Но дикари не поняли моего возмущения, а японец, если и понял, то предпочел игнорировать мою просьбу.

В таком ужасном и унизительном положении мне еще никогда не приходилось пребывать. Я схватил с пола клок сена и прикрылся им, однако, как вам известно, я склонен к полноте, и потому этот клок скрылся под моим животом без видимого эффекта.

Никто не смеялся, ведь они не знали одежды!

Может быть, они не племя, думал я, отступая в темный угол пещеры, а банда сектантов-нудистов?

— Нет, — послышалось у меня в голове. — Мы не сектанты-нудисты. Мы вынуждены быть обнаженными из высоких соображений.

— Это ваше собачье дело, — согласился я.

Все смотрели на меня с интересом, но никто не намеревался мне помочь.

— Кто это меня раздел? — спросил я, не подумав, что в моем поясе было двести долларов — мой неприкосновенный запас.

Голос в моем мозгу разъяснил мне, что я раздет по приказанию господина вождя. Так я и думал.

— Вы говорите по-английски? — спросил я японца.

— Мало-мало, — ответил он скорее от неожиданности, чем от желания в этом признаться.

— Ты служил в охране лагеря для военнопленных? — спросил я, не давая японцу опомниться.

— Всего полгода, — ответил японец по-английски.

— И с тех пор все в наших местах?

— Я не буду отвечать, — огрызнулся японец. Но он уже ответил, выдал мне все свои маленькие секреты. Отныне он не представлял для меня интереса.

— Пойдем река, — сказал японец по-английски. Его английский был ужасен, но все же можно было понять. — Не убегай. Я быстро бегать, я имею нож.

Он показал мне штык, надеясь меня испугать.

— Пойдешь с нами, — приказал японец пожилому переводчику по имени По-из.

Я сделал несколько шагов и оказался на площадке перед пещерой. День был в самом разгаре. Я надеялся, что с того берега реки за мной уже наблюдают встревоженные глаза моих коллег-этнографов. Ведь, наверно, организованы поиски и армейские вертолеты спешат сюда, чтобы спасти мою скромную персону.

Я стоял и не делал следующего шага.

Почему этот старый негодяй пошел со мной к реке? Не потому ли, что счел удобным убить меня подальше от пещеры, не на глазах у дикарей?

В тот момент я не знал, конечно, насколько безраздельна власть старшего унтер-офицера Сато над племенем голых людей, и полагал, что он с ними вынужден считаться.

— В его сердце нет намерения убить тебя, незнакомец, — услышал я в мозгу голос переводчика По-иза. — Он желает знать о тебе.

Верить или нет?

— Верить. — Переводчики могли читать мысли. И меня это не удивило. Мой дядя Сони, в период его вооруженной борьбы с английскими колонизаторами, однажды услышал внутренний голос, который подсказал ему не выходить на следующий день на демонстрацию. Он подчинился голосу. А демонстрация была расстреляна англичанами.

Я начал спускаться к реке следом за японцем. Я знал, что чем дольше я буду находиться на открытом месте, тем больше шансов, что меня найдут.

Однако у воды японец выбрал местечко в тени большого мангового дерева. Нас не было видно со стороны.

— Пей, — приказал японец.

Меня уже начало возмущать то, что он сам ходит в штанах, тогда как культурные люди вынуждены обходиться ладонями, чтобы прикрывать стыд.

Но сначала мне надо было подкрепить силы.

Я спустился к воде чуть в стороне от японца и поглядывал на него краем глаза — мало ли какие каверзы он мог замыслить?

Но, к моему удивлению, японец сидел неподвижно, вперив взор узких глаз в скалу на том берегу речки. Это меня успокоило, и я не спеша напился. Для этого мне пришлось опуститься на четвереньки.

Японец произнес фразу. Я сразу посмотрел на По-иза. И тут же в моей голове прозвучал перевод:

— Зачем ты к нам пришел?

Я решил, что именно теперь я должен запугать этого ничтожного дикаря и варвара, иначе он обнаглеет.

Я скрестил руки на груди и обернулся к японцу.

— Я пришел сюда, потому что хожу где хочу и делаю что хочу, — со всей возможной резкостью и твердостью ответил я. — Моя армия находится на том берегу, готовая напасть на пещеру и перебить всех, кто в ней спрятался. Так что ты должен как можно скорее отдать мне мою одежду и попросить прощения.

Последовала долгая пауза — видно, По-из переводил мои угрозы в японские мысли.

Затем По-из мысленно сказал мне:

— Господин вождь Сато спросил меня, не лжешь ли ты о своей армии и своей силе?

— А ты? Что ты ответил? — Меня охватил страх. Вот где таилась измена!

— Я ответил ему, что ты многое придумал.

— Зачем ты это сделал? — Я готов был растерзать глупого старика.

— Потому что я не умею лгать, — ответил По-из.

Сато улыбнулся, догадываясь, о чем мы говорим.

— Что ты искал? — был следующий вопрос японца.

— Мы ученые, — сказал я. — Нас много. Мы летаем на воздушной машине, которая называется вертолет. Мы нашли вас и вашу пещеру. Мы смотрим на вас, как на муравьев.

Сато вскочил и закричал. Я понял, что меня снова обвиняют во лжи.

Но на этот раз По-из печально наклонил голову.

Я был в безвыходном положении. Я понимал, что нельзя пугать этих дикарей и ставшего во главе их японского отшельника. Они решат, что спокойнее меня убрать и бежать куда глаза глядят. Но и утверждать, что я одинок, я тоже не мог. Меня бы убили, как беззащитного львенка.

— Господин Сато догадался, что ты был в маленькой пещере выше по течению, где лежит мертвый человек, — вдруг сказал По-из.

— Нет!

— Образ этой пещерки в твоей памяти, уважаемый путник, — сказал переводчик.

— Лучше бы ты не думал, — в сердцах произнес я, чем еще более опечалил простого душой дикаря, который не питал ко мне зла, но оказался мне вреден.

Я и сегодня остаюсь в убеждении, что эти так называемые пришельцы с нашей, культурной точки зрения, все равно дикари. Они не понимают самых обычных вещей. А которые понимают, то делают совершенно неправильные выводы. Ну разве мог бы один бандит пожилого возраста подчинить себе целую группу взрослых людей, установить над ней власть только потому, что у него были нож и наглость?

Но вопрос Сато, не сразу дошедший до меня, вдруг озарил мне все будущее нечаянной логической догадкой.

Почему японский бродяга задает вопрос именно о курьере, о человеке, найти которого просил меня уважаемый Сумасвами? Но я не должен был сразу выдавать своей догадки. Ведь если Сато убил его, то он и взял посылку, которую нес курьер. И тогда мое общение с обитателями пещеры обретало совсем иной смысл. Я обязан был узнать правду.

А тем временем Сато продолжал допрос:

— Ты говоришь, что ты большой начальник?

— Да, — честно ответил я. — я главный начальник.

— И тебя будут искать?

— Уже ищут. И скоро найдут.

— Плохо твое дело, — сказал тогда японец. — Чтобы тебя не нашли, нам придется тебя убить.

— Но почему? За что?

— Потому что нельзя найти то, чего нет. Тебя не будет — тебя не найдут.

— Но вас все равно накажут.

— Меня уже наказывали и не раз, — усмехнулся японец. — Я никого не боюсь.

— Но голые люди обязательно расскажут о вашем злодейском преступлении.

— Их я тоже уберу, — сказал японец. — Мне это нетрудно сделать.

— Неужели он так думает? — спросил я у По-иза.

— Смерть всегда у него в мыслях. Но он не собирается прямо сейчас кого-нибудь убивать. Он еще не решил.

И тут мы услышали отдаленные голоса. Вернее, я не успел услышать их — у японца и дикаря слух был лучше моего, недаром они провели столько лет в джунглях, — как Сато вскочил. Он резко поворачивал голову — точно как дикий зверь. Мне показалось даже, что его уши настороженно вздрагивали.

В мозгу у меня — никак не мог я к этому привыкнуть — прозвучали слова переводчика:

— Сюда идут люди. Много людей.

— Разумеется, — сказал я спокойно, — меня ищут. И если хоть волос упадет с моей головы, вы дорого за это заплатите!

Сато поднял руку, умоляя меня замолчать.