщик даже не шелохнулся. Он лишь сильнее сжал костяную рукоять ножа. Сейчас он хотел обойтись без стрельбы и поножовщины, и поэтому пытался меня убедить, что был с моим наставником в момент его гибели.

–Где он погиб? - Спросил я, не уточняя, кто именно.

Да Стекольщик и без того уже понял, о ком идёт речь.

–О, парень, это я скажу только если ты меня отпустишь.

–Не пойдет. - Проговорил я. - Только зная место его гибели, я, возможно, тебе поверю.

–А ты мне ещё не поверил? - Огорчённо спросил Стекольщик, но ожидаемого ответа не дождался. - Эх, какой ты недоверчивый, парень. Ладно, я скажу тебе, но и ты выполнишь свою часть уговора. Он погиб за рыжим лесом, по дороге на Припять, и там, у дороги, недалеко от города, есть крест. Только он похоронен не под своим именем, а под тем именем, которое я написал.

–Какое имя на его могиле?! - Вновь спросил я тоном, не терпящим пререканий.

–Нет, это не разговор, парень. - Стекольщик сел на корточки, так как из такого положения он мог метнуть нож со стопроцентной вероятностью успеха. - Ты сейчас меня расспросишь, а потом… Может, ты меня потом вообще грохнешь?

–Но ты ведь сказал, что я правильный, и раз я правильный, то такого не сделаю.

–Ну да. - Сталкер шумно втянул воздух.

–Именно поэтому ты мне это скажешь.

–Я написал "мой друг". - Спокойно проговорил Стекольщик. - "МОЙ ДРУГ".

–Почему?

–Господи, что за вопросы. - Сталкер правой рукой хлопнул себя по коленке. - Может потому, что он был моим другом.

–Слишком просто. - Я покачал головой.

–Ну что тебе ещё сказать, чтобы ты мне поверил? - Стекольщик взглянул на часы, которые, вопреки обыкновению, носил на правой руке.

–Например, код на разминирование бомбы под автоклавом генерала Воронина.

–О, это уже не разговор. - Стекольщик улыбнулся. - Ведь ты знаешь, что каждая информация имеет свою цену, а эта стоит гораздо дороже, чем моя жизнь, да и твоя в придачу.

–Так что, как поступим? - Спросил я. - Мне тебя расстрелять, или вести на базу Долга?

–Поступай, как знаешь. Ведь ты не исполняешь договор. Какой ты к чёрту сталкер, раз не держишь слово. - Он развернулся спиной ко мне, и принялся вглядываться в безграничное ночное небо. - Уже скоро рассвет, парень. Мы с тобой болтаем больше часа. И знаешь, там, за периметром меня уже ждут с докладом те, кто платит мне довольно неплохие деньги. Так что прости, засиделся я с тобой.

Он повернулся ко мне. На лице сталкера читалось нескрываемое торжество. Взгляд стал резким, жестким. От улыбки не осталось и следа. Вся улыбка перешла в ядовитую ухмылку.

–Ну, вот и всё. - Сказал он. - Игры закончились, щенок!

И от такого голоса у меня всё внутри похолодело. Меня пробрала дрожь. Что он - беззащитный, безоружный человек сможет сделать против хорошо экипированного бойца с автоматом? Тем более он ранен. Скорее всего, ранен. "А ранен ли? - Внезапно мелькнуло в голове". А вдруг он вовсе не ранен. Вдруг он…

Вдруг всё это было подстроено, и он специально загонял меняв какую-то ловушку?

–Мне пора идти. - Он накинул на плечи рюкзак.

И тут я пришел в себя. Автомат оказался нацелен точно в голову противнику, и я крикнул:

–Стой! Ты так просто не уйдёшь.

–А почему ты думаешь, что я уйду так просто. - Он закрепил лямки, и стянул их вместе на груди, чтобы переполненный рюкзак меньше болтался.

–Ну, скажем, я тебе немного отомщу. - Он поднял левую руку, и я увидел, что рука оцарапана пулей.

И всё-таки я его зацепил.

–Я тебе отомщу.

Он расправил левую руку. Клапан манжета был расстегнут, а в руке блеснуло стальное с алмазным напылением лезвие ножа. Я тут же поднялся на ноги, чтобы было удобней стрелять, но не успел.

Рука Стекольщика описала полукруг, и нож полетел в мою сторону. Правое плечо тут же прошила резкая боль. Нож с лёгкостью распорол мой простенький костюм, и, глубоко поранив меня, воткнулся в дерево, метрах в пяти за моей спиной. От нестерпимой боли я вскрикнул, и выронил автомат. Наверное, он разрезал какую-то артерию, или нерв, потому что всю правую сторону тела будто парализовало.

–Знаешь, хорошо иногда знать не только психологию, но и медицину. - Сказал Стекольщик. - Ты неплохо вывел из строя одного из броненосцев Шивы, но я тоже не так прост.

Он отломил небольшой прут, поддел им выроненный мной автомат, и потянул вверх. Автомат подлетел на полметра, и упал к его ногам. Тогда Стекольщик поднял его, и повесил на плечо. На другое плечо он повесил свою штурмовую винтовку, и проговорил: