— Что с ними? — спросила Алиса.

— И не спрашивай, — Фока Грант махнул рукой. — Уж и сам не знаю, что делать, впору вообще улетать из этих мест. Пойдем отсюда. Спрячемся у вас на катере, чаю попьем, а вы мне расскажете, что же вас сюда привело… Уж очень мне знакомы эти слова — сиенда Панченги Мулити!

Фока Грант выпустил Алису из дома первой и, пока она, отмахиваясь от назойливых однодневок, перебегала через поляну, закрыл дверь и поспешил за ней.

— Они любят эти голубые корни? — спросила Алиса.

— Не то слово! — ответил Фока.

Рабыня Заури ждала их у люка в катер. Она открыла его пошире, чтобы они могли войти.

При виде девушки глаза Фоки Гранта расширились.

— Это ты! — воскликнул он.

— Да, это я, — согласилась Заури. — Только я не знаю, кого вы имеете в виду.

— Ты не помнишь меня? — спросил Фока Грант.

— Ваше лицо мне кажется знакомым, — сказала рабыня, — но я не совсем помню почему.

— Это она! — воскликнул Фока Грант, оборачиваясь к Алисе. — Конечно же, это она!

— Расскажите нам, кого вы имеете в виду, — попросила Алиса. — Дело в том, что моя подруга Заури не помнит своих родителей. И даже не знает, как ее зовут и откуда она родом! Когда-то ее отняли у родителей, которых, возможно, убили.

— Не может быть! — воскликнул Фока Грант. — Я в это никогда не поверю! Твои родители, Ларочка, живы!

— Ларочка? — Глаза рабыни загорелись. — Вы уверены, что это мое имя?

— Вне всякого сомнения, — ответил Фока Грант. — Так вас назвали пятнадцать лет назад.

— Но кто меня назвал? Умоляю, откройте мне тайну моего рождения! — закричала рабыня, и обильные слезы полились из ее прекрасных глаз.

— Садитесь, Фока, — сказала Алиса. — Мы сейчас приготовим вам чаю. Заури, успокойся, пожалуйста.

— Я тебе не Заури! Не смей называть меня этим отвратительным рабским именем, которое мне дали на рабской сиенде. Я Ларочка! Я родилась с гордым именем Лара, и я умру Ларой!

— Хорошо, — согласилась Алиса, стараясь не улыбаться. — Хорошо, Лара… как тебя по отчеству?

— Карловна, — подсказал Фока Грант. — Лара Карловна Коралли. Я летел вместе с Карлом и Салли на корабле «Квадрат», когда ты родилась! Карл и Салли были космонавтами-исследователями, а я радистом-связистом. А капитаном у нас был чех Водичка.

Голос Фоки Гранта стал задушевным, тихим, музыкальным. Глаза затуманились — он вспоминал…

Алиса быстро поставила чайник и достала из стенного шкафа чашки.

Рабыня Заури-Лара сидела напротив Фоки и ждала, когда он продолжит рассказ.

— Как славно мы летали вместе, — продолжал Фока Грант. — Твои родители были космическими изобретателями. Славный Йозеф Водичка вел корабль, ты играла в куклы, а я поддерживал связь и следил за двигателем…

— Дальше! — попросила рабыня, потому что пауза затянулась.

— Дальше? Совершенно не представляю, что было дальше, — сказал Фока Грант. — Честное слово.

— Как так? — воскликнули девочки хором. — Этого быть не может! Вы же не рассказали, где родители Заури-Лары!

— Родители Лары? Я не знаю.

— А где их дом? — спросила Алиса.

— На Земле, — ответил Фока Грант. — Это такая небольшая планетка в Солнечной системе. Добраться туда нетрудно…

— Не надо, — сказала Алиса. — Я знаю, где находится Земля, потому что я там живу.

— Не может быть! — обрадовался Фока Грант. — Моя бабушка родом с Земли. Так что мы с вами практически земляки. Скажите, а правду рассказывают, что по улицам земных городов зимой ходят белые медведи?

— Да погодите вы! — закричала рабыня Заури-Лара. — Как вы можете обсуждать всякие пустые проблемы, когда вы не ответили мне на главный вопрос: где мои родители?

— Извини, — сказал Фока Грант. — Я отвлекся — мне так редко приходилось встречать настоящих землян. Ты спрашивала о своих родителях? Ты хочешь поглядеть на их фотографии?

— Конечно!

— Тогда пошли ко мне в дом, я покажу тебе альбом.

— Правильно, — сказала Алиса. — А потом мы с вами попьем чаю. Ведь Лара так переживает. Она столько лет жила без родителей, а сейчас она вот-вот их увидит!

Рабыня волновалась так, что у нее тряслись руки и дергались губы. А уж о глазах и говорить не приходится — из них текли потоки слез.

Фока Грант был смущен.

— Мне надо было с самого начала догадаться, — сказал он. — Но я сам убежденный холостяк, у меня никогда не было детей, и я, честно сказать, не выношу детского писка. Я даже на нашем корабле мало общался с Ларой, все ждал, когда она подрастет и научится играть в шахматы. Ведь только после того, как человек научится играть в шахматы, он становится человеком.

— Значит, когда обезьяна научилась играть в шахматы, она стала человеком? — спросила Алиса.

— Вот именно! — радостно согласился Фока Грант.

— А я умею играть в шахматы? — спросила рабыня.

— Разве ты забыла, как я тебя учил? — ахнул Фока Грант. — Как мы всегда играли в шахматы с твоей мамой Салли Коралли и твоим папой Карлом Коралли? А ты стояла рядом, глядела на нас своими смышлеными глазенками.

Рабыня нахмурилась, стараясь припомнить, потом развела руками.

— Нет, — сказала она. — Я даже не помню, что такое шахматы. Значит, я еще не произошла от обезьяны?

— Произошла, — ответил Фока Грант. — Гарантирую.

Они возвращались к домику Гранта.

Алиса спросила его:

— А почему вы расстались с родителями Заури?

— Я решил провести остаток дней на этой планете.

— Зачем?

— Чтобы сказочно разбогатеть.

— И вы разбогатели?

— Почти разбогател, — сказал Фока Грант.

И тут он остановился и закричал:

— Что вы наделали! Вы меня разорили! Я вас всех перестреляю!

Он бросился к своему дому.

Тут Алиса увидела, что окно раскрыто и в ответ на крик Фоки Гранта из окна, толкаясь и сшибая друг дружку, вырываются громадные ломкие однодневки. Некоторые держат в лапках голубые корешки.

Фока распахнул дверь, и еще несколько однодневок выскочило оттуда.

Когда девочки вошли в домик Фоки, они увидели, что его хозяин стоит посреди комнаты, бессильно опустив руки. На полу лежат несколько затоптанных однодневок и разорванный, растерзанный длинный мешок, который он принес недавно…

— Что случилось, Фока? — спросила Алиса.

— Я снова разорен! — ответил Фока Грант. — Полгода моей работы впустую… Я готов плакать.

Но он не заплакал, а стал собирать с пола голубые корешки. Девочки помогали ему. Рабыня даже плакать перестала. Они спешили — и правильно делали, потому что в окна и дверь снова полезли однодневки…

— Вы хоть расскажите нам, — попросила Алиса, — что здесь происходит. Ведь так трудно, когда ничего не понимаешь!

— Как вам сказать, — ответил Фока Грант. — Оказывается, что если ты все предусмотрел, это не означает, что ты предусмотрел все. Ясно?

Алисе было не ясно, а рабыня ждала, когда ей покажут фотографии ее родителей, и не старалась понять.

— Я много лет вел жизнь космического бродяги, жил без родного дома, как лист, который гонит ветер, — грустно сказал Фока. — Я думал, что так будет до пенсии — благо команда мне попалась хорошая. Я имею в виду ваших родителей, Лара, и капитана Водичку. И вот произошло удивительное событие. Однажды случайная встреча изменила всю мою жизнь. Было это на астероиде Пересадка. Остановились мы там на неделю — надо было кое-что подштопать на борту. Жил я тихо, отдыхал. Только не хватало хорошего партнера в шахматы. Тут прилетает небольшой кораблик. На борту его седой, но совсем еще не старый, крепкий человек.

Летит, говорит, с планеты Парадиз к себе домой в систему Барнарда. На Пересадке остановился на три дня — ждет попутного лайнера. Выяснилось, что он не только умеет играть в шахматы, но за долгие месяцы на Парадизе истосковался по ним. И знаете, мы с ним сели за игру утром и просидели трое суток. Сами понимаете, что мы не только играли, но и разговаривали. И рассказал мне тот старик, что провел два года на Парадизе, искал там и копал, резал и сушил корень мандрагоры. Но не той мандрагоры, которую древние алхимики искали, а местной, парадизной. Этот корешок дарит человеку и любому живому существу бессмертие. На некоторых планетах этот корень покупают по весу алмазов. За грамм корня — грамм алмазов. Представляете?