Капитан собрал оставшихся командиров, семерых бесполезных, раз не улетели, посовещался, и было принято решение, идём к Минску, угону самолёта - быть. Однако была существенная проблема, нет припасов, всё подъели, тут или у деревенских побираться, может что продать удастся, или добыть у немцев. Шансы что я снова такой мини-склад найду, были признаны неосуществимыми. Ну тут они правы. А пока топали к «ишачку». По пути я видел брошенные советские машины, немало с армейскими обозначениями. Указывал и их осматривали, немцы прибрать их не успели. Тут немало наших окруженцев бродило, машины по сути вычищены, но «Глаз» мне показал одну машину, лежавшую на боку в овраге, густо поросшем кустарнике. Свернули к нему, и изучили кузов, и о радость, там были припасы, с нашего склада. Судя по побитому пулями тенту, гонял машину немецкий истребитель. Рядом могильный холмик с крестом, видимо шофёра похоронил кто-то. В общем, почти всё забрали что не попорчено сыростью было, тут же недалеко у берега речки и приготовили горячие блюда, котелки были. Десять штук на всех, я ещё и в кабине одной из машин красноармейский нашёл себе, тоже готовил. А варили супы. Я ещё лепёшки пёк, мешок муки мы забрали, тесто тоже сам месил. Поэтому за остаток ночи и не успели к истребителю, пустые желудки набивали, а есть хотелось постоянно. Я вот молоко любил и запасы у меня были, но я же не мог свой уже ритуальный стакан молока выпивать при всех? Нет уж, вернёмся, там и продолжу. Пёк на хорошо отмытой пехотной лопатке. А потом ещё утром время захватил, с запасом лепёшек напёк, в один из вещмешков убирали, а так всем хватило, двое бойцов последовали моему примеру, тоже пекли лепёшки, быстро набив руку.

Мы тут же устроились на днёвку, решили вечером дальше выдвигаться, наблюдателя оставили и вскоре многие спали, сытые и довольные. А вот мне не спаслось, «Глаз» показывал интересную картину, я с высоты двух километров наблюдал за любопытным сюжетом. В шести километрах от нас хутор был, я наблюдал как из амбара выводят пятерых, лётчики явно, их принимали трое полицаев, связали в одну колонну и повели следом за телегой. Видимо к селу, оно километрах в семнадцати. Лётчики нам нужны, пригодятся, нужно освобождать. Сев, я быстро оделся, а искупался, спал в исподнем и подошёл к часовому.

- Тихо? - спросил у того.

- Тихо, - ответил боец.

Это был бортмеханик с машины Киреева.

- Оп-па, - произнёс я скорее для бойца, делая вид, что всматриваюсь в дальнюю опушку леса. До него километра два было, там как раз и хутор в лесу находился. - Никак наши?

- Это где? Ну у вас и зрение, товарищ старшина, - восхитился часовой.

- Человек десять, двое вроде лётчики, а лётчики нам нужны. Надо с капитаном посоветоваться.

Вернувшись в лагерь, наши спали в тени деревьев на берегу речки, и растолкав капитана, его фамилия была Бунтарёв, сообщил, что «видел» наших. Мол, лётчики там есть. Стоит соединится с этой группой, тем более если один самолёт угонять, то можно и два, а на том аэродроме я несколько бортов видел. Тот подумал и дал добро. Капитан дальше спать, а я в одиночестве побежал к опушке прямиком по открытому полю. Брать с собой никого не стал, пусть отдыхают. Это официальная версия. Так-то мне свидетели не нужны. Эту группу что «видел», я якобы упущу, не найду, но зато полицаев встречу на лесной дороге, и пленных, освободив их. Хорошая версия как по мне. Вон в качестве трофея лошадь и телега, будет на чём припасы вывозить, не на себе нести. Очень неплохой план, вот и выполнял его. И нужно поспешить, полицаев хочу перехватить именно на лесной дороге, а им чтобы к опушке выйти ещё полтора километра идти. Я добежал до опушки, разделся до нога, и дальше по лесу уже нёсся большой волк. Да, наконец смог перекинуться в волка, не так и давно. До этого вторая моя сущность не давалась. Видимо после перерождения восстанавливалась. Ну или ещё что. Мне-то откуда знать? Добежал быстро, это вам не на двух ногах, там в стороне снова оделся и подкравшись, тремя точными выстрелами поразил полицаев. Шансов не давал, я их своими не считаю. Дальше с пистолетом в руке, у меня табельный «ТТ», вышел на дорогу, осматриваясь. Лётчики, радостно запереглядывались, один со шпалами капитана в петлицах, спросил:

- Старшина, тоже из сбитых?

- Да, товарищ капитан.

Достав из сапога финку, быстро перерезал верёвки, дальше те с телеги забирали вещи, оружие, две винтовки «Мосина», и карабин с тел, плюс в телеге личное оружие лётчиков было, а их документы у одного из полицаев. Сами тела полицаев за ноги я утащил подальше в лес, взял под узды коня, тот беспокоился, я в курсе, они чуют мою волчью сущность, и повёл летунов к нам в лагерь, заодно выясняя кто те такие. Ну и те меня расспрашивали. Я описал как прошло спасение генерала, а те как их сбили после бомбёжки железнодорожного узла Варшавы. Как и думал, из дальней бомбардировочной, из одного экипажа. На хутор зашли еды попросить, им богатый стол накрыли, а очнулись уже в сарае, под охраной.

- Среди белорусов предатели редкость, но бывает, - сказал я.

- Да это поляки были, - вздохнул капитан.

У него фляжка была, именная, подарок комдива, на хуторе осталась, и тот всё её вспоминал. Подумали и решили на хутор завернуть, всё равно по пути. А почему нет? Тут и месть и припасов наберём. Хотя нам много не надо, я рассказал план по угону транспортных самолётов, сам капитан был в сомнении что что-то получится, но особо не возражал против него. Да и не он у нас в группе командует. Хутор мы окружили и по-пластунски сблизившись, там тишина и благодать, и врывались в помещения, наставляя стволы пистолетов, связывая местных. Девять их там было ровным счётом. Сюрпризом для меня и лётчиков стало то, что нашли девушку, в одной комнате заперта была, из наших, санинструктор, красивая. Её тут в рабынях держали, для постельных утех. Спасли. Лётчики о ней ничего не знали. Всех жителей хутора приговорили, двое из лётчиков исполнили. Желание такое имели, штыками работали. Я же доил коров, убирая надои в хранилище, всё интересное тоже, погреб проверил, там холодец настаивался. Ура, снова мне с ним повезло, целый таз был. Также в телегу припасы разные, картошку другие овощи, и выдвинулись в сторону лагеря. У нас теперь две телеги, вторую на хуторе добыли. И капитан свою фляжку вернул. Довольный. Вот так четыре часа меня не было, пока не вернулся. Будить командира группы не стали, лошадей расседлали, пастись отправили, те и воды попили, ну и сами спать. Потом, когда подъём объявят, уже познакомятся.

Быстро перебирая пальцами по кирпичам, подо мной пропасть метров в восемь и брусчатка, разбиться как нечего делать, а бежать надо, генерал-рогоносец бесится в квартире, обвиняя жену в изменах. А так ведь всё хорошо шло. Чую этот случай мне припомнят. Сам генерал и сделает, доказательств нет, а подозрения к делу не пришьёшь. Сам виноват, подставился. Языком я не треплю о своих похождениях, хотя о них знают, не люблю это дело. Думаю, выследили. Пару раз «Глаз» засекал неприметного парнишку что следовал за мной, думал органы, теперь не уверен. Спустившись по водопроводной трубе, пару раз хрустнув жестянкой, я отряхнул форму, поправил фуражку и быстрым шагом направился прочь. Нужно достать машину и доехать до части. Что и сделал. А пока катил по улочкам Москвы, размышлял, как я дошёл до жизни такой.

Сейчас второе июля сорок второго года. Я капитан ВВС, дважды Герой Советского Союза. Двадцать девять сбитых, официально подтверждены, что вы хотите? Что вообще было? Бежал я из окружения, на тяжёлом истребителе «Ме-110». Вообще дело было так, капитан наш, командир группы, увидев сколько мы припасов привезли, да котёл на десять литров, решил, что афера с аэродром не стоит того, так дойдём, есть чем питаться и отменил решение угонять вражеский самолёт. Не все его приказу последовали, я, оба члена экипажа Киреева, а они под моим командованием, пусть и временно, мы ещё числимся в одном экипаже, плюс лётчики, которых я спас. Мы отделились, добрались за два дня до нужного аэродрома, и угнали. Причём лётчики на «Юнкерсе» взлетали, а я, приметив в стороне стоянку тяжёлых истребителей, решил себе такой угнать. Смогли, даже взлетели друг за дружкой под тревогу на аэродроме. Причём, самолёт мой с бомбовой нагрузкой, я скинул их на спавший полевой лагерь немцев по пути, он большой, не промахнёшься, и так добрались до своих. Там проверка, в полк вернули, а оттуда через неделю в Москву, на награждение. Звезду получил, и орден «Боевого Красного Знамени», за угон вражеских машин. Мне ещё в полку младшего лейтенанта дали, документы оформили, а в Кремле прыгнул в лейтенанты. Наверное, ошибка какая-то. При этом оставили меня служить в ПВО Москвы. Причём, служу до этих дней, командир эскадрильи. Остальные сбитые, семнадцать единиц вражеских самолётов, это именно за во время прикрытия столицы, особенно в битве за Москву поработать пришлось, в любую погоду на взлёт. А так в основном ночами сбивал, во время ночных налётов. Тринадцать их на счету, ночников, остальные днём в зимних боях. Так и воюю на «МиГ-3».