Обжил я эту пещерку за пару дней и вполне себе свободно тут себя чувствовал. Правда, скука довлела. Керосиновая лампа была в наличии, и бидон керосина, были бы книги, хоть так убивал время, но я такого запаса не делал, крутить пластинки на граммофоне не мог из-за мер безопасности, мало ли кто в роще может быть и услышит? Сколько там немцы переваривали наши войска в Минском котле? Вот и я слабо помню. Неделю вроде. Так что неделю я продержался, осмысливая свою жизнь, и, дальше уже сторожась, выползал из норы и загорал на солнце. Ох как мне ультрафиолета не хватало. Ногу не беспокоил, поэтому не ходил, вполне ползать мог. Да и не уходил я далеко от оврага, устраивался на траве и загорал. С питанием тоже проблем нет. Время тянулось медленно, это есть, зато свою жизнь переосмыслил.

Много что я дурного делал, самому стыдно. С магами этими, двинутыми на всю голову, это я правильно поступил. Надеюсь, след сбросил, и мы больше не увидимся. Правда, что со мной делали, не знаю, и не будет ли последствий, тоже сказать не могу. Магии нет, ну и фиг с ней. Без нее раньше жил и дальше проживу. Жаль коптера нет, вещь отличная, но ничего, главное хранилище при мне, а остальное приложится. Я тут пока в тылу нахожусь, хочу немцев пограбить, а дальше можно и к нашим. Насчет этого тоже подумаю. Война дело такое, там погибают, это под амулетами защиты я свободно воевал без страха, а сейчас он вернулся. Может, наши войска тут подождать, к сорок четвертому? Вот и это думал. Мысль, конечно, интересная, но еще подумать стоит. Вон, я уже ранен был, чудом выжил, повторять как-то не хочется. Да, меня свой на штык насадил, но это не существенно. Вот так десять дней пролетели, я уже начал ходить, разрабатывая ногу, нитки шва давно снял, как подергивать начало. Больно слегка было, но ничего, убрал. Ногу начал разрабатывать, ходил, это да, но без перегибов. В роще иногда бывали люди, один раз немцы, с десяток прошло, похоже прочесывали, искали кого-то, но я успел укрыться в убежище. Эту нору за жилище дикого животного могут принять, если увидят. Все, две недели, а я уже ходил, и пусть рана слегка давала о себе знать, вполне мог выдержать дорогу. Поэтому под утро тринадцатого июля собрался, одежда гражданская, и на велосипеде покатил к Минску. Как раз на рассвете буду на месте. Сначала разведка, а потом буду добывать, что мне пригодится по жизни, да и на войне.

А пока крутил педали, нога раненая особо не ныла, я размышлял. Все верно, маги со мной что-то сделали. Пока не знаю что, но за последнюю неделю я начал фиксировать в себе изменения. Пока физические. Обострился нюх и вкусовые рецепторы. Последнее не так и плохо, я теперь принимаю пищу с немалым удовольствием. Она хороша приготовлена. Еще я уже пять дней как фиксирую, что вижу ночью отлично, без цветов, в серой гамме, но вижу. Похоже на действие дешевого амулета ночного видения. Однако самое главное – рана, она затягивается на удивление быстро. Сейчас по виду той два месяца, и боли практически нет, а такое не может быть. Я с ранами хорошо знаком и знаю, как они заживают и сколько на это времени уходит. Черт, да что со мной сделали-то? Ладно, думаю, время покажет. А пока я лечился, отлеживался, сделал паспорт. Бланки-то остались. Снова как из Белостока, даже данные в паспорте менять не стал, те же написал. Вот так я сблизился с городом, убрал велосипед и дальше пошел пешком. Уже светало. Зевающий солдат на посту остановил, проверил паспорт и велел зайти в комендатуру, оформить аусвайс. Пообещал это сделать, а сам дальше в город. Сам Минск от боев сильно не пострадал, их тут не было, поэтому двигался свободно, за последние дни я его неплохо изучил, поэтому не плутал. Сначала на рынок, он тут работал, прикупил пирогов, молока свежего. Заодно у складов прогулялся. Кстати, теперь я покупаю только лучшие припасы. Нюх сразу показывает, где есть попорченное. Я так от некоторого товара отказался. Ну спасибо я магам за такие бонусы не скажу, но пока ничего против того, что заполучил, не имею.

До обеда разведку проводил, еще на аэродром бы скататься, выяснить, какие там самолеты, мне связной «мессер» нужен. Шел от складов как раз, когда я почувствовал чей-то взгляд на себе. Не неприятный, а знаете, какой-то узнавания и неверия. Обернувшись, я увидел десяток советских бойцов, что выполняли ремонт улицы, заделывая ямы. Как раз из кузова грузовика скидывали щебень и ровняли. Их два немца охраняли, так вот, один из пленных отвлекся, разогнувшись, и пристально смотрел на меня с неверием. Это был Студент, мой боец. Мы с ним потерялись в той ночной рукопашной, видел его только когда меня в медсанбат отправляли, да и то мельком. Не поговорить было. Особо не смущаясь, я сменил направление и направился к этой группе, с интересом разглядывая пленных и самого Студента. Тот и так тощий был, а тут на вид подуй, упадет. Это обман зрения, тот парень крепкий. Один солдат заступил дорогу, и я указал ему на Студента.

– Это мой брат, я думал, он погиб. Могу поговорить с ним?

Я еще одного бойца узнал, тоже из нашей роты. Остальных вроде не знаю. Немец же прибрал шоколадку и уступил дорогу. Я с немцев той ночью собрал трофеи, ну похватал что вокруг было, там и три ранца. Пока отлеживался, все изучил, оружие почистил. Вот в двух ранцах и были шоколадки, и немца не смутило, что она швейцарская.

– Студент, ты как в плен-то попал?

– Да окружили, патронов нет. Другие руки подняли, и я тоже, – смущенно улыбаясь, пояснил тот. – Здорово, командир.

– Привет, – мы обнялись. Я и второму знакомцу кивнул. Тот меня тоже узнал.

– Отойдем, я немцу сказал, что ты мой пропавший брат, так что дал нам время.

Пока остальные работали, мы отошли, я дал Студенту хлеба и нарезанные кусочки соленого сала. Как он на них набросился. Ну и с собой еще пирожков дал, что тот в карманы шаровар убрал, угостит товарищей. Ну и пообщались.

– Командир, ты откуда немецкий знаешь?

– Так все детство на Поволжье провел, как на родном говорю. Ты мне лучше скажи, вас куда погонят, как тут закончите? Хочу освободить вас. Сам знаешь, меня ранило, вот отлежался и собрался двинуть наших нагонять. Повезло на тебя наткнуться. Хочу отбить, да и остальных парней освободить.

– Ну мы тут еще два дня работать будем. Начальство какое-то из Берлина приезжает, дороги вот ремонтируют, а потом, наверное, вернут туда, где мы до этого работали. Немцы педанты, а мы там только начали.

– Какая охрана? Сколько вас обычно?

– Охрана шесть-семь солдат. А нас десятка три, тут на две группы разделили… Командир, среди пленных особист наш полковой. Он успел переодеться в красноармейское. Скрывается.

– Ясно. Ничего, тоже освободим. Где вас содержат? Парни все надежные?

– В городе у гаражей автотранспортного предприятия отдельный барак. Там у немцев дорожные ремонтные службы находятся. Я пошел работать, пайка больше. А ненадежные у нас не выживают, два раза особиста чуть не сдали.

– Хорошо. Значит так, своих предупреди, я вас буду освобождать там, где вы не закончили ремонт. Как услышите выстрелы, падайте и не шевелитесь. Никаких бросков к охране, мешать мне будете. У меня СВТ, а стрелок я отличный, сам немцев уничтожу. Это все, встретимся, как освобожу. Время тянуть не буду, а то вон охрана уже поглядывает.

Мы обнялись, и тот вернулся к работе, а я двинулся дальше по улице. Парней я спасу, там дальше двинем к своим, это уже решено, а пока сбор трофеев. Следующие два дня я плотно работал. Увел с пункта сбора трофейной советской техники новенькую «полуторку» с крытым кузовом, она на ходу, я проверил, залил полный бак и бочку бензина в запас. Потом советский мотоцикл-одиночку, Л-300 и легковую ГАЗ-А, ту, что фаэтон. Последний выпуск тридцать шестого года. Небольшой пробег. Их тут три десятка стояло, выбрал поновее и получше. Она тоже на ходу. Машина, конечно, устаревшая, но мне нравится, и проблем с запчастями не будет. Увел у немцев связной «мессер», хотя его и пришлось поискать, запасы топлива, боеприпасов сделал. В общем, хранилище полное. Где они не закончили работу, Студент мне уже подробно объяснил, я ждал.