— Даже если и прачка? Вам-то что?

— И то верно, — согласилась Елизавета. — Ты мне составишь компанию?

— Разумеется! — воскликнула Алиса.

— Тогда тащи тазы и ведра, тряпки и швабры! Давай вымоем пол и стены, выгоним мышей и тараканов! Нам тут придется пожить, и лучше, если мы будем жить в чистоте.

И они занимались уборкой до самого вечера.

Джейн и обе служанки им конечно же помогали, а Лиззи заявила, что она принцесса крови и ей плевать на то, как ее мать себя позорит. Она уже опозорила ее в глазах узурпатора и собирается отдать ее отвратительному мужлану. Одна надежда, что Генри все-таки живой, а не убитый…

Тут Лиззи ударилась в слезы, и ее оставили в покое.

А королева Елизавета мыла пол так же ловко, как Джейн, и Алиса поняла, что она в самом деле происходит из простой семьи, где девочкам положено заниматься домашними делами, а не ждать, пока это сделают слуги.

И казалось бы, Елизавета должна быть страшно удручена событиями сегодняшнего дня. Ну подумать только! Из аббатства выгнали, сунули в убогую лачугу, пришлось пообещать руку дочери отвратительному убийце… Никакого выхода, никаких надежд…

А она моет пол, улыбается и даже напевает веселую народную песенку. Разве так бывает?

«Значит, — подумала Алиса, — дела совсем не так плохи».

А как стемнело, в окошко постучали и пришли какие-то просто одетые люди, вернее всего, моряки. Они отдали Джейн несколько рыбин, чтобы приготовить ужин, а сами уединились с королевой и шушукались до полуночи.

Весь месяц после этого прошел в лачуге у Темзы в заботах и трудах. Какие-то люди приходили в темноте и исчезали под утро, порой раздавался звон оружия. Алиса тоже крутилась — по дому было много дел. К тому же она за этот месяц три раза ездила в Сиднем, потому что, кроме нее, никто не знал лесных дорог в графстве Кент. Джейн, конечно, могла и сама навестить отца, но она была женщиной не очень молодой и не любила скакать верхом. Не то что Алиса. Лиззи даже прозвала новую подружку кентавренком. Может, из зависти, ведь сама она была всадницей никудышной.

Алиса возила в дом лесничего письма от королевы и подарки мальчикам. Принцам нравилось жить в лесу, особенно после страшной башни. Они пропадали целыми днями, и когда приезжала Алиса, ей порой приходилось самой забираться в чащу, к любимому ребятами лесному озеру. Там они вместе купались и ныряли. Алиса учила принцев плавать. Сначала они боялись и вообще думали, что плавать недостойно настоящих принцев, но потом им так понравилось, что из воды их вытащить было нелегко.

Впрочем, никто не ограничивал мальчишек — живите как хотите. Здесь все самостоятельные люди.

Так что из всей охраны с ними был только паж Грини. Но он был не телохранителем, а старшим товарищем.

По дороге из лесничества Алиса узнала, что на юге страны поднялось восстание против короля и во главе стоит — в это трудно поверить! — герцог Бэкингем!

К этому времени Бэкингем уже убежал от Ричарда во Францию, где его ждал отряд рыцарей в пять тысяч человек. Он посадил рыцарей на корабли и поплыл через пролив, а его сообщники и союзники должны были поднять восстание в тот момент, когда он высадится на английском берегу. И весь народ Англии кинется тогда на помощь Бэкингему и провозгласит его королем.

Восстание поднялось, но герцог к началу не успел. В проливе бушевали ветры, его корабли разбросало, и Бэкингем остался один.

Он стал тропинками и проселочными дорогами пробираться к своему замку, в то время как король Ричард мчался к морю, чтобы расправиться с предателем.

Могучий белый конь вынес короля на высокий обрыв. Белая меловая стена отвесно уходила к воде. Море было серым, мрачным, по нему бежали белые барашки. Вдали во мгле маленький кораблик боролся с волнами.

Над самым обрывом Ричард увидел старую разрушенную башню. Когда-то в незапамятные времена здесь сидели дозорные. Если они видели на горизонте ладьи викингов, то зажигали огонь и поднимали тревогу.

Возле башни короля ждала монахиня в сером балахоне. Капюшон скрывал ее лицо, лишь глаза поблескивали из тени.

— Здравствуй, мой славный Ричард, — сказала монахиня глубоким молодым голосом. — Ты достиг всего, чего желал? Можешь расплатиться со мной.

Ричард спрыгнул с коня. Он так сутулился, что казался горбатым. Пальцы рук чуть не касались земли.

— Я совсем не сплю, — сказал он. — Так тяжела дорога к трону.

— И залита кровью, — заметила фея Моргана.

— Я прошел ее ради Англии, ради моей страны, — торжественно произнес король. — Ни минуты отдыха, ни минуты покоя… Если бы не мои смелые решения, Англия полыхала бы в пламени гражданской войны. Мой брат Кларенс хотел поднять восстание против короны — мне пришлось пожертвовать любовью к нему ради государства…

— Не трать времени, Глостер, — перебила его фея Моргана. — Я знаю, что тебе пришлось убить короля Эдуарда и многих других… Тебе не удалось только убить племянников…

— Что? — Ричард даже отшатнулся. — Этого быть не может! Мой верный друг сам их задушил!

— Намерение убить — преступление не меньшее, чем само убийство. Послать убийцу к невинным детям — преступление худшее из всех возможных.

— Ты врешь, ведьма!

— Я не ведьма, мой маленький горбатенький герцог, — прошипела фея. Даже голос у нее изменился. — А ты — не король. Ты детоубийца, и я думаю, что смерть твоя наступит скоро.

— А я и ее убью, — пошутил король.

Но так пошутил, что если бы смерть услышала эти слова, наверное, она отошла бы подальше. С такими людьми, как Ричард Третий, король Англии, лучше не шутить.

— Твои племянники живы, подумай об этом, — сказала фея Моргана.

— Оставь, я верю Тайреллу. Он получит от меня принцессу.

— Принцессу ты присмотрел для себя. Но ради трона ты объявил ее самозванкой, а теперь не можешь на ней жениться. Вот и придумываешь глупости. А этот Тайрелл тебя уже ненавидит. И при первой же возможности предаст.

— Уйди, Моргана, — застонал король.

— И ты не достиг высшей власти, — продолжала фея, будто и не слышала слов Ричарда. — Ты временный король.

— Кто же настоящий, постоянный?

— Мне неведомо будущее, — ответила фея Моргана. — Но если бы держать пари, то я поставила бы на Генри Ричмонда.

— Он даже не присоединился к Бэкингему, — сказал король. — У него нет денег собрать армию. Его никто не поддерживает. И некому ведать его английскими союзниками.

— А королева Елизавета?

— Ты поглядела бы, в какой хибаре она ждет свадьбы своей дочери! Я ее унизил как хотел, и она лизала мне сапоги. Ты бы посмотрела на нее!

— А ты заглядывал в ее глаза? Ты видел ненависть в ее глазах?

— Еще чего не хватало!

— Тогда ты — счастливый дурак, — засмеялась фея Моргана.

— Завтра я уничтожу Бэкингема!

— Своего последнего друга…

— Я уничтожу Бэкингема, и у меня не останется соперников в стране.

— Верни мне посох Мерлина! Ты обещал!

— Ты в самом деле думаешь, что мальчишки могли сбежать? Значит, возле моего сердца затаились предатели?

— Вот именно!

— Если достанешь мне головы принцев… то есть щенков Елизаветы, бастардов, то получишь посох незамедлительно.

— Знаешь, почему я до сих пор не ушла от тебя? — спросила фея Моргана. — Не так уж мне нужен тот посох…

— Тебя удерживает ненависть к людям?

— Меня удерживает любопытство. Я еще не видела такого законченного негодяя. Хочу досмотреть до конца спектакль с твоим участием. Хотя представление получается довольно тоскливое.

— Тебе придется долго ждать.

— Не думаю.

— Принеси мне головы мальчишек, и я тебя озолочу!

— Только этого мне не хватало! — в сердцах откликнулась фея Моргана и мгновенно растворилась в воздухе. Она не уходила и не исчезала. Просто была и не стало.

Король еще долго стоял на берегу и глядел вдаль.

Иной бы решил, что Ричард думает. А он наблюдал за тем, как терпит бедствие корабль недалеко от берега, как его несет на скалы, как ни стараются спасти свое судно моряки.