Где- то в лесу

Александр Михайлович шел осторожно. Выходить из «зеленки» к людям он не собирался и оружия взял с собой под завязку. Что немцы, что полицаи могли расстрелять человека на месте за случайно подобранный патрон, а уж с ним разговор был бы вообще коротким. Автомат на плече, пистолет и граната за поясом, взрывчатка в мешке за плечами. Сразу ясно — партизан. Второй год идет большая война, да и до этого было не намного легче. Поляки разбитые по болотам прятались, советские их ловили. Стреляли, резали друг друга с лютостью нечеловеческой, кожу с пленных сдирали, живьем жгли. Дешево здесь стоила жизнь людская. Да ни черта она не стоила. Хочешь остаться в живых, так беги отсюда или бери в руки оружие и дерись за каждый прожитый день. Бежать от Советов — дело гиблое. У них граница на замке. Стерегут ее Карацупа и Ингуш. Кто-то из них собака, а второй герой-пограничник. Ловит нарушителей. Нечего по свету бегать, на Родине дел много. Лес валить, золото на Колыме добывать, каналы строить. Так и остался Александр Михайлович по эту сторону границы. А потом полетели самолеты на Киев, сбросили по дороге бомбы на домик в лесу, и остался он на белом свете один, и ни кола, ни двора. Подобрал на поле боя оружие и пошел на дорогу за едой. Через две недели прибился к нему партизанский отряд из местных партийцев и окруженцев. Отвел их на остров в Диком болоте и стал главным разведчиком. Осенью столкнулся с патрулем полевой жандармерии и в одиночку положил их всех. Один — шестерых. С тех пор звали его только по имени отчеству. Была у него до войны и фамилия, но за ненадобностью забылась. Вот такие дела. Зима выдалась холодной и голодной. От отряда осталась половина. По весне взяли штурмом немецкий аэродром, наелись, трофеев набрали. Через два дня приехали егеря, полезли в болото, там и остались. За Александра Михайловича и командира отряда объявили награду. Серьезную сумму, да не в остмарках, а в настоящих. Пришел связной из областного штаба, приказ притащил. Мост надо взорвать, сроку неделя. Мог бы и в болото булькнуть по дороге, этот связной, сидел бы разведчик у костерка, хлебал бы ушицу, а не шел по кустам, озираясь через шаг. Под ногами засеребрилась паутинка. К таким делам партизанам не привыкать. То черные пятна перед глазами, то небо среди бела дня в звездах, чего только с голоду не привидится. Затрещало вокруг не по хорошему. Метнулся боец в сторону и врезался со всего маху в метровый валун. Сразу все слова матерные вспомнились, какими армейцы партийцев обзывали. Замечтался о рыбке свежей и камень просмотрел. Прислонился спиной к теплому граниту, осмотрелся разведчик, и понял ясно, что заблудился. Не был он здесь раньше никогда. Занесли ножки непоседливые буйну голову в места нехоженые, незнакомые. Куда же его занесло? Если не знаешь, что делать, не делай ничего. Александр Михайлович залег, положил под голову мешок с тротилом и затих. Странновато выглядел лес вокруг. Деревья перекручены неведомой силой, паутина свисает с веток. Птицы не поют, издалека гремит. Бой идет где-то. Неуверенные шаркающие шаги по ту сторону камня. Будто пьяный идет, или голодный еле-еле ноги переставляет. Метров за сто слева под деревом на секунду появился силуэт мужика с бородой и покатыми плечами и тут же исчез. Зашевелились ветки, примялась трава, как будто по ней бежал кто-то невидимый, в сказочной шапке-невидимке. Замер прохожий с той стороны, а рядом довольно заухал невидимка. Зря ты так парень! На звук стрелять дело не хитрое. Короткая очередь снесла голому волосатому мужику голову напрочь. А ты не ухай. Из-за камня раздался лязг затвора. Вот и славненько. Получи, фашист, гранату. Рвануло знатно. Крови, как не странно, практически не было. Порубанный осколками труп, автомат незнакомый, патроны и бинт. В нем было что-то неправильное. Бинт. Хрустит обертка. Пахнет больницей. Страна изготовитель. Белоруссия. Минский фармацевтический завод. У соседей получилось, мать их. Зажили без Советов своей страной. Может и Украина исхитриться сама по себе остаться, без панов, товарищей, камрадов и прочих уродов? Кажется, надо к людям выходить. Новости узнать, и хлебом разжиться.

Трофейный ствол за спину, бинт за пазуху, и ползком через поляну. Давай, разведчик, труба зовет. Насчет волосатого человека особых сомнений не было. Всегда ходили слухи, что живет в чаще леса хозяин. Остался с древних времен. Кто его лешим зовет, кто кикиморой, но в его существовании уверены были все рассказчики. Вот и повидались. Слаб оказался косматый против пули. Война дело серьезное, тут ухать не надо. Через двадцать метров заросли закончились. На поляне резвились, гоняясь друг за другом, лохматые собаки. Перекатывали что-то. Добытая винтовка была с прицелом, и Александр Михайлович глянул в оптику. Собачки играли с человеческим черепом. Чудны дела, твои, боженька, и твоей мамочки. А дальше, за следующей рощицей, проглядывалась плетеная из проволоки длинная стена. Видел он такие. Наставят в поле столбов, натянут проволоку колючую, вот тебе и лагерь. Только здесь опоры стальные, и покрашено все маскировочной зеленой краской. Секретный объект, не надо к бабке гадалке ходить. Стая лохматых псов, набегавшись, спряталась в кусты. Тихо кругом, только с севера идет рокочущий звук. Главное в лесу — не делать резких движений, и тогда тебя никто не заметит. Иди вперед плавно и неспешно, где можешь, ползи, и никто тебя не заметит. Сам поглядывай по сторонам и больше слушай. Треск веток под чужими ногами, кашель курильщика, скрип ремней выдаст гостей леса раньше, чем ты их увидишь.

На открытое место разведчик не пошел. Змейкой скользнул на запад к отвесному склону, ограждавшему долину с той стороны. Надежно прикрыв левый бок, Александр Михайлович двинулся дальше.

Так, никуда не торопясь, замирая на минуту после каждого шага вперед, добрался он до ограды. Не правильно она выглядела, не было за ней хозяйского пригляда. С опор краска осыпалась, ржавчина по металлу поползла, и, самое главное — дыра не заделанная и три покойника рядом. Нет, кто, что не говори, а немцев здесь нет. Вспомнились ему разговоры у зимних костров о брошенных в панике складах, доверху наполненных консервами и патронами. Вот удача привалила! Быстренько обшарив трупы, убедился в своей правоте. Консервы, галеты, колбаса, напиток кисленький в жестяных банках. Богато люди живут, то есть жили. Надо узнать все в деталях. Командир всегда после доклада говорит: «Подробности давай». И это правильно. Просмотрит разведка пулемет, там десяток бойцов и ляжет. А пополнения нет, и не будет.

За спиной взвыли лохматые псы. Потревожил их кто-то. Александр Михайлович забрался на узкую, шагов в пять, полоску земли между двумя рядами железных столбов и замер. Прямо перед ним, посреди дороги, заваленной битой после бомбежки техникой, сидел вокруг костра вражеский дозор. Вольготно расположились парни в серых мундирах. Двое на корточках сидели, двое лежали, еще один жарил на огне мясо. Где они дичь взяли, ведь в лесу пусто, одни собаки? Почему в карауле нет никого? Дураков на второй год войны уже всех схоронили. Должен быть пост, найти его надо. До рези в глазах смотрел вокруг лучший партизанский разведчик. Только ветер шевелил листья кустов вдоль разбитого шоссе. Тут можно полк СС в засаду посадить, и ты их увидишь, когда они тебе «хенде хох» заорут. Вспомнились рассказы бойцов, хлебнувших лиха на финской войне. Там снайпера на деревьях сидели, как птицы в гнездах. Их так и звали «кукушками». Надо посмотреть. Поднял глаза наверх, глянул налево, и сразу нашел пропажу. Готовый к стрельбе с колена, на площадке из стальных прутьев, расположился стрелок. В оптику винтовки он смотрел вдоль дороги, не обращая внимания на то, что происходит у него под ногами. Снайпер «Монолита» помнил недавний рейд Меченого по этой дороге и не расслаблялся. С той стороны перед поворотом на Припять был еще один пост, но это в свое время не остановило ни Стрелка, ни группу «Отчаянных». С утра бойца клана одолевали плохие предчувствия. Беда была на пороге. Нож вошел ему в шею, прямо под затылок и все ощущения оставили его вместе с жизнью.