Несмотря на жару, господам были поданы крепкие напитки, причем, раз уж тут некого было стесняться, Регина пила джин, лишь чуть разбавляя его охлажденной водой, мужчины же довольствовались портвейном, но не ограничивали себя, и потому их речи становились все громче.

С разрешения Регины верхние пуговицы мундиров были расстегнуты, и взгляды, которые кидал на Дороти штурман, были столь откровенно восторженными, что Регина, перехватившая один из них, сухо произнесла:

— Ты можешь погулять, Дороти, пойди на палубу. Мы позовем тебя, когда ты понадобишься.

Дороти рада была выйти на палубу, где было куда прохладнее. Ей было странно, что восторженные взгляды Алекса совсем не оскорбили ее, впрочем, она нашла бы оправдание любому его промаху или небрежности — она была уже влюблена в него, просто не могла себе дать в том отчета. Она же не задумывалась о том, что, постирав свое и хозяйкино белье, она выносит развешивать его на корму, где были протянуты для этой цели леера, именно в те часы, когда стоял вахту Фредро. Порой она невинно, но умело подстраивала случайные встречи с ним. Она сама искренне удивлялась этим встречам, краснела и, потупив взор, спешила проскользнуть мимо.

Солнце уже клонилось к западу, воздух был почти неподвижен, и паруса порой хлопали так громко, словно раздавался выстрел из пушки, это ветер набирал силу, как бы пробовал, что можно сделать с парусами. От этих порывов «Глория» двигалась медленно и неравномерно, то почти замирая и лишь медленно покачиваясь на пологих ленивых валах океана, то вдруг начинала набирать скорость.

И тут Дороти увидела чужой корабль.

Он дрейфовал далеко, почти у горизонта, и в это жаркое предвечернее время его никто не замечал, потому что он медленно сближался с «Глорией» со стороны солнца и был плохо виден.

Но Дороти вглядывалась именно в солнце, размышляя о том, что если на солнце живут маленькие люди, то их можно разглядеть, если закоптить стекло…

Дороти оглянулась в поисках кого-то, кому можно сообщить такую интересную новость, но увидела лишь одного из служек полковника, который словно дремал, опершись спиной о грот-мачту.

— Эй! — сказала она ему. — Поглядите! Настоящий корабль! Может, это «Дредноут»?

Служка, помощник плотника, чуть прихрамывающий худой человек с нежными руками, которым никогда не приходилось сжимать плотницкого инструмента, оторвался от мачты и быстро подошел к фальшборту, вглядываясь в даль.

— Нет, — сказал он. — Это не «Дредноут». Знать надо — у «Дредноута» три мачты, а у этого две.

— Надо дать ему сигнал, — сказала Дороти, — а то они могут нас не заметить.

Дороти подняла руку, чтобы помахать далекому кораблю, не задумываясь, что сигнал не дойдет на таком расстоянии. И в этот момент из каюты миссис Уиттли вышел, желая подышать свежим воздухом, а может, и увидеть Дороти, штурман Фредро. Дороти почувствовала, что он появился на палубе, хотела было сообщить и ему интересную новость, но в этот момент служка с неожиданной для Дороти злобой приказал ей:

— Опусти руку! Опусти руку, я тебе говорю, шпионка проклятая!

И в следующий момент он схватил ее за шею и с такой силой стал нагибать ее голову за борт, что Дороти ничего не успела сообразить, как центр тяжести оказался по ту сторону фальшборта, и она, неловко ударившись о борт, полетела в море с высоты в двадцать футов. И только ее умение плавать спасло Дороти от гибели, потому что она хлебнула воды, прежде чем смогла выбраться на поверхность.

К счастью, «Глория» двигалась так медленно, что, когда Дороти оказалась на поверхности в нескольких футах от борта и тут же поплыла к нависшей над ней громаде, корабль еще только проплывал мимо, намеренный оставить ее погибать одну посреди пустого океана.

Плывя, она увидела собственную руку с почерневшим камешком и поняла, что опасность еще не миновала.

Она подняла голову и заметила, что служка полковника целится в нее из пистолета.

И если ему удалось сбросить ее с борта, пользуясь полной неподготовленностью девушки к такому нападению, то на этот раз она была готова к опасности, хотя, конечно, не могла понять, чем вызвано это желание погубить ее.

Дороти нырнула, продолжая под водой плыть к кораблю — все же оставаться в море было страшнее, чем погибнуть от выстрела.

Находясь в те секунды под водой, Дороти не могла увидеть того, что происходило на борту…

Служка, который рассчитывал, что в такой жаркий предвечерний час никого на палубе не будет и его действия останутся незамеченными, не успел остановиться, когда понял, что свидетель все же есть — это младший штурман Фредро, который вышел из каюты. И хоть штурман стоял далеко от служки и не успел на помощь Дороти, он закричал:

— Стой! Что ты делаешь! Я убью тебя!

Служка кинул взгляд на Фредро и, видно, сообразил, что у него еще осталось в запасе несколько секунд. Он направил пистолет вниз, намереваясь застрелить Дороти, как только она вынырнет у борта.

Штурман был безоружен, и двигался он медленнее, чем следовало. Хоть он и был человеком решительным и верным, но не отличался быстротой и живостью ума. Он побежал к служке, но вдруг прямо над его ухом раздался выстрел, оглушивший штурмана. Он увидел, как служка выронил пистолет и схватился за руку. Между пальцев показалась кровь. Служка завыл от боли и страха.

Фредро обернулся.

В дверях каюты, держа в руке пистолет, стояла прекрасная голубка миссис Уиттли. Полные щеки ее пылали, глаза светились светлым холодным огнем Артемиды-охотницы.

— Что вы наделали? — Полковник, выбежавший следом из каюты, пытался вырвать из ее руки уже неопасный пистолет.

Регина неожиданно резко развернулась, перехватив пистолет за ствол, ударила полковника по щеке рукоятью тяжелого оружия. Тот охнул и отшатнулся к стене.

— Ловко вы его! — воскликнул капитан Фицпатрик. И без перерыва, словно продолжая фразу, громовым голосом, поднявшим всех членов команды, произнес: — Шлюпку на воду! Спустить паруса! Отдать плавучий якорь! Доктора Стренгла на палубу!

Помощник капитана побежал на мостик, чтобы проследить, как выполняются приказания, и все поспешили к борту посмотреть, не утонула ли Дороти. Но Дороти уже держалась за конец, сброшенный с борта прибежавшим раньше всех штурманом, и, судя по всему, была невредима.

Служка стонал, доктор Стренгл промыл и перевязал ему рану. Следя за тем, как шлюпка подходит к Дороти, миссис Уиттли спросила его голосом богини возмездия:

— Кто тебе приказал убить ее?

— Только если она начнет подавать сигналы вражескому кораблю.

— И кому же она подавала сигналы?

— Она подавала сигналы пирату.

— Где же он?

— Там… на горизонте.

Чужой корабль вырисовывался на горизонте черным силуэтом размером с ладонь.

— Так чем же она подавала сигналы? — спросила Регина.

— Она подняла руку, — сказал штурман. — Я видел. Она сначала позвала этого мерзавца, а потом помахала рукой.

— Сам Господь Бог не увидел бы этого на таком расстоянии, — сказала Регина. — Но теперь я понимаю. Вы, полковник Блекберри, отдали ему приказ: воспользоваться любым оправданием для убийства. Так ли? Признавайтесь!

— Мне не в чем признаваться. Кроме того, что мой человек и служащий Компании выполнял свой долг и на него было совершено покушение.

— Я защищала жизнь моей горничной! — вспылила Регина. — И я предупреждала вас, чтобы вы остерегались прибегать к убийствам или иным преступлениям.

— Я доложу правлению Компании.

— Ваша воля, полковник, — ответила Регина.

Тем временем матросы помогали Дороти взобраться на борт. Она была оглушена, испугана, но невредима. Умение плавать вторично спасло ей жизнь.

Регина провела ее в каюту, чтобы уложить, доктор Стренгл осмотрел девушку и сказал, что опасности для жизни — никакой. Впрочем, служка тоже будет жить.

— Слава богу, — ответила Регина. — Я не хотела бы брать на душу такой грех. Хотя он это заслужил.

— Пожалуй, да, — рассудительно согласился доктор. — Нельзя бросать девушек за борт, а затем расстреливать их. Это жестоко.