— Я составлю тебе компанию, — сообщил Алеша и разлил кофе по чашечкам. — Руководство ресторана резко выступало против разбазаривания посуды по номерам, но сочувствие к твоей нелегкой судьбе, а также заступничество фрекен Бригитты нас с тобой спасло.

— Они раскаиваются? — спросил Андрей.

— Я попросил бы вас быть более конкретным. Чьих раскаяний вы жаждете? Капитана? Пароходства? Правительства нашей советской родины или тех неумелых грабителей, которые забрались к нам в спальню?

— Кого-нибудь поймали?

— Разве без твоей помощи поймаешь?

— Их было двое?

— Говорят, что двое. А чем ты так привлек внимание к своей персоне?

— Я думаю, они начали с моей койки, а потом намеревались заняться тобой, как богатым и знатным человеком.

— Ты оживаешь, Берестов, — заметил Гаврилин, который хотел бы представить предположение Андрея как шутку, но не очень получилось. — Ты уже начал строить гипотезы. Для человека, который насосался так, что не разглядел воров, шуровавших в его пожитках, ты быстро восстанавливаешься.

Андрей был убежден в том, что один из двух грабителей был повар Эдик — даже рука была завязана. И это было плохо для Андрея. Теперь, когда этот Эдик и его покровители наверняка убеждены в том, что Эдик опознан, — они не имеют права игнорировать опасность, исходящую от Андрея. А раз так, то ему надо быть втрое осторожнее.

Но что-то не стыковалось. Ведь Андрей совершенно случайно увидел, как повар Эдик намеревался утащить чемодан. В конце концов — что тут такого? Каждый гражданин имеет право подрабатывать в свободное от рейса время. Затем Андрей встретил повара в ресторане и узнал его. Значит, повар был настолько нахален, что после провала своей операции не побоялся вернуться на борт. А ведь не исключено, что и телохранитель Алик тоже его узнает? Затем начинается совсем уже интересное: сначала друзья Фрея устраивают Андрею допрос, связанный в первую очередь со злосчастным чемоданом. А что тебя, молодой храбрец, заставило бегать за нашим багажом? Потом и сами воры, которые также таятся на корабле, никак не успокоившись, решают повторить ограбление, избрав на этот раз своей жертвой Андрея. И на подвиг снова отправляется Эдик. И вы меня никогда не убедите, что Эдик залез в каюту Андрея только для того, чтобы начался никому не нужный международный скандал, или потому, что Андрея здесь принято считать миллиардером-инкогнито. Нет, просто произошло повторение ситуации. Одни подпаивали и допрашивали из-за чемодана, а другие обыскивали — тоже из-за чемодана. Значит, в чемодане Фрея лежат не только лишние бутылки водки, а что-то еще. Всем интересное. Наверное, книга Андрея Берестова «Миг истории».

— Привидение, которое улыбается, — проницательно заметил Алеша, глядя, как слабая улыбка блуждает по лицу Андрея, столь углубленного в тайные мысли. — Еще есть будешь? А то я обещал вернуть посуду как можно скорее в ресторан, а потом бежать на заседание. Мне переводить. Там есть девочки, но Бригитта просила меня в первый день проконтролировать ситуацию. Ты не боишься остаться один?

— Почему я должен бояться?

— А на самом деле, почему ты должен бояться?

От двери Алеша добавил:

— Запрись на щеколду.

— Ладно. — Андрей вытянулся на койке.

Он чувствовал почти сладкую слабость во всех членах тела.

«Сейчас пойду и закрою…»

Наверное, он задремал, потому что не заметил, как вошла Антонина. Волосы ее были забраны назад, в узел, и оттого лицо полностью преобразилось. Он бы не узнал ее на улице. Лицо стало жестче, серые глаза потеряли близорукую доверчивость, вытянувшись уголками в стороны и вверх, сузившись, как у готовой к прыжку кошки.

— Чего же не заперся, — укорила его она, — мало ли кто войдет.

— Доброе утро, — с трудом произнес Андрей, — мы не на войне.

— Мы, к сожалению, всегда на войне, — ответила Антонина. — Ты мне симпатичен, и я хочу, чтобы ты был с нами. Тебе нельзя оставаться одному… таких пожирают… ам, и все!

Она показала большой, полный зубов рот: спереди зубы были белыми и крепкими — в глубинах рта светились массивным золотом.

— Чем вы меня вчера опоили? — спросил Андрей.

— Ни в коем случае! — возмутилась Антонина. — Ты за кого нас принимаешь? Если мы расположены к человеку, мы его не тронем, понял?

— Не хочешь говорить, не надо.

— Даже думать не хочу. Головка болит?

— Пройдет.

Антонина наклонилась к его голове, коснулась мягкими губами лба.

— Температуры нет, — сказала она. От нее пахло табаком, французскими духами и легким перегаром.

— Я велела врачу зайти, — сказала она.

— Не надо, я скоро встану.

— Нет, ты лежи. У меня к тебе такая просьба: полежи до обеда, будь ласков.

— Зачем?

— Для здоровья. Ты мне обещаешь?

Глаза ее умоляли, ласкали… Но все равно оставались кошачьими. Даже цветом изменились в зелень.

Она дотронулась пальцами до щеки Андрея и легонько погладила ее.

И тогда Андрей сообразил — как же сразу не понял? — им нужно, чтобы он оставался приманкой. В надежде, что те — их настоящие противники — придут сюда выяснить, что он знает…

То ли Антонина догадалась, что Андрей заподозрил ее в очередной хитрости, то ли почувствовала неловкость…

— Ты не бойся, — сказала она. — Мы будем рядом с тобой.

— Вы всегда рядом со мной, — сказал Андрей. — Если бы я знал — зачем?

— Все люди нужны друг другу, — ответила Антонина голосом отличницы. — Одни как друзья, другие как враги. Я где-то в американском фильме это слышала.

— В американском?

— Враги нам тоже нужны. Без них мышцы слабеют.

Она наклонилась и быстро — он не успел отвести в сторону голову — сильно поцеловала его в губы.

Когда она уже была у двери, Андрей спросил:

— Никто не задал мне простого вопроса…

— Значит, не нужно, — сказала Антонина.

— …видел ли я раньше этих людей?

— Значит, не играет значения, — повторила Антонина.

Уходя, в отличие от Алеши она не просила закрывать дверь на щеколду. Тоже понятно. Если он нужен им как приманка, то добыча должна забраться в капкан. А если в капкане заодно окажется и кролик, это уже проблемы кролика.

Лежать было неуютно. Если Эдик или кто-то из его друзей захочет убрать свидетеля, здесь не скроешься. Впрочем, почему кто-то будет на него нападать? Воры редко выходят за пределы своей специальности. Андрей опустил ноги на теплый пол, поглядел в иллюминатор. За иллюминатором было серое небо, и пришлось привстать, опершись о край столика, чтобы увидеть, что волны тоже серые, но темнее неба.

Андрей протянул руку вперед — проверить, как открывается иллюминатор. Это оказалось вполне реальным делом — можно спокойно вытолкнуть человека наружу.

«А какого черта я всех слушаюсь? Почему я должен сидеть в тупике, откуда один выход — головой вниз в холодную воду? Ведь никто не запретит крысе выйти из норы и погулять по коридорам».

Даже голова перестала кружиться — и страхи исчезли. Одеваясь, Андрей решил проверить, не утащили ли чего — ведь вчера было не до этого, — кажется, он сказал им, что все на месте…

Чемодан лежал на полке в ногах. Он был прикрыт, но не заперт. Все вещи некто аккуратный, аккуратнее Андрея — вернее всего, Алеша Гаврилин, — сложил как положено. Вот и фотоаппарат — единственный предмет, который следовало бы утащить, — неплохой «Зенит», правда, до мирового уровня не дотягивает.

За дверью кто-то остановился…

Шел по коридору и остановился.

Нет, не один. Там два человека. Тихо переговариваются.

Сейчас ручка двери начнет медленно поворачиваться — как в фильме «ужасов».

Андрей смотрел на ручку.

Ручка дрогнула.

И ничего, ровным счетом ничего, что можно бы считать оружием! Лишь очень толстая французская книга, которую Алеша читал перед сном.

Неожиданно в дверь постучали. Вполне деликатно, цивилизованно. Словно сначала решили проверить — а вдруг он не один?

Андрей хотел ответить, но голос его не послушался. Оказывается, он перепугался.